Лотар-Гюнтер Буххайм - Крепость

Инжмех, будто найдя подходящие слова, только и цедит сквозь сжатые зубы:

- Какое же проклятое дерьмо! Какое же проклятое ****ство! Четыре в кубе ****ское дерьмо...

Эх, если бы мне удалось сейчас найти правильные слова утешения, что звучали бы одновременно и небрежно и благоразумно утешительно!

Но во мне тоже поднимается волна возмущения: Что за раздолбайская стратегия! Очередная ****ски беспомощная, пустопорожняя затея! И эти жалкие потуги натянуть короткое одеяло на слишком длинные ноги!

- На этой списанной в металлолом колымаге в Норвегию?! – жалобно произносит инжмех. – И все время под шноркелем?!

Однако, затем, кажется, успокаивается.

- Никакого представления не имею, как у нас это получится, – говорит он вдруг деловым тоном, – наш список ремонта бесконечен. А здесь нет никого, кто мог бы выполнить самые важные работы. Ничего не выйдет. Да, ничего не выйдет! Из этой затеи ничего хорошего не выйдет... Но, все же, надо посмотреть!

И поворачивается к Первому помощнику:

- Вы пойдете со мной к лодке?

Первый помощник лишь кивает в ответ.

Когда оба уходят, задумываюсь: Теперь, в любом случае, наша подлодка должна ремонтироваться – и, скорее всего, одними нашими бортовыми средствами. А ведь между тем скоро появятся Союзники!

Из глубокого сна меня вытягивает монотонное пение. Оно доносится через окно – и так громко, будто певцы стоят прямо в моем кубрике.

- Песню Сахары заводи! – орет кто-то в паузу, возникшую сразу после окончания песни. И тут же громкие голоса кастратов и басов заводят: «Ползет по пустыне Сахара / Старуха сифаком больна/ Подходит к ней злой агарянин /И бьет ее в низ живота!»

Когда голоса, после третьего или четвертого куплета, стихают, становятся слышны выстрелы. Кажется, у Бункера: одиночный огонь карабина.

Стрельба не смолкает.

Затем слышу настолько близкую стрельбу, что понимаю, что это могут быть только наши часовые.

Занятно! О сне можно забыть, а мне нет ничего более нужного, чем сон.

Но вот певцы вновь приближаются и орут во всю глотку: «Мы дальше потопаем / Даже когда с неба рухнет дерьмо / Хотим мы обратно в Шликтаун , / Поскольку весь мир наш говно!»

Мне все же надо было напиться до синих чертиков, хоть до белой горячки…

La Pallice – ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ

Наконец-то, кажется, третий день нашего пребывания здесь планирует быть без слепящего солнца. Небо бледно-серое, и солнце в нем – лишь светлое пятно.

Я как раз присоединился к отвратительному завтраку в столовой флотилии и еще не успел вытереть губы, когда появляется Бартль.

Он сияет как начищенный пятак и рвет с места в карьер:

- Есть транспортное средство, господин лейтенант! Не вполне нормальное, ну, то есть не на-стоящая легковая машина, так сказать...

- Как это? И что это?

- Мы имеем, так сказать, «посудину» и она на ходу, господин лейтенант!

Тут уж я прихожу в неописуемую ярость от сильного волнения:

- Что Вы имеете в виду, говоря «так сказать»?

Но Бартля не так просто смутить. Он стоит, широко и наивно улыбаясь, и объявляет, словно не слыша меня:

- Но, так сказать, она уже готова к выезду, господин лейтенант.

- А Вы не выпили лишку...?

- Никак нет, господин лейтенант! – Бартль прерывает мой вопрос, – Транспорт в порядке – это газогенератор – американская модель, изготовлен в Швеции.

- Прикалываетесь?

- Никак нет, господин лейтенант! Фирмы «Imbert» и он работает! Никаких проблем с бензи-ном!

- И где же стоит эта штуковина?

- Далеко, господин лейтенант – на другой стороне Бункера, там и стоит!

- Тогда двигаемся!

- Лучше всего прямо через Бункер!

Бартль прав: Снаружи такие огромные кучи стройматериала и железного лома, что с трудом можно найти, куда поставить ногу.

На нашу подлодку бросаю, не останавливаясь, лишь взгляд украдкой. На ремонте, кажется, никто не работает.

Светлый прямоугольник перед нами быстро увеличивается: Мы приближаемся к противопо-ложным воротам выхода. Свечение такое сильное, что я вынужден сжать веки, чтобы снова привыкнуть к свету после полумрака Бункера.

- Направо, господин лейтенант! – управляет мной Бартль. – Двадцать метров!

Лишь теперь понимаю, что имел в виду Бартль: Бог мой! Он что, совсем спятил, добрый Бартль? И это называется машина? Даже какой-нибудь раздолбай-точильщик ножей и топоров, едва ли решился бы доехать на этом расхлябанном драндулете до своего рабочего места. А Бартль играет роль rekommandeur :

- Работает, господин лейтенант. Вы слышите, как он гремит? Он разогрет. Водитель сидит впе-реди, в кабине. Я держу его там...

И говоря это, он направляется в сторону кабины, а я пытаюсь вернуть самообладание и пере-стать портить себе нервы.

Неудивительно, что я не видел эту странную повозку: она имеет такой же маскировочный рисунок, как и рубашки Томми, которых застрелили ночью и которые утром лежали в ряд под солнцем, словно кофейные ложки и были добычей необыкновенно жирных навозных мух.

Кто может тратить свои силы и заботу на эту бесформенную жестяную груду? Однако, в са-мом деле: Я слышу слабое жестяное постукивание, которое, должно быть, исходит из этого чу-довища. Регистрационный номер сзади и спереди – никаких сомнений: Драндулет принадлежит германскому Военно-морскому флоту.

Бартль возвращается взъерошенный, и с озадаченным выражением на лице.

- Только подумать, – упрекаю его, – как это может быть, что Вы ищете человека, который про-сто смылся?!

В следующую секунду Бартль с такой силой шлепает себя ладонью по лбу, что фуражка сползает на затылок, и он исчезает со словами:

- Сейчас вернусь, господин лейтенант!

Мне ничто не остается, как стоять с открытым от удивления ртом.

Рассматриваю драндулет вблизи: Он огромный как линкор!

Американская модель, сказал Бартль. Олдсмобиль или Крайслер? Нигде не указана марка – никакого знака на радиаторе... Янки! Они могут позволить себе такую пузатую колымагу. Они имеют бензин в огромном количестве, потому что могут просто из земли качать свою нефть!

Когда Бартль все еще не появляется, я, из расположенного в Бункере ремцеха, дозваниваюсь по телефону до какого-то боцмана, которому подчиняется газогенератор вместе с водителем. Боцман относится к Флотилии. Еще несколько телефонных переговоров, и колымага поступает в мое распоряжение. Чудо? Слабо верится, но все идет, как по маслу.

- Шины совершенно сдулись! – произносит боцман и добавляет: – К сожалению, запасных нет. Из-за их размера. Но зато никаких проблем с бензином...

Нам следовало бы найти человека, который может обслуживать этот «линкор». Водитель с обычными познаниями не подойдет. Для человека, который хотя бы в какой-то мере имеет представление об этом циклопе, наша жестяная колымага не представляла бы никакой пробле-мы и получить на него приказ на марш от начальника АХС , пожалуй, тоже было бы легким делом.