Кристиан Камерон - Тиран

Киний не привык, чтобы его приветствовали. Он почувствовал присутствие демона, который всегда посещал его в бою, у него теснило грудь, он чувствовал себя удивительно живым и подумал: неужели Александр испытывает это каждый день?

Потом он в смущении отвернулся и крикнул Никию, который выехал из рядов и направлялся к нему:

— Созови всех военачальников.

Никий поднес к губам трубу. Все начальники отрядов и их гипереты выехали из приветствующих Киния рядов и выстроились в шеренгу.

— Господа, — начал Киний.

Он снял шлем и вытер глаза. Кое-кто из военачальников сделал то же самое. Никомед сухими глазами посмотрел на него и сказал:

— Греков не зря считают чувствительными.

Подошел Мемнон в большом черном плаще.

— Хорошая речь. Чертовски хорошая речь. Давай убьем кого-нибудь.

Киний откашливался, пока остальные смеялись.

— Я ухожу в море травы. В мое отсутствие старший — Мемнон; над гиппеями старший — Диодор. — Он посмотрел на них. — Послушайте, господа. Архонт сейчас в отчаянии: он боится войны не меньше, чем вас. Прошу вас соблюдать осторожность во всем, что делаете или говорите на собрании. Не дразните его в мое отсутствие — вообще не дразните, пока мы не увидим спину Зоприона.

Мемнон сплюнул. Клит кивнул. Никомед скорчил гримасу. Он пожал плечами и сказал:

— Но ведь я так это люблю!

Киний посмотрел ему в глаза и заставил отвести взгляд.

— Полюби начальствовать отрядом. — Он посмотрел в глаза всем по очереди и продолжил: — Не обманывайте себя, не считайте, что если у нас есть хорошие всадники и горстка хороших гоплитов, у нас есть войско. Войско есть у Зоприона. У нас лишь десятая часть его силы. Мы сможем победить Зоприона, только если с нами будут саки. И даже с саками, даже если царь выставит всех своих воинов, нам будет очень трудно защитить город.

Аякс покраснел, но вето голосе звучала убежденность:

— Когда ты так говоришь, я чувствую, что у меня за плечами бог.

Киний пожал плечами.

— Не возьмусь говорить о богах, хотя почитаю их. Но могу сказать, что видел, как горстка смельчаков разбивала многочисленные войска. Ваши люди выглядят хорошо. Сделайте их еще лучше. Не давайте им забыть, что надвигается, но пусть страх не заставит их сесть на корабли и уплыть. Я собирался говорить об этом. Но мне в голову пришли другие слова.

Он не добавил, что упомянутыми смельчаками были македонцы, а многочисленным войском — мидийцы.

Киний повернулся к Диодору.

— Я беру с собой первый отряд, как мы договорились. Продолжишь без нас?

— Я рассчитываю на долгий день, — ответил Диодор со злорадной улыбкой. — И уверен, к заходу солнца все они пожалеют, что не пересекают с тобой травяное море. Счастливого пути!

Они пожелали друг другу благосклонности богов и пожали руки. Потом Киний и весь первый отряд пересели с боевых коней на легких походных, построились колонной и поехали по тропе на север, где ждала трава.

Киний взял с собой всю молодежь с Левконом за старшего и серьезным Эвменом — гиперетом. Клеомен сел на корабль и сбежал, оставив сыну пустой дом и опороченное имя. Эвмен вынес это. Честно говоря, он казался более счастливым — и свободным.

Киний предупредил молодых людей о том, что им предстоит трудная жизнь, и говорил серьезно. На пятьдесят человек у них было всего десять рабов. Киний настоял на том, чтобы все рабы ехали верхом.

Как и во время первой вылазки на поиски саков, с тех пор как они покинули Диодора, Киний следил за тем, чтобы все были непрерывно заняты: посылал на равнины отряды лазутчиков, разыгрывал нападение на пустые овчарни, устраивал засады у возвышений, поднимавшихся над равниной, на полосках чернозема, так что эти полоски густо порастали копьями, а Эвмен печально вспоминал о том, как сеют драконьи зубы и пожинают копья.

Кинию не терпелось добраться до широкой излучины реки, увидеться с Страянкой, и тем не менее мучившие его всю зиму сомнения не исчезали. Поддержит ли его город? Не изменит ли свое решение архонт? Продолжится ли дезертирство граждан?

Неужели его надежды на встречу со Страянкой не оправдаются?

Пятьдесят молодых людей, у которых было в сто раз больше вопросов, изрядно отвлекали его, как и вопросы Филокла, соперничавшего в этом отношении с остальными. К концу первого дня Киний чувствовал себя, как кулачный боец, весь день отбивавший удары.

— Ты задаешь слишком много вопросов, — ворчливо сказал он спартанцу.

— Знаешь, ты не первый говоришь мне это, — со смехом ответил Филокл. — Но я оказываю тебе услугу. Лучше скажи спасибо!

— А… услугу!

Киний наблюдал, как в нескольких стадиях перед колонной движутся вперед его лазутчики — вполне удовлетворительная противозасадная цепь.

— Если бы не я, ты бы только и мечтал о своей амазонке, — рассмеялся Филокл.

Киний продолжал наблюдать за лазутчиками. За ними вспыхнула красная точка — накидка Ателия? Он подозвал Левкона и приказал собрать колонну — парни все время растягивали строй. Потом снова повернулся к Филоклу.

— Ты что-то сказал?

Тот покачал головой.

— Пытался пошутить — ну, неважно.

Киний натянул узду и посмотрел из-под ладони. Да, Ателий.

— Повторишь?

Филокл поджал губы и покачал головой.

— Нужно слышать сразу или не слышать вовсе.

Глаза Киния сузились.

— О чем это ты? Об охоте?

Филокл вскинул руки, словно просил богов вмешаться, повернул лошадь и вернулся к колонне.

Лагерь разбили в открытой местности, где узкий ручей прорезал глубокое русло. Небольшая долина заросла деревьями и изобиловала дичью, и Эвмен с тремя друзьями добыл крупную олениху. Как люди благородные, они предварительно убедились, что она не ждет детеныша: убить весной стельную самку — дурной знак или того хуже: оскорбление богов. Конечно, семьдесят человек одной тушей не накормишь, но свежее мясо стало приятной добавкой к обычному рациону. И вечер прошел в праздничной атмосфере учебного лагеря.

— Слишком много рабов, и парни засиживаются слишком поздно, — ворчал Никий. Поездка в Гераклею не смягчила его.

— Я не раз видел, как в первую ночь похода ты тоже не ложился допоздна и слишком много пил.

Киний передал гиперету чашу с вином.

— Я ветеран, — ответил старый боец. Он ущипнул мышцу там, где шея встречается с плечом. — Старый ветеран. Аид, кожаные ремни нагрудника режут, как ножом. — Он смотрел на Эвмена, который развлекал молодых людей рассказом об их совместной зимней поездке. — Сомневаюсь, чтобы он это заметил.

— Но ведь ты не сражен? — спросил Киний. Он хотел пошутить и внутренне выругал себя, когда понял, что его слова попали в цель. — Из всех старых… послушай, Никий, да он тебе в сыновья годится!