Николай Павленко - Петр Первый

Наказан был и Скорняков-Писарев. Поначалу Петр приказал разжаловать его в рядовые и лишить деревень, а затем он получил назначение на должность главного смотрителя при строившемся Ладожском канале. На этом поприще он тоже не заслужил одобрения царя. В мае 1724 года Петр поручил сказать бывшему обер-прокурору: хотя он «за дерзновение» в Сенате довольно наказан и был бы достоин восстановления в чинах, но в «канальном» деле обнаружил недосмотр и потачку. В связи с коронацией Екатерины Скорняков-Писарев получил полковничий чин и половину конфискованного имущества.

Итак, царь сохранил Шафирову жизнь. Но про вице-канцлера не скажешь, что он в этой передряге отделался легко, — потрясение, испытанное на эшафоте, оставило неизгладимый след: пришел конец блестяще протекавшей карьере, начались материальные лишения. Сойдя с помоста, ошеломленный Шафиров произнес: «Лучше бы открыть мне большую жилу, чтоб разом избавить от мучения».

Чем объяснить безмерно жестокое наказание, которому царь подверг одного из своих ближайших сотрудников? До этого были казнены Гагарин и Нестеров. Обоих их хорошо знал Петр, но ни тот, ни другой не могли соревноваться с Шафировым по значению услуг, которые этот последний оказал государству и лично царю.

У Шафирова было одно качество, крайне редкостное для тех времен, — он владел пером публициста. Когда Петру понадобилось изложить официальный взгляд на причины возникновения Северной войны, а также рассказать о ее важнейших сражениях и объяснить русским и иностранным читателям, почему она приобрела столь затяжной характер, он привлек для выполнения этого поручения Шафирова. Вице-канцлер блестяще справился с этим заданием, написав «Рассуждение о причинах Свейской войны». Это великолепное по своей убедительности сочинение являлось первым в России печатным трактатом по международному праву.

Сочинение Шафирова пользовалось огромной известностью внутри страны и за границей. В России при Петре оно издавалось дважды, в 1717 и 1722 годах огромным по тому времени тиражом — по 1200 экземпляров.

Мы здесь напомнили основные вехи деятельности Шафирова, чтобы показать, что сподвижников такого ранга у Петра было не столь много, чтобы жертвовать ими по всякому пустяковому поводу. Тем не менее Петр расстался с Шафировым. Известные в настоящее время источники не дают убедительного объяснения причин столь жестокого решения Петра. Видимо, помимо официальной вины Шафирова, вице-канцлер совершил еще какие-то проступки, вызвавшие резкое недовольство царя.

Петровское время, как видим, отличалось необычными поворотами человеческой судьбы: сыновья безвестных родителей становились знаменитыми людьми; напротив, люди, достигшие почета, богатства и славы, в одно мгновение утрачивали и почести, и богатство, а иногда и жизнь.

Ко времени смерти Петра число сподвижников, с которыми он начинал правление, значительно поубавилось. Одни из них, как Ромодановский, Шереметев, Стрешнев, Головин, Зотов, ушли из жизни. Другие, как Меншиков, Шафиров, Скорняков-Писарев, отчасти Макаров, лишились доверия царя, и, проживи он дольше, трудно сказать, как оборвалась бы жизнь светлейшего князя или кабинет-секретаря. Третьих, как Кикин, Нестеров и Гагарин, он отправил на эшафот. Не стало собственного сына.

На первый взгляд будто бы ничего не изменилось. Так казалось, вероятно, и Петру, продолжавшему сохранять издавна заведенные порядки в своей «компании». Царь, например, не расстался с игрой в «князя-кесаря» и после смерти Федора Юрьевича Ромодановского в 1718 году. Должность руководителя Преображенского приказа вместе с титулом «князя-кесаря» воспринял сын покойного. В письмах к Ивану Федоровичу Ромодановскому царь придерживался того же шутливого тона: «Как словесно вашему величеству били челом, так и письменно доносили, дабы благоволили дела приказу Преображенского принять так, как блаженные памяти отец ваш управлял». В 1722 году царь ставит Ромодановского в известность, что отправляется в Каспийский поход «на вашу государскую службу со всем здешним флотом», и подписывает донесение так: «Вашего величества нижайший слуга Петр». Последний из известных такого рода указов царь написал Ромодановскому за три месяца до своей смерти — в октябре 1724 года.

Роли остались прежними, но исполнители ролей переменились. Ромодановский-отец при всех своих пороках был личностью незаурядной и исполнял роль «князя-кесаря» превосходно. О Ромодановском-сыне, личности, по-видимому, совершенно бесцветной, у нас нет сведений — ни о том, как он оправлялся с обязанностью руководителя Преображенского приказа, ни о том, как он исполнял роль «князя-кесаря».

Раньше «компания» Петра состояла из его сподвижников, с которыми он работал и проводил досуг. Тогда частную жизнь царя трудно было отделить от государственной. Теперь с сподвижниками он общался на работе, а отдыхал с тем кругом лиц, который ему лично был приятен. Среди них на первом плане находились денщики. Приведу пространное суждение о денщиках царя, принадлежащее графу Бассевичу — министру герцога Голштинского, имевшему возможность в течение нескольких лет вблизи наблюдать жизнь двора: «Денщики это нечто вроде домашних слуг и провожатых, каких имеет всякий знатный русский. Царь брал своих из русского юношества всех сословий, начиная с знатнейшего дворянства и нисходя до людей самого низкого происхождения. Чтобы сделаться его денщиком, нужно было иметь только физиономию, которая бы ему нравилась. Враг всякого принуждения и этикета, он допускал к себе своих дворян и камергеров только при каких-нибудь значительных празднествах, тогда как денщики окружали его и сопровождали повсюду. Они могли свободно высказывать ему мысли, серьезные или забавные, какие им приходили в голову. Случалось довольно часто, что он прерывал какой-нибудь важный разговор с министром и обращался к ним с шутками. Он много полагался на их преданность, и этот род службы, казалось, давал право на его особенное расположение. Лучшим способом найти к нему доступ было сближение с денщиками. Сообразно своим способностям и уму они получали всякого рода должности и после того всегда сохраняли в отношениях к своему государю ту кроткость, которой лишены были другие вельможи». Другой иностранец, наблюдавший Петра за границей, записал: «Он окружен совершенно простым народом; в числе его перекрещенец еврей и корабельный мастер, которые с ним кушают за одним столом».

Очень близким к Петру человеком был кабинет-секретарь Алексей Васильевич Макаров. Эту должность он занял в 1707 году и выполнял ее до смерти Петра. Через Макарова шла вся переписка царя, кабинет-секретарь составлял по его поручению указы, а также ответы корреспондентам, докладывал о содержании полученных на царское имя прошений, донесений и т. д. Безграничное доверие Петра к Макарову придавало кабинет-секретарю огромный вес в правительственном механизме.