Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Сейчас его занимали два предмета, представлявшихся ему чрезвычайно важными. И первым предметом являлся военный колледж в Сентхерсте; Альберту уже давно представлялось, что английская армия недостаточно подготовлена к интенсивным военным действиям. Образованное офицерство, отлично владеющее основами тактики, стратегии, военной инженерии, — вот что нужно было Англии, по мнению принца. Дисциплинированные командиры сделают подчинённых им солдат также дисциплинированными, собранными, готовыми к боям и победам...

Да, военный колледж — его дитя... Принц — естественным образом — подумал о детях, о своей любимице Виктории Адельгейде. Ей исполнилось уже одиннадцать лет. Родители ласково называли её «Пусси» — «котёнок»... Милое крохотное существо!.. Их первенец... Сейчас это умная, спокойная девочка, прекрасно учится... Когда-нибудь, в будущем, она составит счастье одного из монархов Европы!.. Мысль Альберта перешла от предположений к реальности... Он непременно, да, непременно, прикажет выстроить здесь, в Балморале, красивое шале — швейцарский домик; это для детей, домик будет предоставлен целиком в их распоряжение; дети будут его маленькими хозяевами... Дети Виктории и Альберта, английские принцы и принцессы...

Два предмета были обдуманы основательно. Теперь он перешёл к третьему предмету, который следовало осмыслить внимательно до чрезвычайности. Альберт думал о таком новом мероприятии, как выставка. Выставка в Лондоне, в столице Англии. Он был умён, но ум его, весьма незаурядный, был устроен просто; был устроен так же просто, как и ум его жены. Альберт желал удивить Европу Англией; потрясти, поразить Европу Англией, сделать Англию примером для подражания; примером, образцом для всех европейских стран; и более того — показать Англию... Англии; утвердить величественный энергический образ бурно развивающейся, промышленной Англии в сознании прежде всего самих англичан!.. Да, так, он именно этого хотел. Но в то же время он отлично понимал, что его деятельность на благо Англии, пусть и плодотворнейшая деятельность, едва ли вызовет искреннее и естественное чувство благодарности в сердцах этих людей. Нет, его судьба — оставаться для них всего лишь принцем-супругом; всегда несколько смешным, каким только и может быть муж в семье, где главенствует жена. Ах, разумеется, Вики уважает его, любит его; но тот факт, что она — королева, игнорировать невозможно! Да и не нужно. Он смотрит на свою судьбу, на этот свой удел прямым и честным взглядом спокойных и внимательных, хотя и несколько меланхолических глаз. Он знает, что она и дети поймут его, в особенности она. Она непременно оценит и этот его замысел, оценит и восхитится... А он, он сам?.. Он будет делать своё дело. Эта страна — отчасти и в его ведении, и он будет исполнять свой долг по отношению к этой стране...

Сильное и всё более усиливающееся, почти новое, но укоренившееся в английском обществе уже давно, сословие буржуа, то есть промышленников, коммерсантов, финансистов, встретило идею организации Всемирной выставки с восторгом. Парламент, конечно, брюзжал. Газеты писали нечто несусветное по степени нелепости. Корреспонденты и депутаты бурно и буйно подсчитывали возможные расходы. Патриоты опасались прибытия в столицу Англии множества иностранцев...

Королева понимала мужа и оказалась (как он, впрочем, и ожидал!) горячей его сторонницей. Королева официально и твёрдо говорила проекту принца Альберта своё королевское «Да!».

Время летело с быстротой, обычной для движения времени людей действия. Время Виктории и Альберта было парадоксальным, основательным, плотным, но и летящим, и даже и бурно летящим.

В Гайд-парке уже почти готово огромное здание; оно сияет, оно — хрустальный дворец... Оно действительно построено из стекла и металлических конструкций, площадь его — семьдесят тысяч квадратных метров! Для 1851 года это настоящее чудо инженерного искусства. Металлические фермы крепят постройки из стекла и железа...

Тысячи экспонатов свезены в Лондон. Выставка открывается!

Первый день мая, издавна праздничный день для англичан. Многие века майские праздники были праздниками земледельцев. Сегодня начало мая сделалось праздником промышленников, творцов машин, фабричных тканей, железных заводских изделий.

Королева, принц-консорт, принц Уэлльский, десятилетний Эдуард, принцесса Виктория Адельгейда медленно и торжественно входят в металлические ворота, обсаженные пальмами. Тысячи зрителей любуются Хрустальным дворцом. Новизна и традиции соединяются. Два почтенных лорда, в расшитых золотым шитьём кафтанах, со звёздами на груди и с жезлами в руках чуть не милю осторожно и очень парадно пятятся, ступая лицом к торжественной королевской процессии. На королеве — светло-розовое платье, серебряная отделка напоминает о далёких-далёких временах парадных выходов Елизаветы Тюдор. Хрустальный фонтан посылает вверх весёлые струи. Индийский павильон поражает дивными шелками, резной слоновой костью... Англия показывает всё своё мастерство — от восковых цветов до новейших станков. Принц произносит речь. Звучит музыка Генделя. Королева чувствует себя необыкновенно счастливой! И с полным правом. Лондонская выставка войдёт в историю именно как детище принца-консорта Альберта, её обожаемого супруга. С гордостью описывала королева прекрасную выставку в письме своему многолетнему корреспонденту, Леопольду Бельгийскому, дядюшке Леопольду. Виктория всячески подчёркивала, что устроителем выставки является Альберт!

Лондонская выставка оказалась не только праздничным, репрезентативным, представительным мероприятием, она принесла стране и значительные доходы. Предприятия получили множество заказов, торговля процвела. Выставочные торжества продлились до осени. Подсчёты после закрытия выставки показали прибыль в сто шестьдесят тысяч фунтов... Другим совместным предприятием — детищем королевы и её супруга явился Музей Виктории и Альберта, устроенный для демонстрации «произведений искусства всех времён и народов».

Николай Павлович, император всероссийский, лечился в Эмсе минеральными ваннами. Представители самых разных государств Европы имели возможность наблюдать ухудшение здоровья императора. Все видели, что «русский царь выглядит чрезвычайно рассеянным, во время прогулок разговаривает сам с собой...»

Впрочем, какое бы могло иметь значение это самое состояние здоровья Его императорского Величества, если бы было кому управлять страной? Да никакого! Но всё дело в том, что император именно сам управлял своей страной. Страна зависела от него; он отвечал за всё, что происходило в стране... Или нет... Ну да, конечно же, как раз нет! Ему не перед кем было отвечать. Это была такая особенная страна, его империя, страна, где никто не имел права требовать от него какого бы то ни было отчёта! И никто и не хотел требовать. Потому что ведь это была особенная страна, совсем не такая, как Англия, к примеру. В этой стране России никто и не думал спрашивать царя или императора: А скажите, пожалуйста, сколько Вы позавчера истратили денег на возведение вон того дворца? И нет, никто и не думал спрашивать. А просто... говорили: Хватит! Больше не играем в империю! Надоело. И сказав такие замечательные слова, быстро кидали пару-тройку бомб, очень зажигательных; а затем простенько и вовсе не парадно вели какого-нибудь императора в какой-нибудь подвал и наспех застреливали!..