Сергей Житомирский - Ромул

— Грела бы, но я не могу поверить. Никто не способен в одиночку убить столько врагов; значит, про царя рассказывают неправду, и мне это неприятно.

— Слова человека просвещённого и логически мыслящего. Между прочим, доля правды в этом всё-таки есть. Сам я не видел, участвовал в другой битве, под Фиденами — напомни как-нибудь про неё рассказать, — под Веями Ромул с особым отрядом подкрепления перехватил около четырнадцати сотен этрусков; они пытались зайти к римскому войску в тыл, а он их рассеял. Так что с полным правом можно утверждать, что царь победил тысячу четыреста человек. Не уточняя, конечно, что ему помогало много римлян.

— Благодарю, господин. Приятно слышать, что царь действительно великий воин. А как его любят боги, заметно с первого взгляда. Вот только хватит ли его могущества, чтобы защитить меня от погони? Мне всё ещё слишком часто снится брат.

— А насколько часто ему снится брат, дорогой Макро? В этом-то всё дело. Ромул убил Рема, когда основывал город, но живёт прекрасно, и у него даже хватает счастья, чтобы помочь другим от подобных бед; пока ты его подданный, царь тебя защитит. Но снять вину — нет, не такой он человек. Всё, что есть у Ромула, это счастье. Если хочешь спокойной старости, придётся искать царя, который никогда не посягал на родичей. Ещё, наверно, подошёл бы безупречный жрец, вот только в Риме жрецов нет вовсе. Но время терпит. Пока царствует Ромул, тебе нечего бояться.

— Правда, в Риме нет жрецов, даже я заметил. Господин, а почему бы тебе это не исправить? Люди здесь подходящие, с ними легко работать; они честны, добросовестно приносят жертвы, благодарят те силы, которые им помогают. Если они забывают о других, враждебных силах, то лишь по невежеству. А ты, по-моему, умеешь успокаивать эти силы.

— Что толку лезть вперёд, расстраивать моих милых неучей-сограждан? — спокойно ответил Перпена. — Кто будет жрецом? С тех пор, как умер бедный Лукумон, я единственный настоящий этруск в городе. Дети на четверть италики, хоть я и стараюсь, как могу, воспитать из них этрусков. Нет, Рим невероятно богат счастьем, все добрые боги к нему милостивы. Может быть, через много лет его уничтожат подземные боги — если их самих к тому времени не победит другая, более великая сила. Не знаю, почему я говорю всё это греку, который и в подвиги сына Марса не верит, но каждый гадатель знает, что подземные боги не вечны. Придёт день, когда они потеряют силу, и человек останется один на один со Вседержителем. Не завидую нашим потомкам, разве что им будет дарован посредник. Но это случится нескоро, через, много веков.

— Жутковатое будущее, мороз по коже, как представишь: только Бог и человек, а между ними никого... Но мы отвлеклись от моих бед и от Ромула. Думаешь, мне стоит оставаться здесь в надежде, что на мой век царского счастья хватит?

— Макро, Рим — счастливое место. В конце концов, за убийство брата надо как-то расплачиваться. Сейчас ты в безопасности, а там, может, найдётся кто-нибудь, кто смоет с тебя вину.

Размышляя потом об этом разговоре, Макро кое-что понял про патрона. В своём угрюмом спокойствии этруск словно знал, что хорошего в жизни ему не достанется, только сносное, но уж этого сносного решил не упускать. Его погоню за выгодой многие сабиняне с Квиринала считали дикой, да и латиняне говорили, что мужчине не подобает так рваться к богатству. Но Перпена был честен и не стыдился своих занятий — достаточно было взглянуть, с каким неколебимым достоинством он держался. Так же и с госпожой Вибенной, он словно не замечал, что она наполовину италийка. Они говорили по-этрусски, совершали этрусские обряды перед Ларом и пустыми урнами, означавшими предков, как будто она ровня мужу. Перпена знал: лучшей жены ему не будет. Вибенна не любила мужа, ненавидела Рим, но ей доставляла удовольствие мысль, что старшая дочь помолвлена с молодым Эмилием, внук возглавит когда-нибудь самый гордый латинский род.

Патрон был плохим римлянином, не уважал ни города, ни сограждан. Но от блага Рима зависело процветание его семьи, а ради семьи он был готов на всё.

Грек Макро, живя в доме этруска Перпены, так и не ставшего в душе римлянином, смотрел на город как бы со стороны. Ничего хорошего не видел. Ему было непонятно, зачем Рим вообще существует; жители вели себя как крестьяне, им явно было бы приятнее в родных деревнях среди леса.

Никакой городской собственности, которой бы все пользовались — ни бань, ни пиршественных залов, ни садов. Никаких общественных зданий, только странный домишко в долине, куда якобы заглядывает Юпитер Статор. Никаких развлечений, даже благодарственных молитв после сбора винограда, хотя у греков это отличный повод послушать новые песни о героях древности и сатиры на нынешнюю власть. Те обряды, что есть — просто предлог для шутовства и дури, вроде нелепой драки за конскую голову в октябре. Какому богу может такое понравиться? В остальном за весь народ приносил жертвы царь Ромул, словно он — единственный в городе глава семьи, а все подданные — его рабы.

В Риме не было ничего изящного, хотя изящества трудно ждать от италиков. Но если они не хотят создавать прекрасные здания, изысканные вещи или волнующие стихи, стоило ли собираться в кучу? Спрашивать у патрона, зачем основали Рим, было бессмысленно: тот сам оказался здесь потому, что другие города не принимали. Макро знал только одного человека, который пришёл сюда, хотя мог мирно сидеть дома, и стал римлянином, поскольку считал это за честь. Он снова отправился в домик Марка Эмилия.

— Зачем основали Рим? — повторил старик. — На это сложно ответить. По-моему, мы просто шли за Ромул ом и его братом Ремом; когда Рем погиб, я остался с Ромулом, он подавал большие надежды. Хотя, если подумать, это не всё. Основать город на этом месте близнецам велели боги, все сходились на том, что с Капитолия будут править миром. Знамения были яснее ясного — кровавая голова и коршуны. Вот мы и ждём, что ещё прикажут боги.

— Да, но зачем вы остались здесь все? Можно было оставить на Капитолии отряд, а остальным вернуться в Альбу, ведь там настоящий дом для латинянина.

— Альба Лонга — прекрасное место. Я никогда там не жил, но побывал и тебе советую, ты теперь свободен от погони и можешь входить в любой город. В Альбе есть почитаемые святыни, ровесники самого латинского народа. Но это крошечный городок, по сравнению с Римом просто деревня. Знаешь, что решил Латинский союз? Если придётся выставлять объединённое войско, одного полководца назначит Рим, другого остальные города, мы стоим их всех вместе взятых. Похоже, в этом и ответ: Рим был основан, чтобы стать могучим, и сейчас он могуч, так что выполняет своё предназначение.

— Странное предназначение собрать из разных чужеземцев огромное войско. Ну собрали, и что этому войску делать дальше?