Григорий Хохлов - Доля казачья

Но стал другой не менее важный вопрос, что же делать с тысячами пленных солдат. Их просто некуда было деть, маньчжурских пленных.

Совет атаманов во главе с генералом принял решение. Чтобы пленные не были обузой, распустить их по домам, предварительно разоружив.

— Построить свою армию! — приказал Семихватов маньчжурскому генералу Ван Цзиляну.

Через полчаса все пленные стояли в строю, при полном комплекте штабных офицеров.

— Мы решили всех пленных солдат распустить по домам, но при одном условии, если они больше никогда не будут воевать против русских.

— Хао! — кричат пленные солдаты, и радости их нет предела.

— Я разрешаю вам самим осудить здесь тех своих солдат и офицеров, которые издевались над вами. И людей, которые всегда подстрекают вас на войну с русскими. А часто силой заставляли вас воевать с нами.

— Хао! Хао! — снова кричат пленные маньчжуры.

Офицеры штаба и сам генерал Ван Цзилян ждали своей участи и наконец-то дождались её. Лица их были непроницаемы, что маски. Похоже было, что всё происходящее никак их не волновало.

— А вы, господа доблестные офицеры, сочтите за честь быть сейчас арестованными и пострадать за свой многострадальный народ и императрицу Цы Си.

Генерал Ван Цзилян, чётко отрапортовал, именно Бодрову, а не кому-то из старших русских офицеров.

— Мы готовы понести заслуженное нами наказание и не считаем его обременительным для нас, оно заслуженное. Господ офицеров не лояльных к русским и их лютых врагов мы сами исключили из этого списка. Теперь всем будет спокойно, и русским победителям и маньчжурам. Нам надо жить в мире и только в мире!

Скоро город зажил своей жизнью, не обращая никакого внимания на русские войска.

Дома быстро восстанавливались, потому что маньчжуры на них трудились что муравьи, без всякого отдыха. Воронки от снарядов жители города засыпали мусором и сровняли с землёй. Так всё и оставалось здесь, ещё тысячу лет назад. Похоже было, что и сейчас ничего значимого не произошло.

А война всё разгоралась и не похоже было, что она быстро закончится. Хоть и нищая, но большая страна была наводнена различными группировками, постоянно воюющими между собой. И ещё бандами хунхузов, владеющими целыми областями, городами и районами. В таких непредсказуемых местах и маньчжурским солдатам было страшно находиться, не то что жителям города жить. Были здесь и солдаты других стран и империй. Но те панически боялись непонятных и непредсказуемых маньчжуров с их древней историей и множеством предрассудков, люто ненавидящих интервентов. Одним словом, Восточная страна, где просто выжить и то очень трудно, не то что воевать там.

Поэтому вся тяжесть войны легла на русскую армию и конкретно на казачьи полки.

Эти и воевали умело и с местными людьми могли ладить. Где надо, казаки могли и поклониться их духовным ценностям. Не боясь, что спина их отвалится — очень уважали они старину! И всегда перед их храмами снимали свои лохматые шапки. Древняя восточная культура вызывала уважение. И если бы не война, и не надо было казакам воевать, то многие из них так бы сутками и рассматривали эти исторические ценности, раскрывши рот. Но война была всему помехой. Для иностранцев и сами казаки были не менее мало понятны, чем те же маньчжуры. Одним словом, всё те же дикари, только веры у них разные.

А сотня Бодрова уже действовала на Восточной Железной дороге. Многие силы пытались её прибрать к своим рукам. Как-никак, а это была жизненная артерия стратегического масштаба, питающая всю страну. Аналогов ей по значимости там, не только в Маньчжурии, но и соседних странах, ещё не было. Поражал её грандиозный размах и простота инженерного и стратегического решения.

И если всё сказать просто, то это был большой денежный мешок, которым хотели владеть все империи и бесконечно долго. Хотя весь парадокс в том, что проектировали и строили её русские люди. Вот здесь и оказалась сотня Бодрова, чтобы защитить железную дорогу от различных военных посягательств на наше российское добро от всякого бандитского сброда, наводнившего эти злачные места, и самих же военных маньчжуров. И многих других, политических авантюристов, склоняющих часу весов в свою пользу. И тоже при собственных армиях. Поставленная сотне задача была для сложившейся там обстановки до дерзости простая. И в тех условиях почти невыполнимая. Защитить её, как исконно русскую территорию, согласно существующего договора между двумя странами, Маньчжурией и Россией. Как хорошо всё это звучит на бумаге, гладко написано!

Чем славился Лука Васильевич, конечно, ночными рейдами по тылам противника. И эта тактика с успехом была использована там, на новом месте. Впрочем, те же методы применяли и прочие разные диверсанты всех мастей, работающие на этой железной дороге. Происходили короткие стычки между разными разведчиками, в ходе которых казаки вырезали приблудных детей ночи. Они и здесь были хозяева. Аналогов им по дерзости и работоспособности не было среди других разведчиков, усталости они не ведали. И тёмную маньчжурскую ночь они почитали, как маму родную. Естественно, что и она любила их. И благоволила своим чубатым и весёлым хлопцам казакам. В их, казалось бы, уже не детских шалостях — воевать.

Это и был, так называемый казачий ночной дозор, вроде соколиного ока, мимо которого и мышка не проскользнёт. Так и двигались казаки днём и ночью, вдоль железной дороги. Оперативно перемещаясь на своих конях и наводя в районе железной дороги свой железный порядок.

Но опять же, парадоксальная закономерность, чем дальше казаки уходили вперёд, то оставался незащищённым их тыл. И тогда решили казаки создать свой укреплённый поезд, с двумя орудиями на платформах. И несколькими жилыми вагонами посередине, обложенных вдоль стенок мешками с песком, с амбразурами для своих стрелков. И паровоз казаки тоже обложили мешками с песком. И эта своеобразная черепаха задвигалась по всей освобождённой и не освобожденной территории железной дороги. Обстреливая из орудий все подозрительные объекты. Уже как бы работая на упреждение нежелательных событий, то есть, нежеланных диверсий!

Понравилось Луке Васильевичу казацкое изобретение. И он был не прочь сам, с шиком, прокатиться по рельсам. Это тебе не норовистая лошадь, которая только «но» и понимает, можно здесь на такой лихой машине и пофасонить атаману. Только и этому их чуду надо дать достойное название. И, недолго думая, казаки намалевали на паровозе: «Чингиз Хан». Теперь всё стало на место, и вперёд можно ехать казакам, и за свой тыл можно побеспокоиться. Везде они успевали и успешно наводили законный порядок. Как жахнет трехдюймовое орудие по предполагаемой цели, сразу у противника пропадает желание мешать регулярному движению грузов на КВЖД. Но вот впереди себя ночная разведка обнаружила странный поезд, который был весь из бронированной стали. Но происхождения это ночное чудо было явно не отечественного. И, как поняли разведчики, находился чужой поезд в засаде. Наверняка он ожидал кого-то. Но кого? По вооружению бронепоезд явно в несколько раз превосходил «Чингиз Хана». Проехать мимо засады было невозможно. Без боевого снаряжения, без человеческих жертв не обойтись.