Нина Молева - Камер-фрейлина императрицы. Нелидова
- Название:Камер-фрейлина императрицы. Нелидова
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-17-022588-1, 5-271-08337-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Нина Молева - Камер-фрейлина императрицы. Нелидова краткое содержание
«Мадмуазель Нелидофф», Екатерина Ивановна Нелидова (1756-1839), покоряла современников блестящим умом, остроумием, весёлым характером. Камер-фрейлина императрицы, она в течение 22 лет была близким другом и советчицей Павла I, оказывая на него огромное влияние. Все эти годы она отказывалась от дорогих подарков императора и унесла с собой в могилу тайну их отношений.
Об одной из самых удивительных женщин XVIII века рассказывает новый роман известной писательницы Нины Молевой.
Камер-фрейлина императрицы. Нелидова - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Записки Саблукова о временах
Императора Павла I.
Перевод с английского. Петербург. Год 1797.
— Катерина Ивановна! Катишь! Мадемуазель Катишь!
— Князь, вы? Без предупреждения? В такой час! Это для меня полная неожиданность, тем большая, что Селестин даже не соблаговолила доложить о вашем приезде.
— Это наш маленький сговор. Верная наперсница знает мои резоны и согласилась нарушить обычай.
— О, этого от неё всегда можно ждать. И всё же я хотела бы принять вас сразу в доме, не на этом, пусть и поэтичном, но таком крохотном клочке земли.
— А я как раз рассчитывал застать вас именно здесь. Врасплох.
— О, я становлюсь объектом стратегических расчётов. Как интересно. И загадочно.
— Этой загадке много лет, Катишь. Слишком много. И мне показалось, что пора подойти к её разгадке.
— Я могла бы продолжать словесную игру, но... не хочу. Она вам не нужна, не правда ли? Я слушаю вас, князь.
— На первый взгляд вам может показаться непонятным моё обращение к семейной куракинской хронике. Но я прошу вашего терпения.
— Моё внимание и время принадлежат вам, князь.
— Благодарю вас, Катишь. Я хочу начать с первых лет в Гатчине. Первый восторг некоего освобождения от гнёта Царского Села уже прошёл. У нас сложилась жизнь иная, чем в Павловске, но в чём-то более тревожная. После заграничной поездки великий князь как-то острее и непримиримее стал воспринимать особенности своего положения.
— Разве это не было естественным? Теперь ему было с чем сравнивать свою судьбу и свои возможности. И, может быть, впервые он так остро почувствовал уходящие годы. Его величество впервые стал их считать. К тому же все европейские монархи так или иначе давали ему понять его бесправие, договаривались с ним на будущее. Только на будущее, между тем государь был так полон сил, энергии, идей.
— Вы по-прежнему болеете за те годы, Катишь. Это так на вас похоже. И так дорого досталось... мне.
— Вам, Алексей Борисович? Вам? Но почему?
— День за днём я убеждался, что ухудшение характера его высочества никак не сказывалось на вашем отношении к нему. Напротив. Вы с самоотверженностью сиделки старались смягчить его приступы гнева, растерянности и совсем не замечали окружающего.
— А в чём оно могло заключаться, князь? Поддержка великого князя составляла для меня смысл моего достаточно сложного существования при дворе.
— Вы следовали нерушимому для вас принципу преданности. Друзьям.
— Благодарю вас за это признание, но ведь не ради него вы начали весь этот, как я вижу, сложный для вас разговор.
— Может быть, совершенно ненужный для вас, но, как я понял, необходимый для меня. Сколько раз я пытался тогда понять, сможете ли вы отвлечься от своей миссии милосердия, и не находил ответа. Какую питал надежду, что долг милосердия движет вами, а не иные чувства. И вот именно тогда, в минуту полного отчаяния я решился на предложение моей матушки о женитьбе. Что с вами, Катерина Ивановна? Вам не нужны мои слова, как я и думал? Вы приказываете мне прекратить эту беседу?
— Нет-нет, князь, просто это отклик на мои воспоминания. Простая женская несдержанность, с которой я сумею справиться. Я слушаю вас.
— Извольте. Батюшки моего к тому времени уже лет двадцать как не было в живых. Скончался он тридцати лет от роду, хотя успел к тому времени приобрести множество чинов и отличий. Генерал-лейтенант, обер-гофмейстер, сенатор, президент Коммерц-коллегии и Коллегии финансов, кавалер орденов Александра Невского и Святой Анны, он оставил по себе настолько хорошую память у вступившей на престол императрицы, что она определила старшего моего брата воспитываться вместе с наследником. Александр Борисович с тех пор стал неразлучен с великим князем. Мы оба были преданы будущему государю и с годами начали возлагать на его приход к правлению все большие надежды. Впрочем, вряд ли это стоит повторять. Но потом — потом появились вы, Катерина Ивановна. Брат был старше вас, я моложе, но восторг перед вами мы испытывали совершенно одинаковый.
— Алексей Борисович, полноте, ведь мы с вами давние друзья.
— К счастью. Или к сожалению. Короче, предложение матушки о женитьбе стало для меня выходом из невыносимого положения. Брат один знал мою душевную растерянность и согласился с подобным решением: графиня Наталья Ивановна Головина стала княгиней Куракиной.
— И это стало вашим жизненным выигрышем, князь, не спорьте. Пусть вы не сразу поняли, какое сокровище получили. Ведь княгине посвящали стихи Иван Иванович Дмитриев и Ржевский. Её пение и игра на арфе сделали бы честь любой заезжей знаменитости. Для меня всегда бывает счастьем их услышать.
— Это значит, я поступил правильно: у меня не было надежды. А Наталья Ивановна своей живостью, непосредственностью так напоминала вас! И теперь, мне кажется, я вижу те же отблески в обеих своих дочерях, хотя они ещё так юны.
— Князь, я отвечу вам откровенностью на откровенность. Полной неожиданностью слова ваши для меня не стали. Я женщина, а женщина слишком много угадывает сердцем, без слов и объяснений. Но не будем говорить о чувствах, и вот почему.
— Катерина Ивановна, простите мне мою бесцеремонность, но если бы сегодня — да-да, сегодня я мог решать свою судьбу...
— Нет-нет, остановитесь, Алексей Борисович. Я хочу ответить прежде, чем вы кончите свой вопрос. Каковы бы ни были мои чувства, я никогда и ни с кем не свяжу своей судьбы.
— Я не понимаю вас, Катерина Ивановна. Сегодня, когда вас уже не связывает двор и поступки императора...
— Алексей Борисович, дело не в моих обязательствах и не в феруле двора. Вопреки своему положению и своим средствам я всегда сохраняла за собой независимость действий. Что могло мне угрожать? Ссылка? Вряд ли. Нищета? Но я родилась в ней и никогда не испытывала тяги к богатству. Я ничего не требовала от жизни, значит, ничего существенного она меня и не могла лишить. Вам ли не знать: выгоды никогда мной не руководили.
— Тем более, Катерина Ивановна, вы совершенно свободны.
— Но это не так, Алексей Борисович. В своё время я обещала верность одному очень несчастливому человеку. Я обещала поддерживать его во всех жизненных перипетиях. Я ровным счётом ничего из себя не представляла, но, может быть, просто голос человека со стороны оказал великому князю поддержку. Мне не счесть всех тех случаев, когда его высочество был на грани полнейшего отчаяния, окончательного разрыва с большим двором и — кто знает! — ссылки или официального лишения прав наследования престола. Я не хочу казаться ни лучше, ни сильнее, чем я есть от природы. Я изо всех сил помогала усилиям истинных друзей будущего императора — Александра Борисовича, вас, князь, Сергея Ивановича.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: