Клод Фелисье - Тайна похищения генерала Кутепова

Дюбуа закатился хохотом.

— Ха-ха-ха… Почему же должна быть борода? Раз сумасшедший, то и борода? Ха-ха-ха. Дикий взгляд и дикий вид? Нет, нет, любезнейший мосье Депортен, этот сумасшедший чисто выбрит.

Но это сообщение не внесло окончательного успокоения в душу Посвистова. Ему казалось почему то, что не так просто обстоит дело с больным англичанином. Что-то говорило ему, что оно связано с появлением таинственного шпиона на морском берегу и какими-то невидимыми нитями сплетено непосредственно с ним.

Эта мысль преследовала его в течение всего обеда и не оставила и потом. Какое-то тревожное чувство заставило его не обмолвиться на словом о своих мыслях и смутных догадках ни с Дегро, ни с Марго.

Трактир Жосселена стоял на холме перед въездом в самую деревню. Это было старое двухэтажное строение, воздвигнутое в те времена, когда люди заботились не о приятной внешности, а о солидности постройки.

Внизу большая полутемная зала с громадным очагом в глубине, на котором жарилась для гостей на вертелах всякая снедь, отдавала средневековьем. Тут же стояли бочки с вином и сидром, а на прилавке, сооруженном в позднейшие времена, на блюдах и тарелках лежали несложные закуски. Тяжелые дубовые столы и стулья довершали убранство комнаты.

Вправо от очага деревянная лестница вела наверх, где имелись комнаты для приезжих. Когда-то, в блаженные времена блеска маркизов Сомбертон, комнаты эти часто занимались богатыми и щедрыми постояльцами, но теперь они редко видели какого-нибудь заблудившегося постояльца. Чаще всего это бывал художник с тощим кошельком и с волчьим аппетитом, ищущий сюжетов для этюдов, или не менее общипанный поэт, удаляющийся для отдыха и поисков вдохновения в деревенскую глушь.

Прибытие четверых гостей, потребовавших лучшую комнату и не справлявшихся о цене, ошеломило дядюшку Жосселена. А когда он увидел, как трое прибывших извлекли из автомобиля бесчувственного и скованного четвертого, то изумление его перешло в подозрение, что здесь дело неладно. Только мэр, проверив документы странных гостей, успокоил испуганного трактирщика.

Скованный оказался сумасшедшим, которого везли на родину, в Англию; родной брат в сопровождении врача и санитара — так значилось в бумаге, предъявленной мэру. Брат больного пояснил, что вызвал свою яхту к этому именно побережью, чтобы избежать слишком населенных пунктов: чересчур тягостно для него любопытство праздной публики.

Все это Жосселен очень охотно пояснил Посвистову, зашедшему вечером в трактир. «Господина Базиля» из виллы Бельдит он знал уже понаслышке и видел его, когда он вместе с Дегро, ехал с визитом к мэру.

— Представьте, какой несчастный человек этот англичанин, — продожал словоохотливый трактирщик. — Богатейший человек — и вдруг сошел с ума в чужой стране. Из-за какой-то артистки… Мне это рассказывал брат. Какое несчастье! Конечно, со стороны брата вполне естественно желание привезти его на родину, хотя врач не надеется на излечение… Да, как бренно все на свете… К чему теперь этому человеку его богатство, раз Господь отнял у него разум?

Трактирщик вздохнул.

Посвистов выбрал самый темный и самый укромный маленький столик, почти загороженный громадными бочками. Освещение было очень тусклое.

Лампа, висевшая под потолком посредине зала, могла считаться роскошью в сороковых годах прошлого столетия, но в веке электричества была очень ненадежной попыткой борьбы с мраком. Она кидала круг света на середину комнаты, а углы окутывали такие тени, что можно было только различить силуэты людей, сидевших за столами.

Это было на руку Посвистову. Ему хотелось увидеть кого-нибудь из англичан, но демонстрировать им себя не входило в его планы. Почему-то в нем жило убеждение, что во всю эту историю замешан Брадлей.

Посвистов слушал болтовню словоохотливого хозяина в тайной надежде, что кто-нибудь из англичан спустится вниз. Надежда его, однако, не оправдалась.

Но вдруг наверху поднялась какая-то возня. Послышались возгласы… У постояльцев несомненно происходило что-то.

— Вероятно, проснулся больной и буянит, — высказал догадку трактирщик. — Его сейчас же усыпит врач.

У Посвистова забилось сердце: ему послышались знакомые голоса, но трудно было точно разобрать их оттенки. Похоже было, что наверху борются, и кто-то зовет на помощь.

Жосселен сокрушенно качал головой, а Посвистов еле сдерживал желание вбежать наверх.

Но шум скоро затих… Хлопнула дверь, кто-то подошел к лестнице и крикнул:

— Хозяин, пришлите горячей воды и вина.

Трактирщик кинулся исполнять приказание, а Посвистов разочарованно вздохнул: голос был ему незнаком.

Он вышел из трактира после одиннадцати, ничего не выяснив и ничего не узнав. Жосселен запер за ним двери, пожелав спокойной ночи, и полковник оказался один среди непроглядной тьмы.

Мелкий мокрый снег бил в лицо… Ветер трепал полы пальто и силился сорвать шляпу с головы. Глухо гудело море, разбиваясь о скалы.

Посвистов взглянул на трактир. Внизу погас огонь, но наверху два окна были освещены. Эти окна точно гипнотизировали полковника.

Толстая дуплистая липа росла в нескольких шагах от дома, и ее ветви тянулись к окнам. Полковник сообразил, что, взобравших на липу, можно будет заглянуть в окно. Он скинул пальто, затруднявшее движения, и попытался влезть на дерево. Это была нелегкая задача, так как ствол, лишенный веток внизу, был в два обхвата. Помогли только трещины в коре и дупло. Цепляясь за них руками, полковник, утомленный, тяжело дыша, добрался до первых ветвей.

Проползти по толстой ветке поближе к освещенным окнам было делом одной минуты. Посвистов заглянул в ближайшее окно.

Оно было прикрыто изнутри только тюлевыми занавесками, но и это затрудняло наблюдения. Полковник увидел внутренность комнаты со старинной меблировкой и кроватью, на которой лежал человек. Голова его была закинута на подушку, и Посвистов разглядел только нижнюю часть лица — энергичный бритый подбородок, ничем не напоминавший человека, которого он полагал увидеть.

Возле кровати, лицом к окну, сидел незнакомый ему молодой человек. Второй находился тоже в комнате, но лица его не было видно.

«Пожалуй, я вмешиваюсь не в свое дело», — подумал Посвистов и хотел спуститься вниз, но в это время второй англичанин поднялся и подошел к столу, стоявшему у окна. Посвистов чуть не вскрикнул от изумления: перед ним, отделенный стеклом окна, стоял Брадлей!

— Нет, дело это может касаться меня, — пробормотал Посвистов. — Но кого поймали эти господа? Кого-нибудь из большевиков? На генерала Кутепова этот человек не похож.

Он сполз с дерева, довольный итогом разведки. Теперь он был убежден, что сигнал «28–23», данный таинственным человеком военному судну, касался именно Брадлея и его пленника.