Дмитрий Евдокимов - Воевода

Императрица Марина».

Скопин и де Ла-Гарди всё ближе подходили к Москве. Опустел Тушинский лагерь. Сначала многочисленный отряд казаков в боевом порядке, с развевающимися знамёнами на глазах у поляков вышел из лагеря и направился к Калуге. Часть польских солдат, решив быть верными присяге, двинулись следом. Однако большая часть под командованием Рожинского и Зборовского и три тысячи дончаков с Иваном Заруцким ушли в Волоколамск, чтоб далее следовать в Смоленск, как только король сдержит своё слово и заплатит им жалованье.

Длительная осада Москвы кончилась. Но Шуйского тревожило южное направление. Там, в Калуге, сидел самозванец, снова набирая войско. Кроме того, не исключена возможность, что Сигизмунд, оставив Смоленск, двинется к Москве. Надо было укрепить города, лежащие в южном и западном направлении. Государь велел направить туда воевод, наиболее зарекомендовавших себя в воинском искусстве.

«Тое же зимы вор на Тушино побежал в Калугу, а литовские люди отошли на Волок и во Ржеву и в иные города. А руские люди, которые служили вору, Михайло Салтыков с товарьпди к Москве не поехоли, пошли с литовскими людьми к королю, а иные, князь Григорей Шиховской с товарыщи поехали в Калугу к вору. А боярин князь Михайло Васильевич и все бояре и воеводы и с немецкими людьми пришли все к Москве.

Тое же весны послал царь Василей в Можаеск воевод боярина князя Ондрея Васильевича Голицына да окольничева князя Данила Ивановича Мезетцкова, а с нашими людьми Григория Валуева.

В Погорелое городища послал воеводу же Василья Бутурлина да Григорья Сулемшу Пушкина.

А в Боровеск послан в осаду князь Михайло Волконский.

Тою же году послали в Новгород боярин большой князь Иван Никитин Одоевский.

Подо Псков послан боярин Володимер Тимофеевич Долгорукий да князь Григорей Волконский.

В Володимере готов воевода князь Василий Михайлович Лобанов Ростовский.

На Рязани князь Фёдор Тимофеевич Долгорукий да Прокофей Ляпунов.

На Коломне боярин князь Михайло Самсонович Туренин да Семён Глебов.

У Николы Зараского воевода князь Дмитрей Михайлович Пожарский.

На Кошире окольничий князь Григорей Петрович Рамодановской да князь Офонасей Гагарин.

В Серпухове князь Иван Михайлович Одоевской да Семён Ушаков...»

Из Разрядной книги.

Назначение на пост воеводы князь Пожарский получил 8 февраля 1610 года. Дмитрий Шуйский, ведавший по-прежнему Разрядным приказом, вручая ему доверительную грамоту, заметил:

— Крепостца у Николы Зараского [93] С XVIII века — город Зарайск. невелика, но для обороны способна. Людей тебе не дадим, всё, что было — у Скопина. Рассчитывай на себя. Места тебе знакомые.

Говорил на этот раз Шуйский-младший без издёвки, а вроде бы даже уважительно. Пожарский поблагодарил за честь, только поинтересовался, сколько ратников в крепости.

— Две сотни стрельцов да дети боярские окрест, кто, конечно, остался.

Последнее было сказано с известной долей сомнения.

Сборы были недолги. Вся семья Пожарских в это тревожное время жила в Москве, в своём доме у Сретенских ворот. За время осады князь приказал укрепить тын вокруг подворья новыми толстыми брёвнами, превратив его в небольшой острог.

— Зачем зван был во дворец, князюшка? — живо поинтересовалась мать, Мария Фёдоровна, когда Дмитрий, не задерживаясь в горнице, сразу пошёл на женскую половину.

Здесь была и жена, Прасковья Варфоломеевна. За эти годы, родив князю трёх сыновей и трёх дочерей, супруга заметно раздобрела, но по-прежнему кожа её была свежей, а глаза — лучистыми, и потому казалась она значительно моложе своих лет.

Женщины были заняты вышиванием. Возле них крутились девочки — Ксения, Анастасия и Елена, которых тоже исподволь приучали к рукомеслу.

— Воеводой послан на город, что у Николы Зараского, — с напускным спокойствием ответил князь, но обе женщины, хорошо знавшие Дмитрия, почувствовали, что он гордится новым назначением.

— Поздравляю, князюшка! Наконец-то наш род снова в чести! И не богатством, а верной службою! — воскликнула Мария Фёдоровна.

Прасковья Варфоломеевна всплеснула руками:

— Собираться надо. А скоро ехать?

— Завтра с утра.

— Я же не успею! Ведь сколько с собой надо брать!

Дмитрий ласково обнял жену за плечи:

— Не хлопочи. Приедете позже, когда обоснуюсь. Ужо дам весточку.

— Может, нам в Мугреево уехать? — спросила мать. — Поместье-то наше совсем захудало. Да и на подаренное государем село Нижний Ландех посмотреть надобно. Хозяйство большое — двадцать деревень, семь починков да двенадцать пустошей.

— Не время сейчас! — покачал головой Пожарский. — В тех краях Лисовский со своими разбойниками лазит. Жаль, что я прошлой зимой его не достал... В Москве сейчас спокойнее всего. Князь Скопин со своим войском уже на подходе. Скоро он и Жигимонта, глядишь, от Смоленска отгонит.

— А самозванец? — с тревогой спросила мать.

— Для его острастки государь лучших военачальников воеводами по городам вокруг Калуги разослал, — снова не без горделивой нотки ответил князь и перешёл к хозяйственным делам: — По весне, дай Бог, суздальские земли от воров очистятся, тогда и поедете. А там, глядишь, к лету и ко мне на жильё переберётесь. С вами для защиты оставляю Надею. Да и пора младших — Фёдора да Ивана к военному делу приучать.

— А Петра? — спросила жена.

— Петра я возьму с собой! — твёрдо ответил Пожарский.

— Ему же и шестнадцати нет! — воскликнула Прасковья Варфоломеевна.

— Самая пора. Мне десять было, когда я княжить начал. А мои сыновья должны быть воинами не хуже меня! Лучше не мешкайте, готовьте для нас с Петром что нужно.

Наутро Пожарский со своим маленьким конным отрядом выступил в поход. За день он преодолел расстояние, отделявшее Зарайскую крепость от Москвы. Здесь его ждали. На площади собрались и ратники, и служилые люди, и посадские. Приехали поприветствовать воеводу окрестные дворяне. Князь убедился, что его имя здесь хорошо известно с той поры, как в расположенном невдалеке селе Высоком он наголову разгромил Лисовского.

Когда Пожарский, устроившись в кремле, вышел к ожидавшим его людям, первый вопрос был: не вернутся ли ляхи?

Князь лукавить не стал:

— Могут и вернуться. Могут и казаки от самозванца набежать. И пощады не ждите — после неудачи под Москвой они ещё пуще злодействовать будут.

— Что же делать? — со страхом застонали в толпе.

Пожарский ободряюще улыбнулся:

— Главное — не падать духом. Пословицу знаете: «На Господа надейся, а сам не плошай». Всегда надо быть готовыми дать отпор разбойникам.