Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 3

— Но выслушайте, выслушайте меня — вам от этого не будет вреда! — в свою очередь, прервал его сэр Артур. — Я буду краток. Дюстерзивель уговорил меня присутствовать при опыте, который он произвел в руинах монастыря святой Руфи. И как вы думаете — что мы там нашли?

— Вероятно, еще один водяной источник, расположение которого мошенник заранее позаботился установить.

— Ничего подобного! Мы нашли сосуд с золотыми и серебряными монетами — вот он!

С этими словами сэр Артур вытащил из кармана большой рог с медной крышкой, содержащий пригоршню монет, главным образом — серебряных, среди которых, впрочем, попадались и золотые. Антикварий с большим любопытством высыпал их на стол, и глаза его заблестели.

— В самом деле! Шотландские, английские и иностранные монеты пятнадцатого и шестнадцатого столетий, и некоторые из них rari… et rariores… etiam rarissimi! [127] Редкие… еще более редкие… даже редчайшие (лат.). Вот монета с изображением Иакова Пятого в шляпе, единорог Иакова Второго… О, даже золотой тестон королевы Марии, и на нем она сама и дофин. И все это действительно было найдено в руинах святой Руфи?

— Смею вас заверить! Я видел своими глазами.

— Хорошо, — сказал Олдбок, — но вы должны сказать мне, когда это было, где и как.

— На вопрос — когда, отвечу вам, что это было около полуночи в последнее полнолуние; где — я вам уже сказал: в руинах монастыря святой Руфи, а как… что ж, это был ночной эксперимент Дюстерзивеля, которого сопровождал я один.

— Вот как! — отозвался Олдбок. — А какими средствами вы пользовались для обнаружения клада?

— Всего лишь простым окуриванием серой, но только мы избрали час благоприятного расположения планет.

— Простое окуривание серой? Простое одуривание! Расположение планет? Расположение к чепухе! Sapiens dominabitur astris [128] Мудрый сумеет управлять и светилами (лат.). . Дорогой сэр Артур, этот субъект издевается над вами на земле и под землей, превращая вас в какого-то глупца. Он сделал бы с вами то же и в воздухе, если бы случился поблизости, когда вас втаскивали на этот чертов утес Хелкит-хед. Тогда такое превращение в пернатого было бы для вас как нельзя более кстати.

— Очень вам признателен, мистер Олдбок, за такое мнение о моих умственных способностях. Но, я надеюсь, вы мне все же верите, когда я говорю, что я это видел?

— Конечно, сэр Артур, — промолвил антикварий. — Я знаю вас достаточно, чтобы верить вашей искренности, когда вам кажется, будто вы это видели.

— Так вот, мистер Олдбок, — заявил баронет, — как верно то, что над нами есть небо, так я видел своими глазами, что эти монеты были выкопаны в полночь из-под пола в алтаре святой Руфи. А что до Дюстерзивеля, то, хотя этой находкой я обязан его искусству, должен сказать по правде, что едва ли у него хватило бы присутствия духа довести это дело до конца, если бы рядом с ним не было меня.

— А, вот как? — произнес Олдбок таким тоном, к какому прибегают, когда хотят выслушать какую-нибудь историю до конца, прежде чем высказать свои замечания.

— Да, да, — продолжал сэр Артур. — Уверяю вас! Я был все время настороже, и мы вдруг услышали какие-то необычайные звуки, шедшие из глубины руин.

— Скажите, пожалуйста! — проговорил Олдбок. — Их издавал, конечно, спрятавшийся сообщник?

— Ничего подобного, — возразил баронет. — Эти звуки, сверхъестественные и ужасные, все же напоминали те, которые издает человек, когда сильно чихает. Кроме того, мне ясно послышался глубокий вздох. А Дюстерзивель утверждает, что видел дух Пеольфана, Великого Охотника севера (поищите его у вашего Николая Ремигия или Петра Тирака, мистер Олдбок). Дух изобразил, как нюхают табак, с соответствующими последствиями.

— Эти указания, как ни странно, что они получены от такого лица, тем не менее очень подходят ко всему прочему. Как вы видите, сосуд, в котором были монеты, чрезвычайно похож на старинную шотландскую табакерку. Итак, вы устояли, несмотря на этого ужасного чихающего духа?

— Что ж, мне кажется, что человек менее рассудительный и настойчивый мог бы и отступить. Но я не желал стать жертвой обмана и считал, что долг перед семьей обязывает меня сохранить мужество при всех обстоятельствах. Поэтому я прямыми физическими угрозами заставил Дюстерзивеля проделать то, что он собирался. И этот ларчик с золотыми и серебряными монетами — свидетельство его искусства и честности. Прошу вас выбрать отсюда те монеты или медали, которые подошли бы к вашей коллекции.

— О, раз вы так добры, сэр Артур, я с удовольствием отберу кое-что, с условием, что вы позволите мне отметить против вашего счета в моей красной книжке стоимость монет по каталогу Пинкертона…

— Ну нет, — остановил его сэр Артур Уордор. — Я хочу, чтобы вы смотрели на это только как на подарок друга. И менее всего я соглашусь признать оценку вашего любимого Пинкертона, когда он отвергает древние и достойные доверия авторитеты, на которых зиждется, как на почтенных, замшелых столбах, достоверность шотландских древностей.

— Так, так, — подхватил Олдбок, — полагаю, что вы подразумеваете Мейра и Бойса, этих Иахина и Боаза не истории, а подделок и подлогов. И, невзирая на все, что вы мне рассказали, я считаю вашего приятеля Дюстерзивеля таким же фальшивым, как и любого из них.

— Чтобы не поднимать старых споров, мистер Олдбок, — сказал сэр Артур, — я только спрошу вас, почему, если я верю в древнюю историю моей родины, у меня не может быть глаз и ушей, чтобы отмечать современные события, происходящие предо мной?

— Простите меня, сэр Артур, — возразил антикварий, — но я считаю все эти мнимые ужасы, которые разыграл ваш почтенный помощник, всего лишь составной частью его игры в таинственность. Что же касается золотых и серебряных монет, то они относятся к таким разным эпохам и странам, что я никак не могу считать их подлинным кладом, а скорее предполагаю, что они — те же кошельки на столе у законника, к которому приходил Гудибрас:

К этому трюку прибегают во всех профессиях, дорогой сэр Артур. Разрешите узнать, во что обошлось вам это открытие?

— Около десяти гиней.

— А получили вы ценность, равную двадцати гинеям в нынешней валюте и составляющую еще вдвое больше для таких дураков, как мы с вами, которые согласны платить за всякие диковинки. Должен признать, что вам для первого раза подбросили соблазнительную приманку. Чего же ваш немец требует теперь для своих дальнейших затей?

— Сто пятьдесят фунтов. Я дал ему третью часть этих денег и полагал, что вы, может быть, поможете мне с остальной суммой.

— Едва ли это было задумано как прощальный удар: он вышел бы недостаточно увесистым. Дюстерзивель, вероятно, даст нам выиграть и на эту ставку, как поступают шулера с новичком-картежником. Сэр Артур, я надеюсь, вы верите, что я хочу вам услужить?