Сергей Алексеев - Крамола. Книга 1

— Андрей Николаич? Ну, как ты? А?

— Слушайте, товарищ, — строго сказал Шиловский. — Оставьте Андрея Николаевича в покое.

Бутенин отступил, виновато козырнул и с тоской стал глядеть вслед. Когда они вошли в здание Реввоенсовета, Шиловский удовлетворенно заметил:

— А вас любит народ, Андрей Николаевич.

— Любит? — поразился Березин. — Откуда вы взяли?

— Да вот хотя бы ваш сопровождающий, — Шиловский кивнул на дверь. — Пороги обил, вашей судьбой интересуясь.

Андрей усмехнулся:

— Я знаю, отчего он любит…

Они вошли в кабинет, Шиловский усадил его к приставному столику и попросил секретаршу принести чаю. Сам сел напротив и неожиданно стал строгим и официальным. Андрей усмехнулся: стоило ли ехать за ним в тюрьму, благодушествовать по дороге, чтобы здесь, в кабинете, банально допросить и… А почему бы и не стоило?!

Шиловский достал из нагрудного кармана часы, и Андрей моментально вспомнил его другие часы, с дарственной надписью, из-за которых повесили другого человека. Под его именем! Андрей вспомнил даже фамилию повешенного — Крайнов. Он кричал, когда его тащили…

Нет, за этим что-то определенно кроется! Если спросит сейчас об «эшелоне смерти», значит, он угадал… Между тем Шиловский достал из сейфа толстую папку, открыл и начал листать, вглядываясь в страницы сквозь сползающее пенсне. Андрей узнал свои исписанные в тюрьме листы.

— Вы очень кратко ответили на вопрос, — начал Шиловский, занятый бумагами. — Возможно ли построение совершенного общества в России. Бесконфликтного и бесклассового соответственно… Допустим, в течение двадцати лет… Верите ли вы в это?

Он поднял глаза на Андрея. Прямой, немигающий взгляд его напоминал об «эшелоне смерти»…

— Я не могу привыкнуть еще, — помялся Андрей. — Привыкнуть к вам живому…

— Привыкайте, — мгновенно ответил тот. — Привыкайте. Мы же работаем. Итак?

— Скажите, кто я сейчас? — спросил Андрей. — Обвиняемый? Приговоренный? Или просто арестованный?

Шиловский откинулся на спинку жесткого деревянного кресла, снял пенсне и, кажется, улыбнулся, но только одними подглазьями.

— Понимаю, .. Обреченному легче. Всегда хочется сказать правду. Отвечайте с точки зрения того, кем вы себя считаете.

— Я не верю в такое общество, — сказал Андрей. — Его невозможно построить и за сто лет.

— В таком случае коротко обоснуйте ваше неверие.

— Пока несовершенен сам человек, невозможно построить и совершенное общество.

— Хорошо, а если мы усовершенствуем человека: воспитаем его честным, справедливым и работящим? — спросил Шиловский.

— На это уйдет сто, может, двести лет, — проговорил Андрей. — А скорее всего, усовершенствовать человека невозможно.

— Понятно, — бесцветно сказал Шиловский. — Но если у народа есть вожди, обладающие качествами, близкими к совершенству? И если вожди поведут за собой, зная путь к совершенству?

— Вы хотите сказать — пророки?

— Да, в какой-то степени.

— Невозможно, — качнул головой Андрей, — Не верю.

— Почему?

— Пророков в своем отечестве, как мне кажется, не бывает, — усмехнулся Андрей. — Особенно в России. А чужие пророки не знают народа. И погубят его. Потом — народ ведь не стадо. Тем более русский народ, привыкший к общинной жизни и народоправству. Да, вначале, может, он и пойдет, даже побежит, даже и вождей обгонит… А почувствует неладное, что-то не по нутру ему придется… Одумается, и тогда никаким вождям с ним не сладить. В нашем народе сильны традиции. Причем люди даже сами не подозревают о них, а поступают традиционно.

— Знакомое суждение, — сказал Шиловский так, что было не понять, как он к этому относится. — Неверующий вы человек… Ну, а в социализм вы хоть верите? В построение социалистического общества?

— Верю, — подумав, ответил Андрей. — Но при условии, если строить его по форме общинности и народоправства.

Шиловский нахмурился:

— Большевики должны верить без всяких условий!

— Без всяких условий я присягал на верность царю и отечеству, — сказал Андрей. — Когда мне стукнул двадцать один год и когда я был вчерашним студентом… И не подозревал, что по земле могут ходить «эшелоны смерти»!

— «Эшелон», «эшелон»…. — тихо проговорил Шиловский.

Андрею показалось, что сейчас он думал о своих часах. Может быть, о том парне по фамилии Крайнов…

— Но вернемся к нашим делам, — встрепенулся Шиловский. — А во что вы сейчас верите без всяких условий? Вопрос, разумеется, риторический. Но мне бы хотелось знать ваши фантазии о будущем.

— В детей, — сказал Березин.

— Любопытная вера… Конечно, придут нам на смену наши дети, и у них все-все будет по-другому… Да. Они будут мудрее нас и пойдут дальше… У вас есть дети?

— Вы же знаете, что нет. И хорошо, что нет.

— А у меня есть! — счастливо улыбнулся Шиловский. — Два мальчика и девочка. Уже довольно взрослые… Ну, хорошо, — он снова посмотрел на часы и перехватил взгляд Андрея. Медленно спрятал часы в карман, снял пенсне. Глаза стали задумчивыми, однако пытливость и настороженность не потухли, а как бы потеряли остроту. — А помните человека по фамилии Крайнов? — неожиданно спросил Шиловский. — Там, в «эшелоне»?

— Помню, — твердо сказал Андрей. — Я все очень хорошо помню.

— Глупо погиб человек. За чужие часы.

— Не совсем глупо, — поправил Андрей. — Глупостью он спас вас.

— Да, — вздохнул Шиловский. — Я вспоминаю о нем, как только достаю часы. Не хочу, а вспоминаю… — Он выдержал паузу, затем надел пенсне. — Пора. Нас ждет Товарищ Троцкий.

— Что?! — поднялся Андрей.

— Нас ждет товарищ Троцкий, — сухо повторил Шиловский и встал. — Прошу вас отвечать коротко и по существу. Он не любит лишних слов. Он очень занят.

— Зачем… Зачем это нужно?! — закричал Андрей. — Что вы меня таскаете?

— В этом здании не принято много спрашивать, — жестко произнес Шиловский. — В этом здании принято больше слушать.

И пошел к двери, стуча каблуками блестящих офицерских сапог…

Троцкий стоял у карты и что-то быстро писал. Он повернул голову к вошедшим и снова уткнулся в карту.

— Товарищ Троцкий… — начал было Шиловский, но тот отрезал:

— Вижу.

Шиловский сел на стул у двери. Андрей продолжал стоять, автоматически приняв стойку «смирно».

— Что вы должны были сделать с пленными? — спросил Троцкий, не отрываясь от записей.

— Найти подводы или лыжи. И вывести из тайги, — размеренно сказал Андрей и расслабился.

— Где? — Троцкий впервые глянул на него. — Где бы вы нашли подводы и лыжи? Заняли у бандитов?

— Нужно было искать, — ответил Андрей. — Или срубить полозья с нарт…

— Нужно было расстрелять немедленно! — крикнул Троцкий и бросил на стол блокнот. — А не ждать сутки, когда бандиты по всем законам войны стали пленными! Это вы их сделали пленными! — Он поднял телефонную трубку, подержал, затем бросил на рычаг. — Идите! — приказал он. — Шиловский, на одну минуту…