Павел Гельбак - Сын чекиста

— Вот, сынок, почтальон, о котором я тебе говорила. Правда, похож на того матроса?

— Ты Рывчук?

— Да.

Вовка почувствовал, как сильная рука прижала его к карману гимнастерки, медная пуговица со звездочкой вдавилась в щеку. С этой минуты Владимир понял, что больше не одинок в Москве, что Андрей Ванаг не забыл отца.

Владимир рассказывал сбивчиво, волновался, перескакивал с одного на другое. Ванаг внимательно слушал, изредка задавал вопросы.

— Значит, Арсену дали трудное задание, — резюмировал Андрей Ванаг. — Не имеет он права вам сообщить о себе. Вот и молчит. Мог бы — написал. — Круто меняя тему, спросил: — Что ты думаешь? Так и будешь бегать с сумкой почтальона?

— Помогите уехать в Испанию.

— Ни больше, ни меньше! — засмеялся старый чекист.

— Вот и вы, как все, — обиделся Володя. — Кого я только не просил в Москве! Все отказывают.

Ванаг, как в свое время отец, объяснил Володе, что испанской революции нужны люди знающие, специалисты, а не те, кому и винтовку-то не доводилось в руках держать.

— Что же с тобой делать? — вслух размышлял Ванаг. — Пока поселишься у меня. Начнешь готовиться к экзаменам. Будешь поступать в пограничное училище, которым я командую. Надеюсь, оправдаешь доверие, станешь чекистом, таким же боевым, как и твой отец.

Дребезжит колокольчик. Из темной лаборатории, щурясь на свет, выглядывает голова фотографа:

— Одну минутку, товарищи.

Стуча сапогами, скрипя новыми ремнями, в фотоателье вошла группа курсантов-пограничников.

— Ребята, выбирай невест! — крикнул высокий курсант и показал на рекламную витрину, где, как нарочно, были собраны сплошь фотографии женщин. Здесь красовались блондинки, кокетливо склонившие на плечо голову, брюнетки с задумчивым взглядом, девушки, сверкающие жемчугом зубов, строгие матери семейств и благообразные старушки.

— Рывчук! Говори, какая тебе по душе? Познакомлю! — не унимался ротный балагур.

Владимиру показался неуместным тон приятеля, и он досадливо пожал плечами. Так же, пожалуй, кто-нибудь станет скалить зубы, глядя и на снимок Наташи. Он круто повернулся к стене, увешанной фотографиями ребят различных возрастов. Голенькие младенцы, лежа на животе, с трудом тянули вверх головки. Какой-то карапуз сидел в кресле, ухватившись пухлой ручонкой за большой палец ноги; глазенки испуганно вытаращены. Девочка в нарядном кружевном платьице подняла глаза к потолку. Очевидно, «дядя фотограф» щелкал пальцами и уверял, что сейчас появится птичка.

— Рывчука не интересуют представительницы прекрасного пола! — раздался над ухом голос балагура. — Он осваивает вторую ступень — изучает продукт любви.

— Может, ты выберешь другой объект для своих острот?

На стене возле стола фотографии военных. Красноармейцы по стойке «смирно» застыли на фоне неправдоподобно роскошного южного пейзажа и сказочных замков. Краснофлотцы, сбив набок бескозырки, демонстрировали могучую грудь, обтянутую тельняшками. Летчики снимаются обычно в позе, которая позволяет видеть на левом рукаве трафарет — пропеллер и крылья. На конях, неестественно вскинувших передние ноги, по-лебединому выгнувших шею, гарцуют кавалеристы. Имеются даже снимки, увековечившие отважных авиаторов в полете. Правда, самолеты подозрительно маленькие, а головы пилотов несоразмерно большие.

— Это что же такое, братцы? Пограничников обидели! Почему не нарисовали границу? Диверсанта? Разъяренного пса, натянувшего поводок? Бойца с наганом в руке? Ну а в дырку для головы мы бы свое мужественное лицо вставляли. Пожалуйте сюда жалобную книгу!..

Слова «жалобная книга» возымели неожиданное действие — из лаборатории немедленно высунул голову фотограф.

— Что вы, что вы, товарищи! Минуточку... Кончаю проявлять!

Курсанты дружно прыснули. А Володя был далеко отсюда. В кармане лежало полученное сегодня из Кировограда письмо от матери. Она поздравляла его с поступлением в пограничное училище, наказывала честно служить Родине и не посрамить имени Рывчука, стать настоящим чекистом-пограничником. Одновременно она сообщала, что забрала в Кировоград Ванду Станиславовну и Владлену. Владлена теперь учится в той самой Четвертой школе имени Ленина, где учился и он.

Мать ругала Владимира за долгое молчание, за то, что он ничего не писал Ванде Станиславовне, заставил их волноваться, называла его черствость эгоизмом молодости и требовала, чтобы такое никогда больше не повторялось. Писала — ему пора понять, что не один живет на свете и близкие люди беспокоятся о нем, ночами не спят...

«...До последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству...»

В тексте присяги слово «Народ» написано с большой буквы, и Владимир только так и представлял себе это слово. Народ — это великая сила. Не случайная встреча с Ванагом, старым другом отца, привела его в училище, а Народ доверил своему сыну защиту границ Родины, и он готов служить своему Народу. Ради его счастья он вынесет любые лишения.

Сегодня, после принятия присяги, курсант Рывчук впервые получил увольнение в город. Сразу пошел к фотографу. Он представлял, как обрадуются мать, Ванда Станиславовна и Владлена, когда увидят его в форме пограничника.

— Следующий! — Фотограф пригласил Рывчука за занавеску. — Как прикажете? Во весь рост или только бюст?

Владимир подошел к высокому стулу на фоне пышного пейзажа и вытянул руки по швам.

— Во весь рост!

На улице он нарочно отстал от товарищей. Ему не стоило большого труда найти в общежитии Наташу Виноградову.

— Смотри, Иришка! Пропавший земляк объявился! — обрадовалась Наташа.

Владимир смутился — его оценивающе оглядывала Наташина подруга.

— Вот он какой! — сказала Ирина и протянула Вовке руку.

Присутствие Ирины стесняло Владимира, и он пригласил Наташу пройтись. Но и на улице разговор не клеился. Владимир чувствовал, как пылают у него щеки. Хотелось снять фуражку, обмахнуть разгоряченное лицо, Наташа, обычно веселая и оживленная, сегодня тоже притихла и только время от времени лукаво поглядывала на него. Наконец в запорошенном снегом скверике они уселись на скамейку.

— Видишь ли, Наташа... Я должен признаться...

— ...что тогда я тебе все наврал!

— Ты знаешь?

— Когда мой земляк неожиданно исчез, как, по-твоему, я поступила? Я пригласила Иришку, и мы пошли искать старого почтальона, которому... ты помогал. Пошли мы в наше почтовое отделение и нашли старика. Он сказал, что почтальон Владимир Рывчук уволился с почты и поступил в военное пограничное училище...