Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

Мы, не торопясь, поднялись по трапу на жилую палубу и по коридору, освещённому матовыми плафонами, отправились на поиски своей каюты. Покрытие мягко пружинило под ногами, а за колёсиками чемоданов оставались быстро исчезающие дорожки.

Каюта оказалась больше, чем я рассчитывал, она была очень чистой и довольно уютной. В ней имелось всё необходимое, маленький холодильник и даже трюмо. Теплоход ходил первую навигацию после капитального ремонта. Прогулочную палубу перестроили так, что теперь из каждой каюты был выход на свой маленький балкончик. Порывшись в мини-баре, я нашёл банку приличного пива и решил приступить к отдыху вот прямо сейчас.

Потягивая пиво и хрумкая солёным арахисом, я следил за тем, как Ольга обживает каюту. Напевая незамысловатую французскую песенку, она перевесила полотенца, расставила на трюмо разноцветные флаконы, положила на столик салфетку (надо же, догадалась захватить из дома!), и каюта ожила.

Некоторое время я пытался заставить себя встать и помочь разбирать чемоданы, но потом решил, что двоим возиться в каюте будет слишком тесно, и с чистой душой вернулся к пиву.

Речной вокзал – это по-своему буддистское место, здесь никто никуда не спешит. Посадка начинается за три часа до отхода, люди спокойно занимают свои места, разбирают вещи и готовятся получать удовольствие. В аэропортах всё совсем не так. Летать боятся почти все, поэтому футуристические стекляшки буквально пропитаны нервозностью и страхом. Регистрация, сдача багажа, неприятный досмотр, беготня между терминалами – какое уж тут удовольствие? Ездить поездом, конечно, не так страшно, но тоже неприятно. Лично мне за глаза хватило одной ночи на верхней полке, когда внизу храпела и стонала стокилограммовая тётка.

Наверное, мои дальние-дальние предки жили на берегу большой русской реки, ловили рыбу, гоняли плоты, а зимой бегали по льду на коротких охотничьих лыжах, подбитых звериными шкурами. Лыжи я, правда, терпеть не могу с курсантских времён – очень уж потный спорт с сосульками на бровях и под носом, а вот с удочкой посидеть люблю. Небогатый улов достаётся окрестным котам, тут главное – удовольствие, когда красно-белый шарик поплавка на зеркальной поверхности воды с прядками утреннего тумана начинает подрагивать, идёт вбок, а потом вдруг подпрыгивает и ложится набок.

В русских реках есть неуловимая прелесть, уют родного дома, все они разные – от величавой Волги и похожего на море Амура до дачной Клязьмы и сонной, заросшей кувшинками Тверцы. У каждого в детстве была, наверное, такая речка – с песчаным дном, мальками в прозрачной воде и пучеглазыми лягушками на берегах. По мелководью можно было бегать, сколько влезет, а потом упасть на траву и лежать, лежать, лежать…

До Питера на теплоходах я ходил несколько раз, правда, те были попроще, не с такими роскошными каютами, но и я с волнением ждал встречи с любимым краем. А вот Ольге предстояло всё это богатство увидеть впервые, и я уже предвкушал, как буду показывать ей самые красивые уголки. Потому что увидеть самому – это только половина радости, вторая половина – разделить её с близким человеком. А вот разделить-то мне как раз и не удавалось. Бывшую жену я вытащил в круиз всего один раз, тихими радостями речного туризма она не прониклась и до самого развода не могла забыть загубленный отпуск и напрасно потраченные деньги.

На палубу вышла Ольга. Она успела переодеться в шорты и топик и выглядела слегка запыхавшейся.

– Ух, устала, – выдохнула она, усаживаясь на стульчик. – Что пьёшь? Ну, конечно, пиво… А получше ничего нет?

– Есть, мэм. Шампанское, мэм, «Шато Тамань». Положил в холодильник, мэм. Желаете начать сейчас или дождёмся отхода?

– А скоро отход?

– Да часа через полтора.

– Тогда давай прямо сейчас, – решила она. – Где-то я видела в каюте бокалы. Ага, вот они… А фруктов у нас, конечно, нет?

– Конечно, есть. Возьми пакет из моей сумки.

– Вот это я понимаю – мужчина! – одобрила Ольга. – Не то что…

– Не то что кто?

– Да был один… Открывал бутылку, порезался и при виде крови в обморок грохнулся. Я же его и откачивала.

Хлопнула пробка, потянуло хорошим вином.

– Пахнет как приятно, – сказала Ольга, поднося бокал к носу. – Не пойму только чем.

– По-моему, персиками. Знаешь, такими, с румяными бочками.

– Пожалуй, ты прав. Тогда за начало путешествия?

Мы потягивали шампанское и болтали. Я уже подумывал о том, чтобы отправиться на поиски второй бутылки – от первой осталось меньше половины – как вдруг в динамиках зашипело, булькнуло и, наконец, хрипло грянуло «Прощание славянки».

Теплоход вздрогнул, и его нос начал медленно отходить от причала. Кучка провожающих старательно махала, снимая теплоход на смартфоны. Потом причал кончился, потянулись служебные здания, краны, военный корабль, невесть сколько лет стоящий на ремонте, и за мостом открылся канал.

Ольга сидела, закрыв глаза, с блаженной улыбкой, потом потёрла виски и сказала:

– Пойду, прилягу, что-то голова закружилась, наверное, от шампанского.

– Это у тебя отравление чистым воздухом, потерпи, скоро пройдёт. Посиди ещё немного, покажу кое-что интересное.

– А долго сидеть? А то я бы перед ужином всё-таки прилегла.

– Скоро уже. Да вот оно, узнаёшь?

– Нет…

– Ну, как же? Смотри внимательнее! Вон, между кустов. Это же наша лавочка! А там дальше, за деревьями, дом.

– То есть мы плывём мимо твоего дома?

– Ну, конечно, я же говорил! Другого канала нет.

– Подожди, подожди, – прищурилась Ольга, разглядывая берег, – что это там делает парочка, а, позвольте спросить?

– Ну, как что? Целуется, как и положено. Круговорот поцелуев в природе.

– И ты меня в первый день не предупредил! Если бы я знала, чем всё кончится!..

– То что?

Ольга на секунду задумалась, потом засмеялась и сказала:

– То ничего! Всё было правильно! У нас ещё осталось шампанское? Давай выпьем за лавочку!

Вечером теплоход подошёл к шлюзам. Ольга прилипла к перилам палубы и не желала отвлечься ни на секунду.

– Да этих шлюзов впереди полным-полно, надоедят ещё, – посмеивался я.

– Нет-нет, подожди, ужасно интересно!

«Илья Муромец» осторожно вошёл в камеру, заняв её почти от ворот до ворот, и пришвартовался ко кнехтам, которые передвигались по рельсам вверх-вниз. Следом за нами в шлюз вошли буксир с помятыми бортами и красивая яхта. На корме буксира был накрыт стол, и команда спокойно, по-домашнему ужинала, не обращая внимания ни на шлюз, ни на яхту, ни на теплоход – привыкли. Полная женщина принесла большую алюминиевую кастрюлю и стала разливать еду по тарелкам. Отчётливо потянуло борщом, я сглотнул слюну.

– А хорошо, наверное, на таком судёнышке… Всё лето на реке… – мечтательно протянула Ольга.