Александр Артищев - Гибель Византии

— Интенсивный огонь ядрами и рассыпными пулями может быть открыт только в критические для защитников дни, — убеждал он.

— Рассыпные пули? — Константин удивленно поднял брови.

— Недавнее изобретение инженера Иоганна Немецкого, — пояснил протостратор.

— Более десятка свинцовых пуль упаковываются в промасленную бумагу и закладывается в жерло пушки вместо ядра. Выстреливая широким веером, они поражают большее чем обычно количество вражеских солдат. При дальней стрельбе пули зашиваются в пропитанную селитрой и набитую порохом холстину, которая ещё в полете разрывается, выстреливая своим содержимым в разные стороны.

— На башнях так же размещены сифоны для подачи сильных струй горящей нефти, — продолжал стратег, — На платформах устанавливаются котлы для разогрева вода, смолы и свинца. Железные желоба для подачи кипящих жидкостей протянуты от котлов к самым стенам.

Запасы зажигательной смеси достаточно велики, их должно хватить на поджёг не только подступов к Константинополю, но и части Золотого Рога. Мастера огненных дел заготавливают новый состав, который воспламеняется при соприкосновении с водой: его основа — маленькие зернышки какого-то сплава, образующегося после сильного прокаливания в железных ретортах смеси поташа, соды и угля. Этим составом будут снабжены все экипажи ромейских кораблей. Помимо того, нашими техниками усовершенствованы особые снаряды, полые изнутри и начинённые порохом — после выстрела они с большой силой взрываются, приземляясь на территории противника.

— Однако орудийная стрельба разрушает стены, — напомнил Нотар.

— Ничто не мешает нам метать снаряды катапультами, — возразил стратег.

— Основная часть пороха и прочих огненосных смесей сосредоточены в Арсенале. — продолжал он. — Здание надёжно охраняется смешанными звеньями ромеев, германцев и московитов. В кладовых Арсенала содержится также приведённое в полную готовность оружие: пики, алебарды, метательные копья, мечи, палаши, цепы, булавы и секиры. Очищены от ржавчины кольчуги, шлемы, кирасы и щиты. Всё это уже не раз бывало в употреблении, но ещё может надежно послужить.

— В оружии и в доспехах недостатка нет, — подтвердил протостратор, — имеющимися запасами можно вооружить целую армию.

— Армию, которой у нас, увы, нет, — развёл руками Феофан.

— Перехожу к дальнейшему, — продолжал Кантакузин, неодобрительно поглядывая в сторону дипломата. — Цистерна Бона очищена от грязи и водорослей и промывается водой. На очереди цистерны Мокия и Аспара. На это уйдет не более недели. Подземное хранилище Тысячи и одной колонн уже залито водой. При первых же признаках порчи вода сольётся и заменится новой.

С провиантом дела обстоят хуже, хотя амбары уже частично заполнены зерном. Для беспокойства пока нет места: хлеба должно хватить на восемь месяцев осады. Этот срок будет увеличен за счёт прибытия беженцев из близлежащих селений: они, безусловно, пригонят с собой своих скот. Однако дополнительная закупка зерна в Морее и прилегающих областях нам не повредит.

Константин не ответил. Казалось, он настолько погружен в свои мысли, что попросту не слышал последних слов Кантакузина. Сановники молча переглянулись. Император протянул руку, приподнял со стола серебряный колокольчик и коротко позвонил.

— Принесите свечей, — приказал он вошедшему слуге.

— Уважаемый мегадука, — обратился Константин к Нотару, с лица которого не сходило скептическое выражение, — вероятно, у тебя есть, что сказать нам. Если это так, то мы слушаем тебя.

К тому времени Нотар уже полностью овладел собой. Всем своим нутром он ощущал исходящую от окружающих недоброжелательность и не находил тому объяснения. Разве что причина в том, что он неоднократно пытался предостеречь тех, в чьих руках находятся линии судеб тысяч и тысяч людей, о тяжелых последствиях, к которым приведут потуги взвалить свои на плечи неподъёмное? Ведь война, которая надвигается на ромеев, будет более походить на схватку престарелого, дряхлого Геракла с молодым, сильным и беспощадным Антеем, питающегося соками с окружающих земель. Время Византии прошло и надо найти в себе мужество приноровиться к изменившейся реальности, не пытаться жить воспоминаниями. Но людям не по вкусу горечь правды, им предпочтительнее блуждать в лабиринтах собственных грёз. Вот почему они так беспощадны к тем, кто не страшится раскрыть глаза добровольным слепцам.

— Морские стены Константинополя выдержат осаду, — твердо заявил он. — Ни одно судно не сможет без вреда для себя высадить штурмовые отряды на берег.

— Тем более, — подтвердил протостратор, — что турки не привыкли воевать на море и едва ли рискнут приблизиться к крепостным стенам с моря.

— На войне нельзя ничего предугадать, — Лука был слегка уязвлен, — И отсутствие умения может быть перекрыто превосходящей численностью. Против множества феллук пушки бессильны.

Василевс нетерпеливо повел головой.

— Достаточно ли защищены гавани и Залив?

— Гавани Феодосия, Кондоскалия и Юлиана находятся под прикрытием крепостной артиллерии и огнемётных устройств: перекрёстная стрельба уничтожит любого смельчака, рискнувшего прорваться в бухты. Возле ворот святого Иоанна, святого Лазаря и Псамафийских ворот, на башнях смонтированы старые ремонтные краны — своими крючьями и клещами они ухватят и опрокинут любое судно, от галеры до крупного парусника. Механизм подъёма Цепи [7] железная цепь, протянутая поперёк залива Золотого Рога и запирающая константинопольский порт; контролировала вход и выход кораблей в открытое море. вычищен и отлажен, пробным испытаниям мешает частое перемещение ромейских и союзных кораблей.

— В состоянии ли враг прорвать Цепь?

— Не думаю. Для этого необходимо иметь корабли, оснащённые специальными приспособлениями — гигантскими «ножницами» или особо прочным тараном. Кочевым народам не под силу одолеть военный гений наших предков.

Константин согласно кивнул головой.

— Теперь самое время предоставить слово нашему секретарю. Ему и некоторым другим доверенным лицам поручено было провести негласную перепись боеспособного населения столицы.

Георгий Франдзи, до того тихо сидящий у края стола, встал, поклонился и развернул лежащий перед ним свиток пергамента.

— Великий василевс, уважаемые димархи. Мною и подчиненными мне людьми третьего дня была проведена тайная перепись населения города Константинополя, основная часть которого — подданные Империи мужского пола в возрасте от 16 до 60 лет. Из почти 32 тысяч обитателей столицы способно держать оружие в руках 4973 человека. Остальные — старики, женщины и хворые — могут быть использованы лишь на вспомогательных работах.