Виктор Юнак - Тамбовский волк

26 ноября открылся последний, IV съезд партии эсеров, делегаты которого определённо высказались за борьбу с большевиками под лозунгом "Вся власть Учредительному собранию!" Но на этом съезде уже не было представителей левого крыла, которые неделей ранее, 19 ноября, провели свой первый съезд. И поддержали принцип Советской власти, считая её более близкой к народу и крепко связанной с ним. Спустя всего три недели после этого, левые эсеры дали согласие войти в советское правительство, получив в нём почти половину портфелей.

Целые сутки эсерам и меньшевикам, заправлявшим в губернском исполнительном комитете Советов, удавалось замалчивать событие, происшедшее накануне, 25 октября, в Петрограде — вооружённый переворот и насильственный захват большевиками власти в стране. В тамбовском исполкоме было всего двое представителей от партии коммунистов, но это не означало, что в Тамбове вообще не было коммунистов. Были такие, например, на почте. Они-то и доставили пришедшую из столицы телеграмму за подписью Ленина о свершившемся перевороте. Тем не менее, до большевистского переворота в Тамбове было очень далеко.

Буквально на следующий день по всей губернии в спешном порядке были созданы "Комитеты спасения родины и революции" во главе с губернским комиссаром Временного правительства, избранным лишь в сентябре, Константином Шатовым, потомственным дворянином, членом партии эсеров с 1907 года. 28 октября к уездным земельным комитетам вынуждены были официально обратиться товарищ (заместитель) председателя губернского земельного комитета, член губкома ПСР Валентин Гроздов и представитель российского министерства земледелия Фёдор Чернышев:

"Во избежание гражданской войны в сёлах и деревнях, во имя спасения сельскохозяйственных ценностей в имениях, управа губернского земельного комитета просит управы уездных земельных комитетов немедленно же сплотить вокруг себя все организации небольшевистского толка, всех авторитетных лиц и повести самую решительную борьбу против безответственных лозунгов насчёт земли, которые будут бросать в деревню. Примите все меры, чтобы принять имения на учёт, имеющие большую ценность в первую очередь. Стоящие на точке зрения отмены частной собственности на землю, помните: социал-демократы-большевики делают последние усилия, чтобы помешать осуществлению великой земельной реформы. Это выступление началось в момент обсуждения законопроекта Временным правительством о передаче всей земли земельным комитетам. Выступление большевиков в Петрограде имеет целью, кроме того, сорвать Учредительное собрание и помешать организации твёрдой народной власти. Всю силу и всё влияние употребите на борьбу со стремлением большевиков".

Эсерами было быстро поставлено на ноги и приведено в боевую готовность всё, что только можно было поставить и привести. Главной их опорой был регулярный 7-й запасной кавалерийский полк, куда большевикам практически путь был заказан, так как полковой состав и полковой комитет сплошь состояли из эсеров и меньшевиков. Немалую силу представляли из себя и ударники, под командой прапорщика Леонова. Остальные части гарнизона, находившиеся под влиянием большевиков (а это несколько полков), как неблагонадёжные, были весьма мудро и своевременно обезоружены эсерами под разными благовидными предлогами. Оружие им было оставлено только в размерах, необходимых для несения караульной службы. Да и оставленное оружие способно было, как говорится, стрелять только через раз.

Позаботившись о разоружении своих главных оппонентов по власти внутри губернии, тамбовские эсеры с меньшевиками готовы были даже помочь своим товарищам из центра. Впрочем, сообразно демократическому принципу, эсеры сочли необходимым пригласить на проходившее в помещении Присутственных мест заседание "Комитета спасения родины и революции" и представителей большевиков. Посовещавшись в своём губкоме, большевики решили не отказываться от приглашения: всегда важно было знать, что готовят твои противники. На заседание Комитета были делегированы от городского Совета Гусев и от завода №43 Гаврилов с Носовым. Опять же, соблюдая приличия, заседание не открывали до тех пор, пока не пришли большевики. Как только трое большевиков прошествовали в зал заседаний, в коридоре появилось с полсотни кавалеристов, взявших здание под охрану. Впрочем, большевики решили, что это эсеры испугались их присутствия и, на всякий случай, выставили охрану.

— Правильно! — хихикнул Носов. — Охрана тут не лишняя, так как большевики без бомбы в кармане теперь не ходят, чего доброго взорвать могут!

Гаврилов с Гусевым также настороженно огляделись и, убедившись, что всё вокруг спокойно, великодушно хмыкнули на шутку своего товарища.

Заседание открыл эсер Попов. Начали издалека: разобрали несколько вопросов местного характера. После чего перешли к главному.

— Товарищи! — нацепил на переносицу круглые очки Попов. — К нам поступила телеграмма от наших московских товарищей, депутатов Московской городской думы. Разрешите, я её зачитаю.

Попов взял со стола небольшой листок бумаги, на который была наклеена телеграфная лента, и стал читать:

— "Несколько дней назад по окраинам Москвы появились вооружённые банды, которые нарушают спокойствие жителей. Прошу помощи. Председатель Московской городской думы Руднев".

Попов снял очки и, слегка прищурившись, посмотрел в зал.

— Руднев — кто? — Гаврилов глянул сначала на Носова, затем на Гусева.

— Если не ошибаюсь, эсер, — ответил Гусев.

— Товарищи, прошу высказываться по сути дела, — предложил Попов.

Завязались прения, основным выводом которых стало — необходимо оказать помощь москвичам. И в Тамбове есть для этого войсковые подразделения. С этим, в принципе, были согласны все, кто приняли участие в дискуссии. Однако не все приняли в ней участие.

— Кто ещё хочет высказаться? — спросил председательствующий.

В зале была тишина. Наконец, один из лидеров местных эсеров, Вольский, оглянувшись назад, предложил:

— Да вот, послушаем ещё, что скажут товарищи большевики.

Большевики не стали отказываться и от этого предложения. Со своего места поднялся Гусев, но даже не стал выходить на трибуну. Ответил с места коротко:

— Никаких бандитов в Москве нет. Есть — баррикадный бой. Мы — против посылки туда какой бы то ни было помощи!

— И всё же, товарищ Гусев, нам бы хотелось знать, что предпримет ваша фракция в Совете, если Комитет всё-таки решится послать помощь в Москву? — настаивал Вольский.

— Мы не можем ручаться за остальных своих товарищей, и не знаем, что они будут делать, — отвечал Гусев. — Мы же сами, ввиду глубокой ночи, направимся после собрания по квартирам. Спать!