Сергей Зарубин - Трубка снайпера

И в похоронной команде с недельку побыл Номоконов. Не по­дошел. Маленький человек со скуластым лицом, зарыв убитых, склонялся перед бугорками земли на колени и долго шевелил губа­ми. Говорили, что он молился…

Кому-то потребовались плотники, их быстро разыскали, и к слову «санитар», записанному в красноармейскую книжку Номо­конова в госпитале, прибавились другие слова: «саперная рота 529-го стрелкового полка, сапер». Здесь были тяжелые, но привычные дела. Наводили переправы, настилали гати через болота, прорубали в лесу дороги, ставили заграждения. Часто отступали последни­ми, под огнем врага. К концу сентября 1941 года 34-я армия ото­шла с боями к Валдайским высотам.

С винтовкой, попавшей ему в руки в Старорусских лесах, Номоконов теперь не расставался. К переправам через реки и болота частенько подъезжали на мотоциклах немецкие развед­чики. В такие минуты, отложив топор в сторону, Номоконов брался за винтовку. После каждого выстрела любовно поглажи­вал солдат гладкое ложе своей винтовки. Она била исключитель­но точно: и на триста, и на пятьсот метров, а однажды рано ут­ром достала немца, до которого было с километр. К вечеру воз­ле убитого уже ходили вороны.

Винтовок теперь было много, но саперу все казалось, что мет­кую трехлинейку отберут у него. И когда вызвали однажды «по стрелковым делам» на командный пункт, он встревожился. Ко­мандир подразделения старший лейтенант Солнцев встретил сол­дата словами:

– Рассказывайте, Номоконов, как вы отбили вчера командира взвода?

–А чего сказывать? Дело обыкновенное. Ночная разведка боем, как видно, была неудачной, и, понеся потери, пехотинцы откати­лись к своей траншее. Санитары весь остаток ночи искали ране­ных и убитых, а саперы закрывали проходы в проволочном заг­раждении. На рассвете заметили людей, копошившихся на поле. Сперва думали, что это свои, а потом разобрались. Саперов было пятеро, а фашистов – восемь. Враги кого-то испугались и, подхватив нашего раненого, переползли в колок.

– Куда?

Номоконов разъяснил, что колок – по-забайкальски – полос­ка кустарника, который обычно растет по соседству с большим лесом. Колок был редкий, фашисты затаились, но их было видно. От густого ельника врагов отделяла старая пашня. В общем, в ловушке оказались.

– Вот об этом подробнее, – потребовал командир.

Стало совсем светло, а фашисты все еще лежали в колке.

Потом двое вскочили и, волоча пленного, хотели перебежать в лес. Если бы они бросились через пашню всей оравой, то, пожалуй, некоторые бы ушли. Но они побежали на смерть поочередно. Саперы открыли огонь и перебили фашистов.

– А мне доложили не так, – нахмурился командир подразде­ления. – Вы открыли огонь?

– Правильно, – согласился Номоконов. – Первым я стрелял. Надо было отбить своего человека от фашистов. Тащили немцы раненого, прикрывались его телом, а он закричал, стал упираться. Командир группы саперов старший сержант Коробов лежал рядом. «Бей, – сказал, – а то утащут». Ну, и вот… Два раза я быстро выст­релил. Сперва правый фашист завалился, а потом левый. Наш че­ловек немного пробежал вперед, упал, а фашисты уже не двига­лись. Из кустов выбежали еще двое. Снова дважды выстрелил, и эти свалились. Чего там, близко были фашисты… Потом все удари­ли по колку. Немцы метались в нем, как козы, отстреливались, но попадали на мушку. Троих, кажись, убили вместе, а один фашист где-то спрятался. Хотели бежать в колок, схватить немца, но стар­ший сержант Коробов остановил людей. Минут пять ждали, и пос­ледний тоже не выдержал. Этот немец был похитрее – крутился, падал, вскакивал. Хвоста нет, а как лисица бежал: туда-сюда.

– И «лисицу» завалили?

– Завалили.

– А дальше?

– А теперь все. Подобрали немецкое оружие, взяли у фашистов документы и вынесли своего раненого. Командиром оказался.

– Вот какое дело, товарищ Номоконов, слушайте, – спокойно и рассудительно заговорил молодой, маленький ростом, лейте­нант, сидевший рядом с Солнцевым. – Люди говорят, что задели вы раненого своей пулей. Понимаете? Так сказать, добавили свою порцию.

– Это как? – нахмурился Номоконов. – Не мои пули – все гляде­ли, тоже было не поверили. На мягком месте увидели дырки, ста­рые, рядышком. Стало быть, ночью, когда не удалась атака, когда отходил командир… Вот тогда обожгли фашисты нашего человека.

– Разрешите проверить? – обратился лейтенант к Солнцеву.

– Не возражаю, – сказал командир роты. – Если подойдет –забирайте.

Номоконов пожал плечами. Вчера этот маленький, крепкий и очень подвижный лейтенант откуда-то издалека прибежал к саперам, осматривал захваченные немецкие автоматы и о чем-то таинствен­но шептался со старшим сержантом Коробовым. Командир отде­ления у саперов – очень справедливый человек. Только как-то один раз рассердился, сказал, что Номоконов «спит на ходу». Это верно: никак не может сорокалетний солдат все делать «живо и быст­ро». Зато старается «на нейтралках», искупает «строевые грехи». А вчера, наверное, что-нибудь не так рассказал старший сержант большим командирам. Вот и вызвали теперь с винтовкой. Торо­пится узнать шустрый командир, как стреляет сапер. Даже руки у него трясутся – не может приклеить мишень на доску.

– Ну, давайте, – сказал лейтенант. – Надо сюда, в черный круг. Вот с того бугорка. Как раз двести метров. Попадете? Точно в центр? Три патрона берите.

– Зачем?

– Надо.

– А ты кто?

– Я? – смутился лейтенант. – Командир взвода самых метких стрелков. Снайперами называют нас.

– Слышал про таких, – осмотрел Номоконов маленького ко­мандира с головы до ног. – Понимаю… А сперва думал, что от про­курора ты пришел. Чего хитришь? Охотников ищешь, стрелков?

– Днем и ночью.

– А для чего?

– Посмотрите, – показал лейтенант на запад. – Озера, леса, болота… Фашистских зверей здесь много, раздолье для хороших стрелков. В общем, так, Семен Данилович: отличитесь – в свой взвод возьму, на охоту отправлю. На самостоятельную, как в тайге!

– Эвон какое дело… Так-так…

Номоконов закинул винтовку за плечо и пошел к бугорку. Теперь он выстрелит три раза. Пусть посмотрит лейтенант, как владеют оружием тунгусы из рода хамнеганов. Вежливый, имя-отче­ство узнал…

Лейтенант Иван Васильевич Репин знал уже не только имя-отчество Номоконова. Ему приказали найти в полку хороших стрел­ков и скомплектовать снайперский взвод. Некоторые солдаты уже побывали в засадах, выходили за передний край. Не догадался лей­тенант заглянуть к саперам. Не думал, совсем не думал… Только случайно узнал о «сибирском шамане, который всем снайперам даст сто очков вперед».

Лейтенант Репин пришел посмотреть на «шамана», перестре­лявшего немецких разведчиков, и увидел его за обычным заняти­ем в свободное время. Расстелив в углу блиндажа шкурку барсука, солдат сидел на корточках и курил трубку. Старший сержант Коробов давно махнул рукой на эту шкурку, не предусмотренную в снаряжении солдата. Его подчиненный, уже пожилой человек, никак не хотел с ней расставаться и всюду таскал с собой, завернув сзади за ремень. Издали – все равно что плащ-палатка. Большие командиры не ругались, а Номоконову хорошо: можно посидеть и покурить даже на сыром месте.