Андрей Гришин-Алмазов - Несчастливое имя. Фёдор Алексеевич

К полудню на льду Москвы-реки устроили санные игрища. Потеха была в самом разгаре, когда неожиданно лошадь, впряжённая в сани, где сидела царевна Татьяна Михайловна, понесла. Как Пётр Сибирский ни натягивал вожжи, лошадь сломя голову неслась к берегу и со всей скоростью влетела в березняк. Сани ударились о ствол завалившегося дерева и перевернулись, седоки слетели в снег, лошадь унеслась вперёд. Так как никого сильно не помяло, событие вызвало лишь сильный смех. Подъехавший ближе царевич Фёдор встретился глазами с сестрой Марией, по самый нос засыпанной снегом. Выбравшись из сломанных саней, все, толкаясь и смеясь, полезли в сани Софьи, где оказалось с десяток человек. Как возничий ни стегал кнутом коня, он не мог сдвинуть сани с места. Царевич Фёдор, желая помочь, перескочил на коня, запряжённого в сани, но тот вдруг встал на дыбы. Царевич слетел на лёд, конь рванул вперёд, и сани всею своею тяжестью проехали по лежащему Фёдору, помяв ему грудь. Воротынский с Брюсом с ужасом бросились к наследнику престола, который лежал закатив глаза и громко стонал. Его уложили на сани и галопом повезли в Кремль, оставив на льду Москвы-реки всю растерявшуюся семью.

Узнав о случившемся, боярин Богдан Хитрово послал за лекарями: Сигизмундом Зоммером, Блуменростом и аптекарем-провизором Христианом Эйхлелом.

Осмотрев царевича, они признали, что у него тяжёлый ушиб позвоночника, сломано два ребра, сильно помята грудная клетка. Зоммер облачил с помощью Эйхлера Фёдора в корсет и уложил в постель. Когда в сопровождении князя Воротынского появился царь, в передней палате толпился весь двор царевича. Хотели эти люди того или нет, но сейчас решалась и их судьба. Фёдор при виде отца попытался приподнять голову.

Царь бросился к нему:

— Лежи, Феденька, лежи.

— Аки тута не поверить в проклятие, тольково я стал забывати о больных ногах, как проведение послало мене другое увечье.

Заплаканные глаза отца и сына помутнели. Алексей Михайлович упал перед сыном на колени.

Весь вечер и ночь царь вместе с Воротынским и Зоммером оставался при сыне, который, стиснув зубы, молча переносил боль и лишь к утру забылся крепким сном.

По просьбе царевича празднование Масленицы не остановили. Однако большинство придворных посчитало за благо в гуляниях не участвовать.

Апрель поставил все точки над «i». Встав во главе Аптекарского приказа и оставив за собой Посольский и Малороссийский приказы, Артамон Матвеев формально возглавил большую их часть. Лишь Богдан Хитрово и князь Никита Одоевский по влиянию и количеству подчинённых приказов равнялись ему. Однако все понимали, что если царица Наталья Кирилловна родит второго сына, то выше Матвеева будет только царь и Господь Бог. Поэтому древние роды разделились на четыре боярские группировки. Одни стояли за разосланных на воеводства Милославских — те сами воровали и другим давали. Другие за Хитрово — ему мзду плати, и тоже многое с рук сойдёт. Родовитые, что побогаче, стояли за Одоевского, желая, чтобы и по роду и по богатству всё было в их руках. Те же, кто тянулся к чему-то новому для Руси, оказался в лагере Матвеева.

Этот раскол, перепутавшись с церковным расколом, чувствовался даже в думе, распаляя противоречия, однако в нужный момент царь натягивал вожжи, а война с турками умеряла пыл. Особо в войско Ромодановского-Стародубского никто не рвался.

Всё больше запутываясь и боясь сделать ошибку, Матвеев собрал в своём доме тех, на чей совет он мог положиться. Впервые здесь присутствовали князь Фёдор Юрьевич Ромодановский, присланный дядей, и князь Михаил Голицын, случайно познакомившийся с Андреем Алмазовым. Поручительству двух этих людей Матвеев верил безоговорочно. Обдумывая будущее на десятилетия вперёд, он уже приглядывался к двору царевича Петра, на который впоследствии хотел опереться.

В вифлиотике было как никогда тесно, рассаживались впритык, тряся на старый лад бородами. У Ромодановского, несмотря на его юные годы, борода закрывала всю грудь, а у Андрея Алмазова после дуэли — едва прикрывала нижнюю челюсть. У Воскобойникова бородка была тощая, как у козла. Сборище напоминало собой малую Думу.

— Ты князь, Фёдор Юрьевич, — обратился Матвеев к Ромодановскому, — можешь отписати дяде, што Ваньку Хитрово мы с почестями отозвали в Первопристольную.

Артамон Сергеевич посмотрел на старенькую дедову икону, единственную, висевшую в вифлиотике. Пошёптывая губами, вдавил пясть в лоб, кинул длань через плечо и задержал руку на пряжке:

— Помоги нам, Господи.

Затем перевёл взгляд на Михаила Голицына:

— А ты, князюшко Михайло, должен мене службочку сослужити. Уж больно твоентый брательник двоюродный, князь Василий, во чести у боярина Богдана Хитрово. Хотелось бы с твоей помощью пристроить возле боярина Богдана думного Лукьяна Долгово. Привёз бы ты ко мене родню свою, князей Бориса да Петра Алексеевичей Голицыных, кое о чёма посоветоватси с ними хочу.

— О, всё мене не в тягость, — спокойно и чинно ответил князь Михаил, поправляя стоячий ворот-козырь [143] Ворот-козырь — высокий стоячий, богато украшенный воротник. , расшитый жемчугом. — На будущей неделе, во середу, и заедем.

— Боюсь, то, што мы перенесём войну в степи противу татар, отольетси набегами турок на Грузию, коя и так уж поделиласи на пять царств, — продолжал Матвеев. — Чуя ту беду, служивший государю нашему всемилостивейшему Алексею Михайловичу царевич Никола Багратид решил отъехать до отчины своей. Тебе, Андрей, — обратился Матвеев к младшему Алмазову, — сопровождать его.

Андрей безразлично кивнул головой и задумался. Он видел, как Матвеев что-то говорит его брату Семёну, затем другим дьякам Посольского приказа, но разум, не улавливая, не слышал этих слов.

Царевич Никола Багратид возвращался на родину с противоречивыми чувствами. Будучи ярым почитателем православия, он бился за объединение Грузии под рукою Руси в большое единое православное царство на Северном Кавказе, включающее и остальные православные народы. Грузия, принявшая христианство в 318 году при царе Мериане и находясь в православии четырнадцатый век, к концу семнадцатого века также испытывала раскол, ибо со всех сторон была окружена мусульманским миром. Царей с именами Баграты, Георгии, Александры, Дмитрии, Давиды, Константины сменили цари с именами Мелкизыдеки, Теймуразы, Шахнавазы. Были князья, которые просто приняли мусульманство.

Долго прожив на Руси при дворе русского монарха, Никола Багратид встречался с грузинскими князьями, перешедшими в подданство к русским царям. Трое из них: Давид Давыдов, Левон Дадиани и Георгий Дандуков — сейчас сопровождали царевича.