Серж Арденн - Тайна Тамплиеров

Задыхаясь от ярости, завопил граф.

– Я знаю, есть лихие ребята на службе у кардинала. Кавуа в них души не чает. Но эти, эти кто?! Кто я вас спрашиваю?! И они оставляют в дураках моих лучших людей! Как сие возможно?! Как?!

Он, казалось, выпустив пар, уселся на прежнее место, и схватив со стола четки, начал нервно перебирать косточки. Только этого и ждал Атос, чтобы высказать то, о чем не решался признаться даже самому себе.

– Простите, капитан, но ваши домыслы таят в себе безграничные преувеличения, к тому же зиждутся на заблуждениях. Мы и, правда, едва унесли ноги из чертовой Барселоны, и принужден признать не без помощи тех же господ анжуйцев. А, что касается «соломенных» шпаг, то об этом вам лучше расскажет Арамис, единственный оставшийся в живых после той кровавой резни в Тарбе. Капитан, мы всецело разделяем ваши сетования по поводу нашего поражения. Но, в свою очередь, хочу заявить, мы сделали все возможное, и вряд ли кто-либо сумел бы добиться большего. И все же ваши выводы и упреки мы готовы принять, за исключением, пожалуй, одного.

Тревиль оставив четки в покое, вопрошающе взглянул на Атоса.

– Да-да, монсеньор…Вы не учитываете всех тех качеств, которыми обладают эти господа анжуйцы. Мы столкнулись с крайне опасным врагом. И я уверен, это не последняя встреча…Сплав смелости и разума, из которого отлиты эти господа, громоздится на постаменте убеждений, что делает их неуязвимыми. Они благородны и великодушны, а это могут себе позволить лишь сильные люди.

ГЛАВА 14 (43) «Лес Ла Поэль»

ФРАНЦИЯ. ЗАМОК ТРУАМБЕР.

Пожалуй, нет большего безрассудства, чем бессонная ночь перед дуэлью. И это, безусловно, является непреложной истиной для любого, даже малоопытного, дуэлянта. Но человек слаб, и от этого беспомощен перед обстоятельствами, каждый раз доказывая, порой ценой собственной жизни, состоятельность сей попранной бесчисленное количество раз догмы.

Шевалье де Лавальер, как, кстати, и барон д’Эстерне, провел, по сути, бессонную ночь. Его мысли находились в полнейшем беспорядке, хаотично сменяя одна другую, не считаясь с волей того, кто непременно желал привести их в подобающую очередность. Лейтенант понимал, что дуэль с хитрым и коварным мерзавцем, де Шиллу, не имеет ничего общего с честным поединком, поэтому требует совершенно особой подготовки. Он боролся с собой, жертвуя сном, заставляя выстроить рассуждения в нужном направлении, но тайник найденный бароном, этой ночью, в Восточной башне не давал ему покоя, принеся больше вопросов, чем ответов, что окончательно разрушило разработку тактических планов в предстоящей маленькой войне с виконтом и его людьми.

Лишь скрип замковых ворот, вернул его к теме предстоящего противостояния. Лавальер вскочил с глубокого кресла, в котором, созерцая огонь в камине, просидел всю ночь, подбежав к окну. В серой предрассветной дымке, он сумел разглядеть силуэт всадника, в длинном плаще с капюшоном, что направил своего мула по дороге в Мелён. «Локрэ, направился в город. Это не в нашу пользу. Черт возьми! Следовало ожидать такого поворота!» – подумал он, после чего вышел в переднюю. Забытая на комоде, оплывшая, бесцельно мерцавшая свеча едва озаряла небольшую, наполненную храпом Урбена, комнату, где развалившись на кушетке, почивал слуга.

– Вставай Урбен, проспишь заутреннюю! Разыщи Тужо.

Толкнув Урбена в бок, вымолвил на ходу шевалье, направившись к двери комнаты барона. Громкий стук стряхнул предрассветную дрему с д’Эстерне. Он вскочил и, растворив дверь, уставился на раннего гостя.

– Барон, нет времени объясняться. Мне нужны ваши плащ и шляпа.

Не пришедший в себя, после крепкого сна, дворянин, послушно вручил лейтенанту затребованные вещи.

– Жду вас внизу. Не мешкайте.

В коридоре шевалье ожидали Урбен и Тужо, проследовавшие вслед за ним в конюшню замка. Лавальер, замедлил шаг под сводами просторной конюшни, выискивая пегово жеребца, с некоторых пор принадлежавшего барону. Отыскав взглядом животное, он обратился к слугам.

– Господа, вам немедленно следует отправиться в дорогу. Запомните, дуэль состоится с восходом солнца, на поляне у старого колодца в лесу Ла Поэль. Это место хорошо мне знакомо, вокруг поляны возвышаются холмы. Учитывая гнусный нрав де Шиллу, в кустарнике, на холмах, может оказаться стрелок. Это старый трюк. Урбен, ты должен до начала схватки пробраться туда и не позволить помешать поединку.

Слуга мрачно кивнул, поправляя притороченную к поясу шпагу.

– Теперь ты Тужо…

****

Через три четверти часа, после того как Урбен и Тужо отправились в лес Ла Поэль, из ворот Труамбер выехали два всадника. Какое-то время, примерно пол лье, они мчали по дороге на Мелён. Поравнявшись с каменным крестом, одиноко торчащим на развилке, дворяне осадили коней, и, оглядевшись, свернули в молодую рощу. Преодолев несколько затерянных в густой листве неглубоких оврагов, они спустились в балку, укрытую утренним, пушистым туманом. Два сильных гнедых рысака, несли угрюмых, закутанных в плащи наездников, сквозь густой кустарник, оставляя след на высокой влажной траве.

В назначенное время, д’Эстерне и Лавальер, прибыли на лесную поляну, где их ожидал виконт де Шиллу с двумя секундантами, господами де Гризолем и де Плево. Привязав коней у сухого старого вяза, прибывшие дворяне вышли на средину поляны. Де Шиллу с ехидной улыбкой разглядывал барона, как будто и не собирался вовсе начинать дуэль. Он о чем-то шепнул своим товарищам и все трое громко расхохотались.

Д’Эстерне держался уверенно, не замечая игривого настроения противника. Сбросив плащ, шляпу и перевязь, оставшись в кожаном стеганом, плотно облегающим тело жилете, надетым поверх хлопковой рубахи тонкой выделки, с отложным воротом, барон энергично двигался, звеня шпорами, рассекая воздух острием шпаги, готовясь к бою под ироничными взглядами провинциальных аристократов. И если молодому д’Эстерне, не знакомому со здешними нравами, вполне небезосновательно, можно поставить в вину некоторую беззаботность, то умудренный опытом Лавальер, как матерый Порселен 1, только прибыв на место, принялся вглядываться, вслушиваться, внюхиваться. Его глаза блуждали по зарослям кустарника, меж высоких деревьев, что покрыли склоны холмов, окружавших поляну.

Добравшись до Мелёна, Падре Локрэ, незамедлительно разыскал комиссара городской стражи господина де Клапардо. Высокий, статный с пышными усами Клапардо с благожелательной усмешкой встретил священника, прибывая в упоении от собственной значимости. Благоволя к капеллану, он излучал уверенность и спокойствие пока вновь, вторично за столь короткое время не услышал имя – д’Эстерне. Этот подозрительный незнакомец, неизвестно откуда появившийся в здешних тихих местах, наделал много шума, что не могло прийтись по вкусу капитану, поставленному следить за порядком в Мелёне и его окрестностях. Внимательно выслушав подозрения святого отца, донесшего о назначенной дуэли, он вскочил как ошпаренный. Ведь речь шла о жизни и чести одного из самых почтенных здешних вельмож, к тому же близкого друга и соратника принца крови, графа де Суассона.