Элизабет Фримантл - Гамбит Королевы

Они слышали шорох и возню мелких зверьков, которые в тумане занимались своими делами. Соколы хлопали крыльями и дергали за веревки, желая улететь, но туман был такой густой, что их еще нельзя посылать на охоту. Брат и сестра шли рядом и тихо переговаривались. Сейчас они одни, что редкость; обычно им приходилось общаться при посторонних. Уилл в хорошем настроении радостно рассказывал, как Гардинер впал в немилость.

– Старый козел отказался подарить королю полосу земли, – сообщил он. – А теперь его не принимают, и он ждет день за днем в наружной приемной, надеясь поймать взгляд короля.

– Не могу сказать, что я очень огорчена.

– Ты бы видела его, Кит! Он дожидается, пока выходят члены Тайного совета, и бредет за ними по пятам, чтобы создать впечатление, будто ничто не изменилось.

– Я думала, у него больше достоинства… – Катерина немного помолчала. – Не могу заставить себя сочувствовать ему. Епископ Гардинер желал мне зла.

Уилл продолжал:

– На верховные посты в Тайном совете назначены лорд Денни и наш зять Уилл Герберт. Долой стариков! – Он со смехом хлопнул себя по бедрам.

– Я слышала об этом. Сестрица Анна обмолвилась, что ее мужа скоро назначат на новую должность.

– Кит, – сказал Уилл, понижая голос и показывая, что он намерен сообщить нечто важное, способное скомпрометировать их обоих. Она хорошо знала брата, иногда она думала, что даже слишком хорошо.

– Да, Уилл, какие еще интриги?

– Никаких интриг, сестра. – Он колебался и криво улыбался, потом, озираясь, проверил, где сокольничий. Тот был далеко. – Просто король… как бы получше выразиться… уже немолод…

– Замолчи, Уилл. Ты прекрасно знаешь, что подобные разговоры приравниваются к государственной измене! – машинально прервала она брата, хотя и сама часто размышляла о том, что будет свободна после смерти короля.

– Кто нас здесь услышит? Только белки да олени.

– И сокольничие. – Ей вдруг сделалось тошно. С утра до ночи она должна заботиться о том, чтобы ее не подслушали посторонние. Она не могла откровенно поделиться своими мыслями. – Хорошо, я тебе отвечу, но не вздумай никому передавать мои слова. Ты понял? – Она все больше раздражалась. – Когда Генрих уезжал во Францию, он составил новое завещание; по нему регентом, что бы ни случилось, становлюсь я. Пока он поручил принца Уэльского моим заботам. Ну что, брат, теперь твое тщеславие удовлетворено?

– Кит, это правда? О принце я знал, но завещание… – Уилл зашел вперед и развернулся к ней лицом, широко улыбаясь.

Катерина едва сдерживала гнев:

– Значит, тебе мало того, что твоя сестра продалась ради твоего возвышения! Теперь тебе хочется стать самым влиятельным человеком в стране! Неужели ты не понимаешь, в какой я все время нахожусь опасности, как мало меня заботит власть и как я ценю свою жизнь?

Уилл был смущен; он неуклюже извинился, повторяя, как он уважает Катерину. Она для него не только королева, но и старшая сестра. Он готов пожертвовать за нее жизнью, в чем Катерина откровенно сомневалась. И все же после его извинений ей сделалось чуть легче. В конце концов, Уилл все же ее брат.

– Да уж, нелегко справиться со своей гордыней! – улыбнулась она.

Они пошли дальше, и Уилл стал беззаботно пересказывать ей сплетни о Тайном совете. Туман рассеивался; скоро можно будет запускать соколов. Они поднялись на вершину. Вокруг них расстилались зеленые холмы Суррея. Сокольничий помог Катерине привязать кожаную пластину к перчатке, чтобы она могла взять птицу на руку. Она сняла с головы сокола колпачок. Сокол трепетал, предвкушая полет. Она спустила птицу, и сокол расправил огромные крылья; он парил в отдалении, высматривая добычу. Различив на земле движение, он камнем бросился на жертву.

– Король собирается выдать замуж Мэри Говард, о чем ты, наверное, слышала, – сказал Уилл.

– Герцогиню Ричмонд? Нет, не слышала, – ответила она. – Странно, ведь мои фрейлины способны выведать о подобных событиях заранее.

Сокол взмыл вверх, никого не схватив, и кружил, готовясь к новому броску.

– Норфолк совсем не рад.

– Почему? Мне кажется, он с радостью повторно выдаст дочь замуж. Она так долго вдовеет, и у нее почти совсем нет денег, чтобы сводить концы с концами. Отцу не терпится сбыть ее с рук.

– Да, но жених – Томас Сеймур.

Уилл говорил и говорил о бесконечной вражде между Сеймурами и Говардами, но Катерина уже не слушала его; ее сердце забилось как пойманная птица.

– …едва ли она найдет себе мужа лучше, чем Том. Он герой… на него как-то напали пираты… он спасся в шлюпке… самый привлекательный мужчина при дворе…

Весь мир закружился вокруг нее, и она схватилась за дерево, чтобы не упасть.

– Кит! – Уилл наконец заметил, как побледнела сестра. – Кит, что с тобой?

– Просто немного кружится голова, – ответила она.

Она уже забыла о соколе, который летел к ней и бросил к ее ногам маленького кролика, отчего она вздрогнула. Вздохнув, она протянула руку. Повинуясь команде, сокол сел на перчатку. Катерине показалось, что птица стала слишком тяжелой. Женщина опустилась на корточки, прислонясь к дереву.

– Что с тобой, Кит? – Уилл подбежал к ней. – Что у тебя болит? – Он сел рядом и положил руку ей на лоб.

– Ничего, я просто… – Она не знала, что сказать. – Просто почувствовала небольшую слабость.

– Ты ждешь ребенка? – прошептал Уилл, едва подавляя жадное нетерпение. Его разные глаза сверкали. Катерина прекрасно понимала, о чем он думает. Уилл уже представлял, как он взлетит, если сестра родит наследника.

– Уилл, ради всего святого, перестань… никого я не жду.

– Потерпи, Кит. Я отнесу тебя назад. Ты слишком слаба для соколиной охоты.

Он нагнулся, чтобы взять ее птицу, но сокола что-то испугало, и он бил крыльями, царапая Уиллу лицо когтями. На щеке остался кровавый след. Сокольничий с помощником подбежали к ним и стали просить прощения, как будто в чем-то провинились.

– Заберите, – приказал Уилл. – И продолжайте без нас: ему надо кого-то поймать. Я отведу королеву во дворец.

Назад возвращались молча. Уилл взял ее под руку, а второй рукой прижал к окровавленной щеке платок. Ее мысли кружили по спирали. Значит, Томас вернется. Сумеет ли она сдержаться, если будет каждый день видеть его? Известие о его свадьбе потрясло ее. Она все обдумала. И тоска, и обуревающее ее желание были преданы забвению. В конце концов, он уехал больше трех лет назад. Но ничто не забыто, и ее внутренний мир в таком беспорядке, что она гадала, как ей удастся сохранять спокойствие. В дворцовом парке и во внутреннем дворе было много народу. Туда-сюда сновали пажи и камеристки; прошел поваренок с ящиком капусты на плече. Две служанки, весело смеясь, тащили вдвоем тяжелую корзину с серебристой рыбой. Скоро обед, и у прислуги много обязанностей. Заметив королеву, все упали на колени, но Катерина жестом приказала всем встать. Никто не заметил, что она передвигается с трудом, а ее мир пошатнулся, и она боялась, что соскользнет с его края.