Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание

– Сила бурления воды здесь такова, – прокричал Славомир на ухо другу, – что это единственный из порогов, который никогда не замерзает зимой!

Когда лодии подошли к берегу, со скал сорвалось и закружилось в воздухе множество птиц, особенно бакланов и несытей [16] Несыти – пеликаны. , которые отчего-то облюбовали для гнездовья именно эти места. Чуть дальше на мелководье несыти, или, как их ещё называли, бабы-птицы, подобно настоящим рыболовам, выстроившись полукругом, загоняли рыбу к берегу, сильно хлопая по воде крыльями, а потом жадно хватали добычу своими клювами с огромными горловыми мешками. Видно, за прожорливость и назвали этих птиц несыти, потому что, кажется, сколько б они ни ели, никогда не насытятся.

При виде людей бабы-птицы неспешно разлетелись, затмевая солнце более чем саженным размахом крыльев.

Фарлаф выслал передовой дозор проверить, нет ли поблизости степняков. Затем началась трудная и тяжёлая работа, – лодейщики и дружинники выгружали товары и, взвалив их на плечи, шли проторенной тропой вдоль берега. Отдельно под усиленной охраной тянулась вереница рабов, закованных в цепи, которые тоже несли добрую часть груза.

Лодейщики между тем внимательно осматривали порог и держали совет между собой. Наконец, было решено, что малые лодии надобно вытащить и нести на руках. Княжеская же «Лебедь» и несколько купеческих кораблей слишком велики и тяжелы, переправа по суходолу потребует много времени и усилий, тем более что дозор сообщил о замеченных в степи нескольких всадниках. Поэтому старший лодейщик согласился спустить большие суда без груза и людей прямо через страшный порог.

Когда все товары были выгружены, на княжеской «Лебеди», как и на прочих судах, остались лишь кормщик, лодейный начальник и гребцы.

Кормщик велел окатить себя речной водой.

– Это чтоб я матушку нашу Непру всей кожей почувствовал, за миг малый раньше уразумел, чего она от меня хочет, – пояснил он.

Фыркнув и отряхнувшись, крепче сжал дубовое кормило, ожидая команды начальника.

И началась схватка с ревущей пучиной.

Княгиня Ольга в сопровождении охоронцев поднялась на один из ближайших курганов, рассыпанных вдоль левого берега, в коих покоились жертвы гибели от порогов и кочевников, и оттуда наблюдала за сплавлением лодий.

Внизу, на глубине почти трёх саженей, там, куда падала вода, бешено крутился огромный водоворот. От одного взгляда на эту высоту и страшное водоверчение начинала кружиться голова.

– Какое гиблое место, – прошептал Кандыба, вытягивая шею, – а ежели суда в этот водоворот попадут? Может, не из-за птиц его называют Несытью, а оттого, что он людей и суда без разбору проглотить может?

– Да, под ним, рекут, глубина немереная, – отвечал Славомир, – одно из опаснейших мест на всех порогах. Будем надеяться, что лодейщики своё дело знают.

– Чисто тебе Врата Аида, вход в Преисподнюю! – промолвил стоявший рядом с Ольгой отец Григорий. Покачав головой, он перекрестил суда и вполголоса стал читать молитву.

Когда княжеская лодия взлетела на гребень, а затем ринулась вместе с потоком вниз, в самую речную бездну, и скрылась среди брызг и пены, Ольга невольно вскрикнула и прижала руки к груди. Ей показалось, что судно утонуло, что страшный водоворот затянул его и увлёк на самое дно.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем удалось разглядеть мелькнувшие средь водяных валов мачты и княжескую хоругвь. Лодия оказалась гораздо далее, чем ожидалось.

Вслед за «Лебедью» в пучину отчаянно ринулись остальные. Ольга не отрывала глаз от переправы и весьма тревожилась, покуда ей не сказали, что все лодии благополучно прошли через порог, люди на них живы и ожидают у берега, готовые к дальнейшему пути.

В благодарность Ольга подарила лодейному начальнику золотой наручный обруч, а своему кормщику – золотую монету с изображением быка, которую тот сразу же повесил на шнурок и с гордостью надел на шею. До ночи и всю ночь напролёт люди трудились без малейшей передышки, спеша перетащить по суше лодии поменьше и вновь загрузить их у пристани за порогом. То и дело слышались окрики дружинников, проверявших, свой ли идёт из темноты, или это неприятель пытается тайно пробраться в стан. Дозоры напряжённо вслушивались в звуки, доносящиеся из степи, – воют ли это волки, щёлкают ночные птицы или враги подают друг другу условленный знак?

Лишь к утру суда полностью загрузились. На рассвете к Ольге подошёл Фарлаф и доложил, что дружина заняла свои места и готова сопровождать караван. Ольга, не спавшая вместе со всеми весь предыдущий день и трудную ночь, обрадованно кивнула.

Когда лодии наконец отошли от берега и устремились дальше по днепровскому руслу, Фарлаф протянул Ольге невзрачный на первый взгляд желтовато-коричневый кусок камня.

– Вот, светлейшая, мои люди на берегу нашли.

– Что это?

– Латырь [17] Латырь – янтарь (др.-рус.). , княгиня, или электрон по-гречески. Тут фунтов [18] Фунт – русская мера веса, равная 409,5 г. пять будет… Лодейщики рекут, на участке от Несыти до Волногона их много попадается.

Ольга взяла латырь, посмотрела на свет. Камень заиграл тёплыми золотистыми бликами, а внутри виднелись будто живые несколько букашек.

– Дякую, Фарлаф! – впервые за последние сутки устало улыбнулась княгиня. – Я потом велю сделать из него ожерелье или ларец…

Далее караван, будто в награду за испытанные тяготы, целых тридцать вёрст плыл спокойно, развернув паруса. Люди отдыхали, любовались проплывающими мимо островами, поросшими дубами, клёнами, вязами, дикими грушами, вербами и кустарниками, в которых гнездилось множество птиц. А на открытых пространствах часто мелькали то лисы, то дикие козы, то степные сайгаки, косули и кабаны.

Остался позади Песчаный остров, на котором, если верить рассказам, находят особенно большие куски латыря – до десяти фунтов!

Величественно проплыл Большой Дубовый остров в четыре версты длиной. Здесь река поворачивала на заход и текла почти наперерез своему прежнему руслу, образуя изгиб, похожий на лук. Место сие так и именовалось – Перунова Прилука.

В одной из тихих заводей, кишащих множеством рыб, лодейный начальник велел остановиться.

– Скоро новые пороги – Волногон, потом Вертун, а там и страшное Волчье Горло. Передохнуть надобно, собраться с силами, – пояснил он.

Ему никто не перечил. После Несыти, отобравшей столько сил, всем хотелось есть и спать.

Выйдя на сушу, дружинники развели костры. Поймать нужное количество рыбы тут не составляло труда – она сама шла в сети. И скоро по берегу разошёлся вкусный дух рыбной юшки, сдобренной солью, греческим перцем и лавровым листом. Тут же у костров люди и засыпали, сморенные усталостью и обильной едой. Только дружинники, сменяя друг друга, продолжали неусыпную службу по охране людей и судов.