Виктор Юнак - Тамбовский волк

Гаврилов с Носовым согласно закивали, поддерживая своего товарища. Больше большевики не произнесли ни слова. Впрочем, большего от них и не требовалось: они сами всегда пропагандировали при принятии решений принцип демократического централизма, то есть, когда меньшинство подчиняется решению большинства. А большинство членов Комитета спасения родины и революции проголосовало за оказание помощи Москве.

Однако, тройка коммунистов была не лыком шита: они тоже предусмотрели такой вариант. И после того, как собрание было закрыто и все его участники покинули Присутственные места, на выходе коммунистов ждал их партийный товарищ из 60-го полка.

— Ваша задача, — шептал ему Гаврилов, — проследить, когда будут отправлять в Москву кавалеристов и не прозевать, шепнуть им на ушко, куда и зачем их увозят.

— Понятно! — кивнул солдат и стрелой помчался в казармы, выполнять задание партии.

Операция большевикам удалась — на следующий день им сообщили, что два эскадрона кавалеристов отказались ехать в Москву и вернулись обратно с дороги.

Но если с Москвой тамбовские коммунисты разобрались, то с Тамбовом всё было не так просто: у их противников, эсеров и меньшевиков, в руках была хорошая дубинка — многотысячный отряд ударников. Нужно было думать, как их обезвредить и обезоружить. Разумеется, все те комиссии, которые проводили расследования по поводу хищения оружия и боеприпасов с городских складов, возглавляемые в своё время Булатовым и Антоновым, их никак не удовлетворяли. Они понимали, что оружие уходило к эсерам.

На помощь коммунистам пришли выборы в Городской Совет, состоявшиеся в конце ноября 1917 года. Большевики на этих выборах, наконец-то, получили большинство. И они тут же озадачились тем же — вооружением. Но, поскольку на тамбовских военных складах оружия уже практически не оставалось, приходилось изыскивать его в других местах. В той же Москве. И в начале декабря оружие было получено — 600 винтовок, двадцать тысяч патронов и три пулемёта. Всё это до поры до времени укрыли на территории завода №43. Было решено немедленно приступить к организации заводского отряда красноармейцев. И уже скоро под ружьём оказались около двухсот человек, в основном, старые солдаты с опытом боевых действий. Но численность отряда постоянно росла. Это уже была сила. Был назначен день разоружения ударников. Разрабатывалась целая боевая операция, которую предполагалось провести ночью, под прикрытием темноты. Но всё оказалось гораздо проще и прозаичнее. Обошлось даже без единого выстрела. Ударники просто-напросто спали. Спал даже штабной часовой, у которого, сонного, спокойно отобрали винтовку и прошли внутрь. Арестовали и самого прапорщика Леонова, и весь руководящий состав ударников, которых отправили в Тамбовскую тюрьму. Вышли они оттуда лишь в июне восемнадцатого, во время эсеровского июньского мятежа в Тамбове.

В декабре же большевики окончательно взяли власть и в губернском Совете. Председателем губернского исполкома стал большевик Михаил Чичканов, Баженов пока остался его заместителем.

В конце студёного декабрьского дня в приёмной председателя Кирсановского уездного исполнительного комитета появилась прилично одетая, благородного вида женщина, которая, судя по её нервному поведению, была чем-то явно то ли взволнована, то ли напугана. Лизавета, приехавшая в Кирсанов вместе со своим тамбовским эсеровским шефом Баженовым, поначалу ни в какую не хотела даже докладывать тому о ней.

— Вы мне, дама, сначала скажите, по какому вопросу вы хотите повидать товарища Баженова, а затем уж я решу, к вам ли ему нужно, или, может, вам в состоянии помочь кто-нибудь из его заместителей.

— Уж позвольте мне самой решать, кто мне сможет помочь, — женщина уже была на взводе и ей стоило немалых трудов сдерживать себя.

— Да поймите же вы, Михаил Антонович весьма занят, и не может принимать всех подряд, — Лизавета уже начала раздражаться от безосновательной настырности посетительницы.

И тут женщина перестала сдерживаться и разрыдалась.

— Я не всякая, — сквозь рыдания произнесла она, доставая из-под рукава вышитый носовой платок. — Не каждую барыню изгоняет из своего поместья мужичье, да ещё без средств к существованию.

Наконец Лизавета поняла, в чём дело. Она глядела некоторое время на плакавшую и периодически сморкавшуюся в платок даму, затем вздохнула, встала и вошла в кабинет к Баженову. Через минуту вновь вернулась в приёмную и, открыв настежь дверь кабинета, как можно вежливее произнесла:

— Пройдите дама. Михаил Антонович вас примет.

Услышав эти слова, посетительница мгновенно преобразилась. Она перестала плакать, успокоилась, и только красные пятна на лице да покрасневшие от слёз глаза выдавали её состояние.

Невысокий, круглолицый и наполовину лысый Баженов поднялся, пойдя ей навстречу, по-дворянски поцеловал протянутую ею для приветствия руку и, плотно прикрыв дверь, подвёл к стулу, приставленному к его столу, посадил её, а сам сел на своё место.

— Я вас слушаю, мадам.

— Вы — моя последняя надежда, как представитель законной ныне власти.

Баженов промолчал, не сводя глаз с посетительницы.

— Я — Мария Ивановна Олив, помещица села Нижние Пески Васильевской волости.

— Вот как? — искренне удивился Баженов. — И что же вас привело ко мне?

— Дело в том, что меня из моего поместья выгнали мои же крестьяне, — женщина снова готова была расплакаться. — Сказали — убирайся, покуда жива. Хватит, попила нашей кровушки. Более того, не дали мне забрать ничего для проживания в Кирсанове в моём доме, даже из движимого домашнего обихода.

— Интересное дело, — забарабанил пальцами по столу Баженов. — Это, естественно, никуда не годится. Не для того мы свергали дворянского царя, чтобы в России начал править царь мужичий. Конечно же, мы одёрнем ваших мужиков. Властью, данной мне в Кирсановском уезде, я вам это обещаю.

— Правда? — грустно улыбнулась Олив.

— Не далее, как завтра, я направлю в деревню отряд милиции.

Баженов поднялся, давая понять посетительнице, что разговор окончен. Дама также встала. Баженов кивком головы попрощался с ней. Олив вышла из кабинета. Баженов тут же снял трубку с телефонного аппарата и несколько раз покрутил ручку.

— Барышня, соедините меня с начальником уездной милиции.

Через короткое время на другом конце провода Баженов услышал знакомый голос:

— Антонов у аппарата!

— Александр Степаныч, дорогой. Это Баженов. У меня к вам очень срочное дело.

— Уже бегу.

Через двадцать минут Антонов вошёл в приёмную Баженова. Увидев его, Лизавета даже несколько растерялась и слегка покраснела. Одной из причин, по которой она согласилась уехать из Тамбова в Кирсанов, была та, что (она это знала) Баженов обещал перетащить сюда и Антонова. Ей нравился его взрывной, сумасшедший характер. И ей казалось, что и он в последнее время стал обращать на неё внимание.