Андрей Зайцев - Драккары Одина

Подняв меч, псарь чуть промедлил: поведение норманна его настораживало, но, отбросив сомнения, все же сделал пару шагов вперед. И тут Олаф мгновенно преобразился. Схватив скамью, он стремительным движением, действуя скамьей словно копьем, ударил псаря в голову. Все произошло на­столько быстро, что венед не успел среагировать и рухнул на пол с окровавленным лицом. Олаф сломал ему нос и выбил несколько передних зубов. Второй венед удивленно вскинул брови и поднял топор. Теперь от его сноровки зависела жизнь и его самого, и раненого псаря. Он угрожающе махнул топором, но уверенности в его движениях не было. Парень понял, что противник опасен, и самое лучшее в его положении — побы­стрей скрыться. Олаф ждал с презрительной усмешкой. Венед снова поднял топор, собираясь пугнуть норманна, чтобы затем выскользнуть за дверь, но вдруг открыл рот, напоминая рыбу, выброшенную на берег. Еще мгновение — и из уголка его рта потекла алая струйка крови. Парень молча упал лицом вниз, рядом с телом оглушенного псаря.

Олаф бросил взгляд в сторону двери. На пороге стоял Ульберт с окровавленным мечом.

— Кажется, я вовремя.

В этот момент псарь пришел в себя и пошевелился с лег­ким стоном.

—Добей его. — Ульберт шагнул ко второму, проверяя, мертв ли он?

Олаф взял меч из ослабевшей руки псаря и одним ударом разрубил ему шейные позвонки.

—Одень его башмаки, — сказал свей, показывая на ноги одного из мертвецов. — В твоих далеко не уйти.

Пока Олаф переобувался, свей ждал в коридоре. Выходя из комнаты, сын Айнстейна кроме меча прихватил и нож, принадлежавший его длинноусому стражу.

— Теперь куда?

—Туда, — Ульберт кивнул в глубину коридора, освещен­ного светом факелов.

— Подожди... — Олаф раздумывал. — Есть у меня дело.

— Какое еще дело? — раздраженно бросил Ульберт. — Надо спешить!

— Успеем.

Впервые за все время, проведенное в замке, Олаф вновь держал в руках оружие, и сладостное ощущение обретенной силы, знакомое любому воину, как и прежде, волновало душу. Если он погибнет, то погибнет как викинг, с мечом в руке. И если Вальхалла действительно существует — он попадет туда, где его ждет встреча с Хафтуром и... отцом?

— Быстрей! — поторопил Ульберт, увлекая его в лабиринт коридоров замка. — Я буду ждать тебя здесь.

Свей угадал намерения своего нового товарища, но поме­шать не посмел. Пока они шли, у Олафа появилось странное чувство, будто замок опустел. Он то и дело озирался, готовясь к бою с дружинниками, но их так никто и не потревожил.

— Не бойся, — усмехнулся свей, заметив его волнение. — Сюда никто не придет. Можешь быть спокоен.

Эти слова еще больше удивили Олафа, но он не подал вида. Откуда ему было знать что он — лишь жало заговора, в котором была решена участь и князя, и его самого вместе с Ульбертом?..

Блуждая по коридорам, Олаф угадывал путь по еле улови­мым приметам. Вот и проход. А дальше — дверь. Интересно, там ли она?.. Когда он вошел, Ягмира сидела на кровати и рас­чесывала гребнем свои длинные густые волосы. Оглянувшись на звук, она слегка оторопела, но быстро пришла в себя.

— Это ты, норманн? Я не ждала тебя сегодня. Тебе лучше уйти.

Не отвечая, Олаф подошел и уставился на костяной гребень в ее руке. Тот самый?..

— Куда ты смотришь? — своим женским чутьем Ягмира чувствовала: что-то не так.

— Этот гребень, — сказал викинг и почти грубо выхватил его. — Хороший гребень, да, Ягмира?

— Ты делаешь мне больно, я позову стражников. Эй, кто там?

— Там никого нет, — он понял, что она сказала, и про­должил: — Из моих костей ты собиралась сделать себе такой же? Или лучше?

— Варвар, убирайся! — встревоженная Ягмира не понимала, чего он хочет, но сознавала опасность. Этот человек мог даже убить ее. Неужели он все знает?

— Тебя следовало убить. Да, убить! Но я не воюю с женщи­нами, мерзкое создание, исчадие Хель! Я просто проучу тебя!

С этими словами он схватил женщину и резкими движе­ниями разорвал на ней платье. Обнаженная испуганная Ягмира закричала в ужасе, но ее никто не слышал. Олаф принялся из­бивать предательницу сложенной вчетверо тесьмой, висевшей у изголовья кровати. Ягмира металась как раненая волчица, но викинг был намного сильнее. Связав ей руки, он бросил ее на пол, засунув в рот платок. Избитая, униженная Ягмира выла от боли и ненависти. Олаф вышел, бросив напоследок взгляд, полный презрения...

— Долго возишься! — упрекнул его Ульберт. — Еще не­много, и я бы ушел.

—Тебе без меня не выбраться,— невозмутимо заметил Олаф. — Идем, теперь я готов.

— Там — Людовит, — Ульберт показал на дверь. Через узкую щель у пола пробивался слабый свет.

— Как он нам откроет? — спросил Олаф, увидев, что и здесь нет дружинников.

— Сейчас узнаешь, — свей увлек его в полутьму и жестом приказал прижаться к стене.

Ждать пришлось недолго. Они услышали семенящие шаги, похожие на шаги бегущего ребенка. Перед дверью появился карлик Эпп. Олаф затаил дыхание. Карлик тихонько постучал в дверь. Из-за двери ответили.

— Это я, — сказал коротышка.

Лязгнул железный засов, дверь приоткрылась.

Карлик Эпп шагнул внутрь, собираясь рассказать князю о том, что дружинники ведут себя странно, но не успел. За­хрипев, он упал, пронзенный мечом Ульберта, лезвие которого вошло точно ему в затылок.

Открывший дверь Калеб застыл на месте от ужаса. Карлик упал к его ногам, но советник не мог отвести взгляда от глаз Ульберта, в которых он увидел свою смерть. Свей поднес указательный палец левой руки к его губам, как бы призывая молчать, а меч, обагренный кровью Эппа, уже вонзился Калебу в живот, выпуская ему кишки.

Ульберт, действовавший молниеносно, жестом показал Олафу на потайную дверь. Черная псина, лежавшая у ног князя, с глухим рычанием кинулась на свея, но тот разрубил ей голову с легкой усмешкой. Князь, сидевший в углу на своем привычном месте, смотрел на него, как на зловещий призрак, неведомо откуда появившийся здесь. Он не мог вымолвить ни слова, а тем временем дружинник, сидевший за потайной дверью, услышав какую -то возню, высунулся наружу и тут же упал, обезглавленный Олафом. Голова воина подкатилась по полу к самым ногам князя. На мгновение Людовиту показалось, что мертвый дружинник подмигнул ему на прощание.

— Чего ты хочешь? — наконец выдавил из себя потрясен­ный Людовит. — Золота?

— Я хочу золота, — ухмыляясь, согласился Ульберт. — Много золота ...

— Убей его! — ободренный этим признанием, князь кивнул в сторону Олафа. — И я сделаю тебя моим советником.

— Звучит заманчиво, князь, но в этот раз ты не угадал. Один оказался сильней Свентовита!

Ульберт взмахнул мечом и разрубил Людовиту ключицу, а следом и грудную клетку почти до самой середины.