Эптон Синклер - Широки врата

Две тысячи фунтов в это время соответствовали около десяти тысячам долларов, или более двумстам тысячам франков. Приличное состояние для молодой супружеской пары. Ланни, в чьи необычные понятия входило то, что некоторые называют «феминизмом», настаивал на том, что если Марселина поедет, то она должна будет делать свою часть работы и должна иметь половину вознаграждения. Витторио решил принять это как оскорбление итальянского офицера и джентльмена. Но Марселина была в восторге, и немедленно простила все грехи своего брата. Ланни твердо стоял на своём, и даже пригрозил потребовать долю своей матери, чей светлый ум нашёл этот план. Для себя он не будет требовать ничего, потому что он не хотел принимать участие в рискованном деле. Как исключение, он будет действовать как связующее звено с сэром Альфредом. Витторио и его жена должны взять на себя исключительную ответственность за это предприятие и подтвердить невиновность Ланни, в случае возникновения каких-либо проблем.

Бьюти выразила беспокойство по поводу заявления Ланни об их ответственности. На что он сказал: «Пусть они зарабатывают то, что смогут, а если попадутся, то какой смысл попадаться вместе с ними. Гораздо лучше быть свободным и попытаться помочь им!»

Четыре заговорщика занялись подготовкой своего проекта. В это время сухопутное сообщение между Францией и мятежной Испанией было ненадежным, и самый быстрый путь был из Марселя в Кадис. Этот маршрут патрулировало много военных кораблей, и там случались «инциденты» различного рода. Ситуация была непростой, но Ланни сказал, что они будут в достаточной безопасности на французском, британском или американском судне, потому что ни одна из сторон в испанском конфликте не захочет иметь проблем с крупными державами.

За последние четыре года Ланни немало задумывался над проблемой контрабанды людей из тюрем и стран, подобных им. Сейчас он об этом не рассказывал, но из накопившихся за это время идей он кое-что высказал: «Если молодая пара будет вызволять Альфи из тюрьмы, то его надо будет доставить на берег и устроить его на борт судна. В стране, где идёт война, действуют военные пропуска, а автомобили тщательно досматриваются. Мне кажется, что один из нас должен на некоторое время укрыться, а Альфи будет пользоваться документами этого человека. Альфи высокий и тонкий, но не выглядит, как женщина, так что он должен занять либо моё место или место Витторио. Он выше, чем любой из нас, и не сможет носить нашу одежду, поэтому я полагаю, что у нас должна быть пара костюмов, сделанных по его мерке. Я очень хорошо знаю его размеры, и не будет ничего подозрительного, если у нас будут дополнительные костюмы. Никто не будет их распаковывать и сравнивать их размеры с нами».

Так Ланни пошел к своему портному и сказал, что хочет сделать подарок другу, и заказал легкий костюм для человека на пять сантиметров выше, чем он сам, и на два сантиметра уже в груди. Витторио пошел к другому портному и сказал, что он был другом офицера, прибывающего на пароходе, и так как он должен присутствовать на формальной встрече, Витторио хотел бы предоставить ему парадную форму, аналогичную той, которая была одета на Витторио. Эти заказы были выполнены и аксессуары приобретены. Так что в случае необходимости, военнопленный мог бы сбросить свою одежду и появиться либо в качестве американского искусствоведа, либо итальянского офицера ВВС.

В то же время нужно было решить вопрос о паспортах. Мятежное правительство Испании не было признано Францией, но оно имела своих агентов, исполнявших дипломатические и консульские функции. Был такой чиновник и в Ницце, и перед ним появился элегантный американский джентльмен, который показал контракт с богатой леди из Севильи и письма к нескольким важным личностям этого города. Также итальянский офицер с надлежащими документами и пустым рукавом, полученным в абиссинской войне. И модная молодая леди с Лазурного берега, новобрачная этого офицера. «Консул» знал, что несколько тысяч итальянских офицеров были теперь в Испании, помогая в освобождении его страны, и что раненый, находящийся в отпуске, хочет навестить своих товарищей и посмотреть, что они там делают, казалось, вполне естественной вещью.

Ланни купил большое количество американских и английских денег и зашил их в подкладку ремня, который он не снимал, даже когда спал. Он узнал этот трюк от своего отца в детстве, когда продавец оружия хранил таким образом свой секретный телеграфный код. Франкистская Испания использовала бумажные деньги Мадрида, но ставила на них специальные штампы, и Ланни купит эти деньги в Кадисе и Севилье. В одном из своих чемоданов он положил копию своей картотеки и свою переписку с богатыми и важными клиентами. Франкистской Испании была нужна иностранная валюта, и правительственные чиновники могли не увидеть оснований для соблюдения закона республики против экспорта произведений искусства.

Шофер Бьюти доставил их в Марсель. Там они посетили офисы судоходных компаний и полюбопытствовали, что делается в доках. В Кадис можно было отправить всё, за исключением вооружений, и многие нейтральные судовладельцы были рады получить деньги от Хуан Марца и герцога де Альба. За шестьсот франков за штуку, примерно это двадцать четыре доллара, путешественники получили две чистые и комфортабельные каюты на английском грузопассажирском судне, которое должно было отплыть на следующий день. На это время они остановились в отеле де Ноай, и развлекли себя одной из тех «эксцентричных комедий», которые были в моде среди фанатов Голливуда на всем пути от Сингапура до Буэнос-Айреса. Героиня была дочерью железнодорожного магната, который жил в доме, который ошибочно принимали за его самый большой железнодорожной вокзал. Дочь сбежала из дома и попала в путаницу, из-за которой ее ошибочно приняли за напарницу гангстера. Её спасает газетный репортер, который выглядел почти, как Ланни Бэдд. Витторио оценил эту историю, как доказательство упадка плуто-демократического общества. Тем не менее, это не помешало ему остаться, чтобы увидеть, как репортер один уложил полдюжины бандитов.

В феврале Mare Nostrum было неспокойным, но оно было лучшим шоу для путешественников, которые сидели на палубе и наблюдали вереницу всех плавсредств от рыбацких лодок с красными косыми парусами до крейсеров в серой защитной окраске. Напряженные и критические периоды в истории этого старого моря возникали так часто, что неудивительно, что наступили и в настоящее время. Англия только что заключила договор с Италией, пытаясь отодвинуть ее подальше от Германии. Они согласились защитить свободу этой магистрали столь жизненно важной для них обоих. Поэтому британский капитан и итальянский офицер могли говорить как союзники и обсудить опасности, которые могут угрожать им обоим. Британец враждебно относился к морякам испанского флота, которые выбрасывали своих офицеров за борт. Оставшиеся в живых, по его мнению, были не очень искусны в управлении судами и не могли ничего сделать для своего дела. «Националисты», Ланни пришлось привыкать называть их так, использовали суда, которые остались в их распоряжении, для охоты. А британские эсминцы и крейсера после выхода из Гибралтара защищали свои собственные суда. Но, тем не менее, никогда не нельзя быть уверенным, и торпеда в борт, особенно в ночное время, была не исключена.