Эптон Синклер - Широки врата

Ланни и Рауль получили сведения, что мятежники захватили пригород Педральбес, который находился в более высокой части города к западу, недалеко от королевского гольф-клуба и королевского дворца. Поэтому путешественники рассматривали возможность объезда через ипподром, недалеко от берега. Но этот путь проходил мимо крепости Монжуик, которая, казалось, скорее всего, будет в руках врагов. Они решили разделить опасность и въехать в город через главный бульвар, Калле-де-лас-Кортес Каталанас. Этот путь давал им преимущество, они могли видеть далеко вперед, и если они натолкнулись бы на что-нибудь подозрительное, то могли бы быстро свернуть в боковую улицу.

Очень скоро они подъехали к баррикаде с вооруженными рабочими и красным флагом над ней. Это выглядело как дома, и Рауль высунулся из окна машины, махнул платком и крикнул: «Amigos!» когда они подъезжали к стене из булыжников. Рауль вышел и представился, отметив, что в течение многих лет он был директором Эскуэла-де-лос-Трабахадорес-дель-Миди. В этом длинном слове содержалась магия, оно означало рабочие. Как, на юге Франции, так и в Каталонии, рабочие имели свои собственные школы! Молодые ребята с профсоюзными билетами подняли свои стиснутые правые кулаки, показывая, что они были коммунистами, а другие подняли обе руки, сложив их над их головами, показывая, что они были анархистами.

Тяжелый грузовик, который составлял часть баррикад, был отодвинут в сторону, и автомобиль проехал через баррикаду. Солдаты добровольцы с оливковой кожей разделись до белья на горячем солнце и навязали матерчатые полосы на головы, чтобы защитить глаза от пота. Что заставило Ланни подумать, что он вернулся во времена Французской революции, как она изображалась художником Давидом. Естественно, что эти революционеры не решились обратиться со словами «compañeros» к обитателям такого аристократического экипажа. Они вежливо спросили, могут ли они поднять большой объект странного вида и убедиться, что в нем не содержится контрабанды. После того, как они сделали это, они пожали руку Раулю и сказали ему, добро пожаловать. Они засыпали его вопросами относительно того, что он видел в пути, и в ответ рассказали ему то, что знали. Мятежный полк готовился напасть из пригородов на юго-западе, также как и артиллерийский полк. Другой пехотный полк был заперт в казармах его офицерами, а солдаты пытались решить, что им делать. Реальные боевые действия могут начаться в любой момент.

Ланни имел возможность наблюдать провалившийся пивной путч Адольфа Гитлера тринадцать лет тому назад. И у него сложилось впечатление, что революция состоит из огромного множества людей, спешащих по улицам туда и сюда. Теперь он обнаружил то же самое в Барселоне. Небольшие группы, в форме или без, маршировали в одном направлении, а другие в противоположном направлении. Катились легковые и грузовые автомобили, делая много шума на перекрестках, как если бы их владельцы пытались выразить свое состояние возбуждения. Было много пения, к которому присоединялись прохожие. Это оказало большое влияние на Рауля, который обучал социалистическим песням на протяжении многих лет, и теперь обнаружил, что его голос пропутешествовал сотни километров вдоль этого побережья Средиземного моря.

Он и Ланни переговорили и решили, что они остановятся на разных гостиницах, потому, что Рауль запишется в армию. И было бы нелегко убедить бешеных марксистов, что американский плейбой был одним из них. Во всяком случае, Ланни не хотел их убеждать. Город был полон шпионов, итальянских и немецких, а также националистических, не говоря уже об американских газетчиках. А те могли бы найти живописный сюжет, в котором сын Бэдда-Эрлинга оказывал моральную а, возможно, и военную поддержку красному правительству Каталонии. Нет, Ланни поселится в Ритце, как и при предыдущем посещении. Его сумки и его Командор будут перенесены в его апартаменты, а его автомобиль будет оставлен в безопасности в гараже. А Рауль посетит марксистскую штаб-квартиру и увидит, что товарищи поручат ему сделать.

Помывшись и выпив холодный напиток, Ланни решил пойти на прогулку. Солнце садилось, и бульвар был переполнен людьми, вышедшими поглазеть. Суббота делала этот день выходным, а война сделала его двойным праздником. Каждый носил красную ленточку или розетку, каждый готов был запеть при малейшей провокации, и никому был не страшен серый волк Франко. В основном это были рабочие, богатые испугались, а те, кто не сбежал, прятались в своих домах. Мужчины шляп не носили, потому что это был буржуазный обычай. Ланни, который редко носил шляпу, здесь соответствовал моде. Он знал, как завязать разговор с любым мужчиной или женщиной. Он к этому времени поднаторел в испанском. Ему было легко, потому что знал французский и итальянский языки. Когда он произносил пароль americano , рабочие хотели пожать ему руку и говорить об их замечательном ребенке, которому к настоящему времени было пять месяцев. Полуавтономном правительстве Каталонии во главе с небольшим, но очень живым адвокатом по имени Луис Компанис.

Всё было в соответствии с философией Ланни. Народные массы должны были выйти на улицу, чтобы отпраздновать свою полуавтономию. Его настроение не было полностью испорчено, когда он вернулся в отель и был проинформирован, что люди с красными нарукавными повязками появились в гараже, и реквизировали все автомобили для перемещения войск. В гараже оказалось не так много машин, потому что большинство из гостей этого роскошного места уже сбежали. Los oficiales, так назвал реквизиторов сильно напуганный портье, оставили расписку, с гарантией того, что владельцу будет выплачиваться надлежащее вознаграждение за аренду автомобиля. Ланни, который с детства говорил об экспроприации экспроприаторов, теперь это испытал на себе, и мог представить себе улыбки своих полуфашистских друзей и родственников, с которыми они встретят новости о его бедах! Исчезли даже скатерти и салфетки, но они с точки зрения праздного класса ничего не стоили из-за пулевых отверстий в них.

Рауль пришел в гостиницу в обеденное время, чтобы отчитаться. Он был разочарован, потому что не смог увидеть важных должностных лиц, с которыми хотел встретиться. У каждого из них было расписано время и список лиц, которые могли на него претендовать. Видимо все было в крайней путанице. Люди спешили, выкрикивали приказы, которые некому было выполнять. Это тоже был феномен революций. На сто задач отводилось время, за которое можно выполнить только одну. Город ожидал нападения в любой момент, и единственное, что можно было сделать, это брать оружие и сражаться. Если не было ни ружья, ни грузовика, ни предметов медицинского назначения, нужно было найти какой-нибудь способ, чтобы быть полезным, если можно.