Сергей Фомичёв - Агриков меч

– Лучше всего на кораблик попроситься, – решил Сокол. – Оно не быстрее пешего выйдет, река уж больно петляет, зато в спокойствии весь путь проведём. Поразмыслим на досуге. А подумать нам есть над чем. Мне уж во всяком случае.

Лешак и на этот раз услужил чародею. Указал на Тарона, который как раз собирался сплавляться к Нижнему Новгороду на стареньком, но крепком ещё струге. Тарон, корабельщик из коренных мещёрцев. Сам с товарищами струг ладил, с ними же и в торговлю ударился. Правда, далеко ходить они опасались. Вверх до Москвы, вниз к Нижнему, да изредка по Цне к степям поднимались – вот и вся их география. Но для мещёрцев и такие концы в диковинку. Не корабельщики они.

Услышав просьбу, Тарон сперва отказался брать с Сокола плату, но чародей настоял, обещая в противном случае подыскать другую оказию.

– Ты же сполна платил, когда я тебе зерно покупать помогал, – сказал он. – Не кивал, что, мол, земляки. Вот и сейчас не перечь.

Тарон уступил, хоть и не согласился.

– Так ведь мы вниз по течению пойдём, – проворчал он, принимая монету. – Труда считай никакого.

Потрудиться Тарону, однако, вскоре пришлось.

Ока обмелела, и на перекате возле Сосновки корабль уткнулся носом в песок. Такое часто летом случается, а осенью, только если дождей недостаток. Но дело привычное – снимать груз, складывать на берегу, а затем протаскивать струг через мель канатами. Оставив корабль заботам хозяина, Сокол с молодым спутником сошёл на берег ноги размять. Тарко подумал, что хитрый чародей такой поворот предвидел, потому и за провоз заплатил. Согласись они на предложение Тарона, сейчас пришлось бы вместе с прочими бочки, свёртки таскать, верёвки тянуть. А так с них спрос невелик и Сокол явно не чувствовал неловкости от того, что предоставил корабельщиков самим себе.

Так оно и было. Не то чтобы Сокол чурался работы, но раз уж решил в спокойствии и размышлениях путь провести, так чего теперь отступать? Разок-другой можно себя и вельможей почувствовать.

Пока Тарон сотоварищи возились с грузом, а старик с юношей молча прогуливались вдоль берега и размышляли, на рязанской стороне показался большой, возов из пятнадцати, купеческий поезд, сопровождаемый сильной конной охраной. Едущий первым всадник упёрся в реку, поднял руку и поезд остановился. Перекат у Сосновки торговые люди издавна использовали как переправу. Песок здесь крупный, плотный, гружёные телеги не вязнут, дно ровное, берега пологие – удобная переправа. Одна беда – ям под водой много и запросто безопасный путь не отыщешь, а вешки, что выставляют местные жители, к осени часто сносит. Вот и теперь их не было видно.

Однако люди, слезшие с повозок и лошадей, вместо того, чтобы заняться разведкой дна, или отправить кого-нибудь в Сосновку за проводником, сгрудились в сторонке, и до мещёрской стороны стали доноситься нарастающие крики и ругань.

Сокол пригляделся к суматохе внимательнее. Дюжина вооружённых людей прижала к берегу рыжего парня и, судя по всему, готовилась вот-вот насадить его на клинки. Парень, однако, вывернулся, побежал через реку, а купеческая охрана с гоготом погналась за ним.

– Я его знаю, – сказал Тарко, кивнув на беглеца. – Это Ромка с посада. Ну, отец его Жирмята гончар помер в прошлом году.

– Отца знал, – признался Сокол. – Шустрый у него сынишка вырос. Чего он с купцами не поделил?

Рыжий парень, лишь пару раз угодив в ямы, вскоре благополучно выскочил на мещёрский берег.

– Уф, – отряхнулся он от воды, словно пёс.

Судя по взгляду он явно узнал земляков или как-то иначе определил, что они местные, но не поздоровался и не запросил помощи. Его преследователи тем временем чертыхаясь выбирались из очередной ямы, куда попадали гораздо чаще, и собирались уже повернуть назад, но к ним подоспел по всей видимости хозяин и криками заставил завершить дело. Между тем Рыжий вовсе не думал спасаться бегством. Лес – вот он рядом, но парень чего-то ждал, лишь переступая маленькими шажками, мало-помалу двинулся поближе к землякам.

Оказалось, он знал что делает. Вскоре из леса выехало два всадника, без доспехов, но при оружии – один с роскошной суковатой дубиной, другой с кривой саблей. Похоже, неведомые торговцы осерчали на Рыжего всерьёз, и заранее отправили людей наперехват.

– Надо было Ромке вниз рвануть, – заметил Тарко. – Сплавился бы по реке. Там дальше за кручей вылез бы и ищи его.

– Чем же он им досадил-то? – удивился Сокол, но виновника спрашивать не стал.

Преследователи и с той и с другой стороны уже приближались, и выяснять подробности стало поздно. А земляка выручать надо. Больно уж ухмылки у его врагов нехорошие. Злые. Как бы смертоубийство не вышло.

Когда к Рыжему подошли ближе, обкладывая точно зверя, чародей заступил охотникам дорогу.

– Почто, люди добрые, человека задираете? – спросил он.

– Ещё не задираем, но вот-вот задерём, – рассмеялся в ответ один из купеческих наёмников.

– Дочку мою соблазнил стервец, – пояснил подошедший чуть позже купец, видимо старший в этой ватаге. – А потом бросил, рыжий бес. Куда её теперь, худую такую пристроить?

Они явно не торопились с расправой, считая что парню теперь не уйти. Всадники спешились за спиной, отрезая Рыжему последний путь бегства.

– Ничего не выйдет у вас, – покачал головой Сокол.

– Ещё как выйдет! – возразил купец. – Сейчас мы засранца на берёзку-то приторочим и посмотрим.

– Ты видно издалека сам?

– Да из Галича Мерского. Никанором зовут, – охотно представился купец. – Вот в Червленый Яр ездили на росторжку, теперь обратно возвращаемся.

– Издалека, – повторил Сокол. – Здешних порядков поди не знаешь?

– А чего знать-то? – удивился тот. – Везде один порядок – напакостил, так отвечай.

– Дочку твою он что, силой взял?

– Нет.

– Обрюхатил?

– Нет.

– Тогда и спроса никакого, – решил Сокол. – Сама к нему пошла, сама и виновата.

– А то! Конечно, виновата! – согласился купец. – Виновата и своё давно получила, уж не сомневайся. А прохвост убёг тогда.

– Значит судьба, – Сокол пожал плечами.

– Судьба не в том, что убёг, а в том, что теперь попался, – с ухмылкой возразил Никанор. – Бог, как говорится, шельму метит. Не надеялся я его отыскать, истинная правда, а тут на переправе рыжие кудри-то и мелькнули. Хотел стервец с нас за проезд через брод плату слупить, а сам и попался.

– Врёшь ты всё! – возмутился Ромка, высунув голову из-за чародейской спины. – Я вам, дуракам, предлагал удобное место для переправы указать. А теперь сунетесь без совета, потопите возы свои. Так вам и надо.

– А ты молчи, висельник! – прикрикнул Никанор. – Ещё накричишься, под кнутом-то.

Да, настырным купец оказался. Такого не переболтать. А между тем с рязанского берега в помощь товарищам выступило ещё несколько человек. Когда люди ватагой действуют, у них завсегда ума убавляется, нутро звериное проступает. Сложно будет миром дело уладить. Но Сокол всё же попытался.