Сигрид Унсет - Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола

Так прожили они в лесу шесть лет как братья, на седьмой же год архиепископ посвятил Ланселота в священники, и был он священником и служил обедню круглый год. И все эти рыцари читали Писание и служили перед алтарем во время обедни, звонили в колокола и выполняли другую работу, выращивали капусту и лекарственные травы, ибо они не ели иной еды, кроме трав и кореньев. Их кони бегали по лесу, где хотели. Они смотрели, как искупает свою вину сэр Ланселот, который только один раз в день ел и выпивал глоток воды, спал не более трех часов в сутки, а все время пребывал в молитвах и покаянии и читал Святое Писание. Спал он на земле, подложив под голову камень, все его одеяние состояло из власяницы, рясы и веревки вокруг пояса; и в самый суровый зимний холод он ходил босиком. И поскольку он долго умерщвлял свою плоть таким образом, силы его почти совсем иссякли, так что однажды он пошел за водой к реке и не смог донести ведра домой, упав под их тяжестью. Мимо шла крестьянская девушка четырнадцати лет, она увидела, что святой человек ослаб, подбежала, взяла ношу с его плеч и с легкостью ее донесла. Вот до какой степени истощен был сэр Ланселот, который когда-то был самым сильным, отважным и прекрасным рыцарем в мире.

Миновало семь лет, и вот однажды ночью Ланселота разбудил голос, который повелел ему:

— Ланселот, сын Мой, вставай и спеши в Эмсбери, возьми с собой твоих товарищей и носилки. Когда придешь в монастырь, королева Гвиневера будет уже мертва, вы отнесете ее в Гластонбери и похороните рядом с ее супругом, королем Артуром.

Тогда Ланселот встал и рассказал своим братьям этот сон. И они взяли носилки и отправились из Гластонбери в Эмсбери, который находился на расстоянии трех миль. Но шли они целых три дня, потому что ослабели от бдений и постов. Когда сэр Ланселот пришел в Эмсбери, он узнал, что леди Гвиневера умерла за полчаса до этого. Монахини поведали ему, что леди Гвиневера сказала, умирая:

— Вот уже целый год, как сэр Ланселот — священник, пусть он отнесет мое тело, и похоронит рядом с моим супругом, и пусть сам отслужит мессу и прочитает надо мной реквием.

Потом она полежала немного, а затем села в кровати и вскричала громким голосом:

— О, Иисус, мой дорогой Отец и Спаситель, если я обрела милость Твою моим суровым покаянием и если Ты позволишь мне войти в Рай, то возьми меня к себе сейчас и не дай мне увидеть сэра Ланселота, пока я жива.

Затем монахини отвели Ланселота в келью, где лежало тело леди Гвиневеры, облаченное в черные и белые одеяния, и когда он увидел ее лицо, то не заплакал, а только вздохнул. Он сам прочитал молитвы у ее тела и отслужил мессу. Затем они положили ее на носилки и с пением и молитвами, куря благовония, в окружении сотни свечей, горевших день и ночь, понесли тело в Гластонбери, а там отслужили панихиду и пропели реквием. Затем тело завернули в льняное полотно, положили в свинцовый ларь, а ларь поставили в мраморный гроб. Когда же ее опустили в землю, сэр Ланселот рухнул на могилу и лежал как мертвый. Но архиепископ поднял его и сказал:

— Сын мой, такой сильной скорбью ты гневишь Бога.

Но Ланселот ответил:

— Отец мой, Господь знает мое сердце, и я не думаю, что Он гневается на мою скорбь. Ибо я печалюсь не о греховных радостях, которых лишен, и печаль моя безгранична. Ибо я вспоминаю ее красоту и благородство, мужество и рыцарские подвиги моего короля и думаю о своем обмане и гордыне, которые виноваты в том, что они лежат теперь в этой земле. Ведь когда-то они так ярко сияли над всеми христианскими повелителями, что никто не мог с ними сравниться. И когда я вспомнил их доброту и мою неблагодарность, то у меня стало так тяжело на сердце, что я упал на землю.

И после того дня сэр Ланселот начал чахнуть и болеть. День и ночь он молился, лишь на короткие мгновения погружаясь в беспокойный сон, подле могилы короля Артура и королевы Гвиневеры. Прошло шесть недель, и он совсем занемог, и его люди отнесли его на ложе. Он послал за архиепископом и своими товарищами. И когда они пришли, произнес слабым голосом:

— Сэр епископ, я прошу соборовать и причастить меня, чтобы я был готов покинуть сей мир как христианин.

— Да поможет вам Господь, — отвечает епископ, — не делать этого без нужды. Сегодня ночью у вас тяжело на душе, завтра вам, наверное, будет лучше.

— Ах, друзья, — говорит Ланселот, — тело мое тоскует по земле; я получил знак, и поэтому я прошу вас, помогите мне и подготовьте меня к этому пути. И он принял viaticum, или последнее причастие и соборование, и попросил отвезти свое тело в Веселый замок, ибо в прежние времена он велел приготовить там для себя могилу. «Сейчас я раскаиваюсь в этом, — сказал сэр Ланселот, — но я поклялся, что упокоюсь там, видно, Господь не хочет, чтобы я лег здесь».

Все остались в келье Ланселота, чтобы бдеть у его постели. Но ночью они заснули и проснулись только на рассвете, когда архиепископ громко закричал во сне. Они подошли к нему и спросили, в чем дело.

— Ах, Иисусе, — говорит архиепископ, — зачем вы меня разбудили? Мне приснился такой красивый сон, я видел Ланселота, а вокруг него больше ангелов, чем я когда-либо видел людей за один день. Они возносили его на небеса, и открылись перед ним Небесные врата.

Тогда сэр Борс и его товарищи подошли к постели Ланселота и увидели, что он мертв и тело его уже остыло, но на губах у него была улыбка, и лик его светился.

Тогда епископ отслужил обедню и прочитал реквием над Ланселотом, и его братья положили его на те же носилки, на которых они несли леди Гвиневеру в Гластонбери. Теперь же они отнесли Ланселота в Веселый замок со свечами, пением и молитвами и поставили носилки перед алтарем.

Пока они служили по нему мессу, с псалмами, свечами и благовониями, прискакал сэр Эктор. За эти семь лет он объехал много стран в поисках своего брата Ланселота. Когда он явился в Веселый замок, увидел свет у алтаря и услышал пение псалмов, то спешился и вошел в церковь. Там он увидел носилки и плачущих и поющих братьев; он не узнал их, но они его узнали. И тогда сэр Борс подошел к сэру Эктору и сказал ему, кто лежит на носилках. И сэр Эктор отбросил меч и щит, — они громко зазвенели, — и подошел к носилкам. И когда он увидел лик Ланселота, то упал без чувств. Тогда остальные привели его в чувство, и никому не под силу рассказать, как горько он убивался и скорбел над своим братом. И он сказал так:

— О, Ланселот, ты был предводителем всех христианских рыцарей, и я смею сказать перед твоим смертным ложем, что никогда никто не мог тебя победить. Ты был сильнейшим из всех, кто когда-либо носил щит, и самым храбрым из всех, кто когда-либо обнажал меч, и самым доблестным из всех, кто когда-либо скакал на коне. Ты был самым верным другом для своих друзей, самым мягким и учтивым из всех, кто когда-либо сидел за столом с дамами и девицами. И ни один грешный мужчина не любил так верно женщину, как ты — свою возлюбленную.