Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

И вот, аккурат перед Рождеством следующего года, в замке Экри, что в Шампани, проходил рыцарский турнир. Я в нём не участвовал, потому что у меня не было дестриера, [49] Дестриер – тяжёлый боевой специально обученный рыцарский конь. а вот мой старший брат решил попытать счастья, ну и я поехал при нём. И вот на этом-то турнире обеты крестоносцев принесли граф Тибо Шампанский и Луи, граф Блуасский и Шартрский. Оба эти рыцаря были молодыми, но прославленными воинами, к тому же оба были одновременно племянниками Филиппа Августа и Ричарда Львиное Сердце. А ещё крестоносцами стали бароны Симон де Монфор и Рено де Монмирайль – опытные, суровые и закалённые воины…

Ты не можешь этого знать, Павел, потому что ты не воин, ну так я тебе скажу. Рыцари охотно идут на войну, когда видят впереди вождя – смелого, молодого и знатного, подлинного рыцаря, способного по-царски наградить отважных. Граф Тибо был немного моложе Филиппа Августа, он был красив, на турнирах дрался, как лев, и побеждал всех. Король поступил мудро, поставив во главе похода Тибо, но случилась беда, граф вскоре умер от горячки во цвете лет.

Когда подготовка похода начинается со смерти его вождя, это недобрый знак, но тогда ему никто не внял, тем более что Тибо отписал на подготовку к походу много денег, а блеск золота застилает глаза. Одушевление было так велико, что в день пепла [50] День пепла – у католиков первая среда Великого поста. В этот день священник осыпает головы верующих пеплом от сожжённых верб. (И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его. Книга Екклезиаста, или Проповедника 12:7). крест приняла даже сестра покойного графа Тибо, графиня Мария.

– И что же, она поплыла вместе с рыцарями в Святую землю?

– Нет, на наших судах я видел только шлюх, – усмехнулся Гильом. – Благородных дам не было. Хотя, рассказывали, будто в первых походах участвовали и жёны рыцарей.

– А вот скажи, зачем приняли крест все эти высокородные графы и бароны? Отпущение грехов они и так бы получили, неужели им так хотелось пограбить?

– Это ты зря… – нахмурился Гильом. – Среди крестоносцев, понятное дело, встречался всякий народ – и профессиональные игроки в кости, и душегубы, и искатели удачи. Но подлинные рыцари щепетильно берегли свою честь. Вот де Монфор, в отряде которого я сражался, отказался участвовать в осаде Зары и увёл своих воинов, потому что почёл это дело бесчестным. Барон – человек суровый и много говорить не любит, но в вере твёрд, и ни разу не шёл в бой, не отстояв предварительно мессы.

– Ну, ладно, оставим Монфора. А что скажешь ты? Вот поход окончен, ты возвращаешься на родину, что теперь?

– Не знаю… – неохотно сказал Гильом. – Не моё это дело – решать, кому должен принадлежать Гроб Господень – католическим попам или неверным. Но вот что я тебе скажу. Когда мы садились на корабли, я представлял себе крестовый поход совсем не таким. Ну, возвышенным, рыцарственным, чистым, что ли. А что вышло? Сказано, «Бог есть любовь». Так?

– Так, – подтвердил я. – «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём». [51] Первое послание Иоанна 4:16.

– Ну вот, а какая же это любовь, когда воины Христа всё население Зары, заметь, христианского города, безжалостно вырезали, как овец, а сам город разграбили и сожгли?

– Да что это за Зара? Ты уже второй раз про неё говоришь сегодня.

– Есть такой город в Далмации. Ну, то есть был. Теперь нет его, одни камни закопчёные. Расскажу про него в свою очередь. Слушай, что было потом…

– Постой… – Я накрыл его ладонь своей. – Не обижайся, но я всё-таки хочу понять. Выходит, что вождями похода двигала исключительно вера?

– Ну, нет, конечно. От добычи ещё никто не отворачивался. Да и потом, у знатных сеньоров и планы не такие, как у вассалов. Кто из них не мечтал отвоевать у неверных кус земли и стать герцогом, маркграфом, а то и королём? Вера верой, а от нового доходного лена кто откажется? Дальше рассказывать или опять меня перебивать будешь?

– Молчу, молчу, молчу!

– Вот и молчи. Как это обычно водится у больших господ, собирали то один совет, то другой, то в одном замке, то в другом, пили, ели, охотились, наконец, решили: нужны корабли, ведь на чём-то надо плыть в Святую землю! А где их взять? Своих-то нет. Можно было попросить флот в Венеции или в Генуе. Самый большой флот был у венецианцев, туда и отправили посольство.

Дожем тогда был Энрико Дáндоло, глубокий старик, к тому же слепой. Болтали, что много лет назад в Константинополе он что-то не поделил с вашим… э-э-э… королём – («Василевсом, – подсказал я»), – ну да, василевсом. Тот и приказал схватить Дандоло и избить для острастки. Да, видно, стражники перестарались. Били его по голове так, что сломали нос, а вскоре он и вовсе ослеп. Ну и ненавидел дож, понятно, Византию лютой ненавистью и задумал отомстить нашими руками, да только мы тогда об этом и не подозревали.

Венецианцы долго тянули, судили, рядили. Сначала они собрали Малый совет, синьорию, потом Великий совет, но, в конце концов, согласились. Когда грамоты были изготовлены и скреплены печатями, их отнесли к дожу в Большой дворец. Рассказывали, что Дандоло преклонил колено и со слезами на глазах поклялся на Евангелии честно соблюсти соглашения, которые были начертаны в грамотах. И послы, в свою очередь, поклялись держаться своих грамот и доброй верой выполнить клятвы своих сеньоров и свои собственные. Послы тоже плакали, не знаю уж, от радости или от умиления. Дандоло тут же приказал нашить на свою шапку дожа крест.

Дож обещал выставить юисье [52] Юисье – грузовой корабль с кормовой аппарелью, через которую в трюм заводили лошадей. для перевозки четырёх с половиной тысяч коней и девяти тысяч оруженосцев и нефы [53] Неф – трёхмачтовый тихоходный, неповоротливый парусник. для перевозки двадцати тысяч пешцев. Венецианцы обещали кормить людей и лошадей в течение девяти месяцев. За каждого человека положили две марки [54] Марка – в описываемые времена примерно 250 гр. серебром. платы, а за коня – четыре. Всего получилось почти сто тысяч марок. Но такого флота у венецианцев тогда не было, и они обещали построить его за год. Кроме того, Дандоло пообещал бесплатно выставить полсотни вооружённых галер, но при условии, что вся захваченная добыча будет разделена пополам.

Решено было, что крестоносное войско отплывёт в Вавилон [55] Вавилон – средневековое название Каира. и оттуда начнёт громить неверных, но цель похода постановили держать пока в тайне от простых пилигримов. Отплытие было назначено из Венеции через год, куда и должны были прибыть крестоносцы.

А потом случилось то, что и должно было случиться. Время умилённых слёз прошло, настало время развязывать кошели. Вот с ними-то и вышла заминка. Филипп Август на поход денег не дал, папа прислал своё благословление, но… это не совсем то, что звонкая монета, верно?