Алексей Салмин - Буря на Волге

— Ты в каком направлении?

— Вот сюда в гору.

— Мне тоже туда, пойдем провожу. Ты что же это, батенька, молчишь?

— Как молчу?

— Вот так и молчишь. Твои мастера занимаются частными работами, а ты это скрываешь; кроме того, пьянствуют напропалую. Так, брат, нехорошо. Я ведь узнал, что первый киоск ты почти весь оборудовал сам, а мастера занимались частными работами в ресторане да пьянствовали.

— Извини, Семен Иваныч. Считал нечестным доносить на своих учителей. Просто как-то язык не поворачивался. На меня в мастерской и так кое-кто уже косо смотрит.

— Почему? — остановился Выжлов.

— С Плаксиным там поспорил.

Чилим рассказал о происшедшей стычке.

— А чего ты смотришь на Плаксина? Он же кулак, собственный дом имеет, квартиры сдает внаем, конечно, ему не по нутру новые порядки. Все мы это знаем. У нас на производстве, к сожалению, мало кадровых, закаленных рабочих, Надо из молодежи готовить. Вот через полгодика поставим тебя на самостоятельную работу.

Через три месяца Чилим был уже старшим монтером. Дали ему совсем молоденького помощника. Работали они слаженно, хорошо, а в годовщину Октябрьской революции их премировали и наградили почетными грамотами. В честь такого торжественного дня на собрании рабочие попросили Чилима поделиться своими воспоминаниями о гражданской войне, в частности, о боях за Казань. Василий рассказал несколько эпизодов, рабочие громко аплодировали ему.

Чилим очень сожалел, что на этом торжественном собрании, где присутствовал уже вновь принятый директор Стрижов, не было электротехника Выжлова, которого срочно отозвали в Москву, а на его место приняли в электросеть техника Шувалгина Тихона Савельича.

Андрей Петрович Стрижов, после приезда из Сибири, много дней потратил на поиски подходящей работы. Но ничего не получилось.

Однажды вечером зашел к нему на квартиру Плашкотин, главный инженер электросети. Поздоровавшись, Плашкотин сразу приступил к делу:

— Андрей Петрович, пришел сватать тебя на наше производство на должность директора.

— А прежний куда делся? — спросил Стрижов.

— Утонул в прошлое воскресенье.

— Павел Фомич, главк вряд ли утвердит мое директорство, — сказал Стрижов.

— Уже все согласовано. Я звонил Обливанову, попросил управляющего добиться согласия с главком. Можешь завтра же выходить и начинать директорскую службу.

— Очень и очень благодарен тебе, Павел Фомич.

— Сочтемся, люди свои.

И он не ошибся, теперь в электросети три начальника были свои. На второй день после визита Плашкотина Андрей Петрович начал привыкать к директорской службе.

Тихон Савельич Шувалгин против обыкновения сегодня задержался на службе. Он всегда точно в положенное время уходил с занятий и приходил на работу. Если ему случалось прийти минутами двумя раньше, он непременно ожидал за дверью своей конторки и открывал ее только тогда, когда стрелки на часах показывали восемь. Шувалгин смеялся над своими сослуживцами, которые приходили пораньше.

— Раньше-то можно прийти и за час, а ты вот точно в восемь приди, — говорил он, присаживаясь на стул, чтобы выписывать наряды давно ждавшим его монтерам и рабочим.

Он был уверен, что поступает правильно. Но сегодня его аптекарская точность была нарушена. Правда, он успел вовремя выскочить на улицу. Но проливной дождь с сильным ветром и крупным градом погнали его обратно в проходную и принудили терпеливо ждать, пока пронесется эта черная ненавистная туча, так некстати испортившая ему строгий распорядок дня. А туча, как назло, разрасталась и густела. Ветер свистел, с каждой минутой свирепел, задирал на углах домов крыши, отрывая железные листы, кружил их в воздухе, точно бумажные лоскутки. Крупный град яростно грохотал по железу крыш; со звоном и треском летели оконные стекла. Электрические провода колыхались, схлестывались и, облизываясь языками яркого пламени, с треском сыпали на мостовую снопы огненных брызг. Старые столбы с грохотом валились, загромождая улицу. Захваченная врасплох публика металась по тротуарам, скрываясь в подъезды и дворы. В проходную, где стоял, пережидая дождь, Шувалгин, набилось много народу. Шувалгин злился на посторонних, а больше всего на вахтера, сидевшего без действия за барьером, и уже намеревался ему сделать замечание. Но в это время дверь проходной снова распахнулась, и вбежал запыхавшийся директор. Он был закутан с головой в плащ. Откинув капюшон, Стрижов торопливо заговорил:

— Тихон Савельич! Задержите всех монтеров и подсобников, да и сами повремените уходить. Как стихнет ураган, тут же приступайте к работе по указанию диспетчера. Вы только посмотрите, что нам натворило по городу!.. Прямо беда.

— Я для этого и вышел, чтоб посмотреть, — соврал Шувалгин.

— Ну, вот-вот, хорошо. Предупредите всех рабочих, да как стихнет, так и начинайте, — добавил директор.

Он прошел к себе в кабинет, быстро сбросил мокрый плащ и побежал на диспетчерский пункт.

— Ну, Головлев, как у вас дела?

— Дышать нечем, Андрей Петрович. Со всех концов города звонят. Там передают — схлестнулись провода, горят, там — столбы повалились и улицу загородили, пожарникам проехать нельзя. Высоковольтную опору расщепало грозой — горит. Куда посылать в первую очередь монтеров — сообразить не могу. А тут прокурор привязался, то и дело звонит. Свет, говорит, нужен, судебное заседание идет. Грозится всех посадить. Ему в кабинете не видно, что на улице творится...

— Ты вот чего, Головлев, к прокурору посылай в первую очередь. Тут, брат, дело государственное, медлить нельзя. Ну, а насчет окраин, это можно потом, завтра. Не велика беда, посидят и без света.

Весь вечер и всю ночь монтеры-«воздушники» и кабельщики бегали по улицам города, устраняли повреждения в электросети. Шувалгин, сонный и злой, сидел в конторке за столом и посылал рабочих по требованию диспетчера.

«Ах, черт побери, — думал он, — почему я не выучился на повара? Вот где была бы житуха! Никаких аварий, а жранины по самое горло».

После пронесшегося над Казанью урагана в электросети работы прибавилось. Ко всему происшедшему прибавилось еще и то, что начали гасить целые районы города из-за повреждений силовых трансформаторов. На производственном совещании главный инженер упомянул в своем докладе, что трансформаторы выходят из строя по вине строительной организации, которой руководил техник Выжлов. Он, мол, относился к строительству трансформаторных пунктов вредительски.

— А мы, — заявил главный, — как инженерно-технический персонал, так и партийная организация не контролировали работу строителей. Теперь что делать? Самим ремонтировать сгоревшие трансформаторы — мы ни материала, ни квалифицированной рабочей силы не имеем. Поэтому администрация решила поврежденные трансформаторы продавать потребителю, чтоб он сам ремонтировал их и пользовался ими для собственных нужд.