Кристиан Камерон - Тиран
- Название:Тиран
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель, Полиграфиздат
- Год:2011
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-073211-1, 978-5-271-35910-1, 978-5-4215-2231-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Кристиан Камерон - Тиран краткое содержание
Молодой афинянин Киний — один из товарищей Александра Македонского. Но даже опытным воинам иногда хочется покоя.
Однако в родных Афинах Киния ждут не слава и почести, а позор и изгнание…
Отныне он — «солдат удачи», чье благосостояние и сама жизнь зависят от силы его меча. Золото. Женщины. Власть. Военачальнику, служащему могущественному тирану Ольвии, ни в чем не будет отказа.
Но все меняется, когда Ольвия оказывается на пути войск непобедимого Александра.
Кинию предстоит нелегкий выбор: поднять оружие против того, кем он восхищается, или пойти против того, кому он когда-то верно служил…
Тиран - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Ателий заговорил по-сакски. Киний теперь знал достаточно слов, чтобы понять: его похвала передана без прикрас.
Страянка подняла брови и ответила Ателию, не отрывая взгляда от Киния.
— Она говорит, что много стреляет, когда долго ждет. — Ателий как будто нервничал больше Киния. — Говорит, что уже загрузила повозки, чтобы уйти. Потом увидела, что мы идем. Она спрашивает, можем ли мы ехать или нам нужно отдохнуть.
Киний не сводил с нее глаз.
— Скажи: мне жаль, что мы опоздали.
Ателий повиновался. На этот раз он говорил долго.
Страянка подняла руку и остановила его. Потом тронула свою кобылу с места.
Жеребец Киния оскалил зубы и принюхался, как можно дальше вытянув шею к кобыле, несмотря на то что Киний твердой рукой держал узду.
Кобыла сначала отшатнулась, потом со скоростью мысли повернула голову и укусила коня Киния в шею; жеребец заржал, шагнул назад, и Кинию пришлось постараться, чтобы усидеть в седле.
Страянка заговорила. Киний узнавал знакомые слова — кобыла, жеребец.
Сакские воины рассмеялись. Один из них смеялся так, что свалился на землю, а остальные, показывая на него, смеялись еще сильней.
Киний справился с жеребцом и повернулся к Ателию. Он чувствовал, что жарко покраснел. Страянка тоже смеялась.
— Что она сказала? — спросил Киний.
Ателий хохотал так, что закрыл глаза и обеими руками цеплялся за гриву лошади.
— Что она сказала? — снова спросил Киний, на этот раз голосом «для войны».
Ателий перестал улыбаться и сел прямо.
— Она пошутила, — ответил он после некоторого замешательства.
Саки продолжали смеяться. Хуже того, кто-то из саков перевел шутку ольвийцам. Люди постарше пытались скрыть смех, молодежь не могла справиться с собой.
— Это я вижу! — резко сказал Киний.
Страянка повернулась к женщине-трубачу, отдала несколько приказов, потом снова повернулась к Кинию и, когда он взглянул в ее синие глаза, улыбнулась. «Не будь ослом», — сказал он себе. Но внутри кипел и не мог ответить на ее улыбку.
— Над чем вы смеетесь? — спросил он у Ателия.
Тот пытался сдержать смех. Он дышал часто, как собака, похлопывал лошадь и в конце концов сдался, расхохотался снова и сложил руки на груди.
Киний посмотрел на удаляющуюся спину Страянки — она собирала всадников и выкрикивала приказы, а несколько молодых людей впрягали быков в повозки. Саки почти угомонились, но ольвийцы смеялись: шутку передавали по рядам все дальше.
Киний подъехал к Никию, который сидел с замкнутым, полным сознания долга лицом, — Киний хорошо знал это выражение.
Он заговорил негромко, твердо, словно ничего не случилось.
— Пусть все с боевых коней пересядут на походных. Напоить всех лошадей в реке, еда — хлеб и сыр — в седле.
Никий кивнул, словно не решался заговорить.
Филокл широко улыбался. Когда Никий начал отдавать приказы, он выехал из колонны. Левкон ехал рядом, красный, избегая встречаться взглядом с Кинием. Вообще никто из его людей не смотрел ему в глаза. Эвмен смеялся и не мог успокоиться.
Ателий коснулся локтя Киния. Он улыбался.
— Она сказала… может, кобыла… — его снова разобрал смех, и он сумел прохрипеть только: — В течку… две недели назад.
Киний выстроил его слова по порядку, обдумал, и вместо мрачной маски на его лице появилась легкая улыбка.
Солнце не успело передвинуться над морем травы и на ширину ладони, а вся колонна — и саки, и ольвийцы — уже верхом двигалась на север. Киний сменил лошадь и отправился в голову колонны, где ехала Страянка со своим трубачом — пожилой женщиной с суровыми глазами и дубленой кожей; волосы у нее были ярко-рыжие, как у Диодора, какими их помнил Никий с прошлого лета.
Когда он подъехал, Страянка улыбнулась — лучшей из улыбок, какими до сих пор дарила его. Она подтолкнула своего трубача и заговорила с Ателием. Позади захихикали ближайшие саки.
— Она спрашивает — где твой жеребец, Киниакс?
— Скажи, что мой жеребец так огорчен, что на нем нельзя ехать. Он в отчаянии — ты можешь сказать «в отчаянии»?
Как переводчик, Киний намного уступал Страянке.
Ателий покачал головой.
— А что такое отчаяние? Что-то плохое?
— Такое плохое, что невозможно есть, — сказал Киний.
— Ага! Любовная болезнь!
Ателий рассмеялся и быстро заговорил. Киний не успел его остановить.
Саки снова засмеялись, а рослый черноволосый всадник за Кинием протянул руку и хлопнул его по спине.
Страянка повернулась и провела рукой по лицу Киния. Это движение — она была очень проворна — застало его врасплох, и он отшатнулся и едва не лишился ее прикосновения.
Ателий смеялся вместе с саками, потом сказал:
— Она говорит… не беспокоиться, — он снова расхохотался так, что не смог говорить, — она говорит… может, через две недели… снова течка…
Киний почувствовал, как жаркая волна заливает щеки. Он улыбнулся, и Страянка улыбнулась ему в ответ. Взгляд был слишком долгий. Киний решил, что пора поговорить о чем-нибудь другом.
— Спроси ее, готов ли царь к войне, — сказал он.
Саки перестали смеяться.
Страянка ответила несколькими словами. Ее лицо изменилось, на нем появилось то же жесткое выражение, какое было, когда она стреляла.
— Она говорит — не ей говорить за царя. Она пришла проводить. Она говорит — не говорить больше о войне, пока не придем к царю.
На лице Ателия была написано, что он умоляет послушаться.
Киний кивнул, но тем не менее продолжил:
— Я слышал о войске Зоприона. Оно очень велико и готово к походу.
Раздражала необходимость пережидать сбивчивый перевод Ателия и ее ответ.
Ателий снова повернулся к нему.
— Она говорит: царь говорить о многом. Много разговоров. Не ей говорить за царя.
— Скажи: я понял.
Киний жестами изобразил понимание. Она обратилась прямо к нему. Он разобрал слова геты и Зоприон и глагол, обозначающий езду верхом.
— Она говорит, копыта гетов уже примяли траву. Говорит — знает, что Зоприон готов выехать. — Ателий рукавом вытер лоб. — Я говорю про говорить — это говорить тяжелая работа.
Киний понял намек и отъехал к своим людям.
Колонна двигалась быстро, а земля становилась плоской. Бесконечная трава с каждым днем становилась все зеленее и слева уходила к горизонту, а река извивалась, как змея. Иногда она текла у самых ног, но иногда отклонялась далеко вправо длинными ленивыми изгибами. Эти извивы единственные показывали продвижение колонны, иначе из-за неизменности ландшафта можно было бы подумать, что она стоит на месте. Когда река становилась не видна, травяная равнина и сплошное голубое небо однообразно тянулись во всех направлениях: синяя чаша, опрокинутая на зеленую.
Со второго дня жизнь колонны устроилась по одному распорядку: подъем в предрассветном холоде, приятно теплое тело лошади, когда в первый раз садишься верхом, торопливая еда с первыми лучами нового солнца, и затем многочасовая езда в траве; за колонной тянулся прямой, как стрела, след вытоптанной травы, а впереди зеленела новая девственная степь, насколько хватал глаз.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: