Эптон Синклер - Широки врата

«Я только что был на представлении странной драмы», — сказал он ей. — «Тот, кто или что это такое, что работает в подсознании мадам, пытается переплюнуть Шекспира».

Он описал ей древний монастырь на заросшем пальмами берегу горячей и влажной земли, фантастическую теологию и ритуал, которыми пользовались эти почти черные арийцы около двадцати четырех столетий. «Я не мог найти ни одного упоминания об этом острове», — сказал он. — «Это может быть какое-то небольшое место на реке или в гавани, или это может быть вымышленным, как многочисленные преисподние со сложными ужасами, из которых мой отчим составил список».

Он повторил некоторые из этих фантастических описаний, а женщина воскликнула: «Откуда, как вы думаете, берутся такие кошмары?»

— Из непонимания и страха. Первобытные люди не знали много о мире, в котором жили, и я думаю, что они знали еще меньше о себе. У них не было никакой возможности отличить реальность от фантазии. И когда один из них видел сон, то как он мог узнать, действительно ли он встречался с ангелами, демонами, прекрасными гуриями, или богами с двумя головами или шестью руками или с чем ещё?

— Но где же мадам могла получить весь этот буддийский реквизит?

— Парсифаль бесконечно читал мистическую литературу, и он, возможно, прочитал о буддийских монастырях и преисподних и забыл о них, как он забыл, что он когда-то встретил Люди в Берлине.

«Люди?» — воскликнула женщина.

— Я веду к этому. Люди выбрал эту странную мешанину, в которой снова показал себя.

Он рассказал соответствующую часть этой истории, и женщина слушала с нарушенным душевным равновесием. «Ланни!» — воскликнула она. — «Вы не могли выдумать такую историю?»

«Для вас это естественно, чтобы так спросить», — улыбнулся он. — «Но я уверяю вас, если я не могу получить должным образом чего-нибудь в этом мире, то я могу обойтись без этого».

— Я знаю, но вы могли придумать это для моего же блага, чтобы остановить моё ожидание Люди.

— Я считаю вас взрослой. Вы сами будете выбирать свою судьбу, а также вы сами сделаете выводы о паранормальных явлениях. Я рассказываю вам, что случилось, но я не могу сказать вам, почему и как. Я, конечно, всегда держу в мыслях Люди, и у меня есть свои представления о нем. Возможно, что мои мысли о нём попали в сознание монаха или в грезы моего отчима о монахе. Дело в том, что наше сознание, по всей видимости, смешалось вместе, или, во всяком случае, попало друг в друга, оно взорвалось и его фрагменты попали в мысли друг друга. Я не знаю, что это такое, но я, конечно, хочу, чтобы учёные разобрались в этом и рассказали мне.

Они говорили о жертве нацистов и о его вероятной судьбе, и о жене или вдове жертвы и о ее будущем. Труди снова сказала, что она не может заставить себя поверить, что Люди был мертв, и встретить то горе, если она поверит. Ланни возразил: «Вы думаете, что вы не можете смотреть правде в глаза. Но каждый день вы наблюдаете факты. Обычное горе проходит со временем. Я знаю, потому что испытал это в случае с Мари. Я не знал, как жить дальше без нее, но я научился. В вашем случае неопределенность может длиться вечно. Вы продлеваете свое горе каждый день и так калечите всю свою жизнь. Я думаю, вы должны спросить себя, хотел бы Люди вам такой жизни».

— Вероятно, он бы не хотел, Ланни, но что же мне делать? Предположим, я поверю, что он умер, а потом в один прекрасный день он вернётся?

— Есть хорошо известная поэма Теннисона. Энох Арден посмотрел в окно и увидел счастье своей жены, и ушел, чтобы не беспокоить её.

— Да, но если Люди заболеет и будет нуждаться во мне. Он будет не в состоянии так же, как Фредди Робин, уйти.

— Люди не викторианский моряк, а разумный современный человек. Он не должен ожидать, что вы искалечите свою жизнь при таком малом шансе, ведь он понимает, что вы знаете всё об нацистских извергах, и сколько товарищей они замучили до смерти и бросили в песчаные карьеры.

— Но, если бы он вернулся, что я должна делать?

— Будьте благоразумны, Труди. Вы знаете, что, если бы Люди вернулся, я так же, как вы, хотел бы помочь ему, и я помогу ему всеми возможными способами. Если будет нужно отступить в сторону и оставить ему вас, я сделаю это. Только вы будете решать, и, конечно, я не делал бы из этого историй, как не делаю в случае Ирмы.

Он рассказал ей историю своего разговора с послом дядей, и для Труди это была возможность заглянуть в другой сказочный мир. Она придерживалась мнения экономического детерминизма. — «Я полагаю, что так много денег автоматически делает людей эгоистичными».

Ланни пояснил: «Мне постепенно стало ясно, что происходило в душе Ирмы. Я полагаю, что это происходило в течение нескольких лет, с тех пор, как она впервые встретила некоего английского графа на одном из мероприятий Лиги Наций в Женеве. Это был мужчина, которого она хотела видеть своим мужем. Когда она увидела его великолепный старый замок, её увлекла идея оснастить его современной сантехникой, с ванными, встроенными в пол, как плавательные бассейны, облицованными зеленым мрамором и с маленькими красными электрическими фонариками для освещения каждой ступеньки. В Шор Эйкрс арматура ванной Ирмы была из чистого золота, а моей из серебра. Это давало ее отцу чувство великолепия, и Ирма унаследовала как арматуру, так и чувства. Естественно, она находила старый дом моей матери на Ривьере дешевым и дрянным местом. Там для неё не было места, чтобы развлечься. А что толку из того, чтобы иметь все эти деньги?»

— Ланни, я думаю, что такие люди очень злые и безнравственные!

— Ирма является дочерью человека, который знал, что он хотел, и брал это. Она восхищалась им и следовала его примеру. Она модернизирует замок, добавит бальный зал в полмиллиона долларов, возможно, спортивное сооружение в миллион долларов. Она будет широко устраивать приёмы и приобретёт репутацию интеллектуала. В течение семи лет она готовилась к роли хозяйки салона, так как у неё перед глазами был мой старый друг, хозяйка салона здесь, в Париже. Ирма воспримет идеи своего нового мужа и сделает свой дом штаб-квартирой того крыла партии тори, который желает мира и надеется получить его от сделки с Гитлером. Её целью будет заставить своего мужа уйти из министерства иностранных дел и стать министром иностранных дел. Можно увидеть, насколько это более блистательно, чем быть женой коробейника старых картин, и все друзья и ее семья полагают это причиной, почему она бросила эту личность второго сорта.

Ланни, несмотря на все его улыбки, было горько!

Трудно было думать об искусстве, любви или исследованиях паранормальных явлений в дурдоме, каким теперь стал Париж. Кто интересовался политическими вопросами, не мог говорить или думать о чем-либо, кроме испанской войны. Газеты вели войну пропагандистскую в своих колонках, обвиняя своих противников в самых ужасных преступлениях. Армии генерала Франко начали движение на север вдоль границы с Португалией, и четырнадцатого августа 1936 года они взял Бадахос, соединившись с войсками генерала Мола, двигавшимися на юг. Взятие этого маленького городка отпраздновали загоном четырех тысяч пленных в арену для боя быков, запиранием ворот, а затем расстрелом их из пулемётов.