Николай Павленко - Петр Первый

Все эти старания любителей загребать жар чужими руками, разумеется, остались бы бесплодными, если бы в самой Турции не было сильно стремление вернуть Азов и земли, утраченные по Константинопольскому мирному договору, подтвержденному всего несколько месяцев назад.

Как реагировал Петр на полученные известия? Война на два фронта его не радовала. Если достигнутые ранео военно-дипломатические успехи в конфликте с северным соседом могли предвещать близкий мир, то теперь окончание Северной войны отодвигалось на неопределенное будущее. Предстояла изнурительная, стоившая огромного напряжения народных сил, борьба с двумя противниками. Петр предпринимает попытки избежать войны на два фронта. Он обращается к турецкому султану с предложением восстановить мир, а также прибегает к посредничеству Англии и Голландии для заключения мира со Швецией на следующих условиях: за Россией оставались лишь земли «наследно к короне Российской издревле принадлежащие», то есть Ингрия и Корела, а также Нарва. За часть Финляндии Швеция получала компенсацию. Лифляндия с Ригой передавалась союзнику России — Польше. Однако ни та, ни другая инициатива Петра не встретила поддержки.

Как и всегда, Петр, чем сложнее и опаснее становилась обстановка, тем энергичнее и напористее действовал. Он внимательно следил за передвижением войск к новому театру военных действий, заботился о снабжении провиантом и снаряжением, хлопотал о пополнении армии рекрутами и об их обучении. Из Петербурга, где в это время находился Петр, один за другим спешат курьеры к Шереметеву, Голицыну, Апраксину. Азовскому губернатору Апраксину царь предлагает привести в боевую готовность флот, изготовить струги и лодки для донских казаков, поручает привлечь калмыков и кубанских мурз для отпора крымским татарам. Фельдмаршалу Шереметеву велено с войсками двигаться из Прибалтики в район Слуцка и Минска, а оттуда на юг. Зная медлительность Шереметева, Петр то и дело понукает его, требует расторопности, убеждает: «Ити с поспешением»; «дабы вы немедленно отправили полки в марш в назначенные места»; «А маршировать весьма нужно, понеже ежели пехота не поспеет, а неприятель на одну конницу нападет, то не без Беликова страху». Царь обращает внимание военачальников, что надлежит «учить драгун огнем как конных, так и пеших, а палашам покой дать, ибо с турками зело инако надлежит воевать, и больше пехотою утверждатца с рогатками».

Когда приготовления были в основном завершены и никаких надежд на улаживание конфликта не осталось, Петр обнародовал манифест с объявлением Турции войны. Манифест был зачитан в присутствии царя 25 февраля в Успенском соборе. После молебна Петр в качестве полковника Преображенского полка, обнажив шпагу, сам повел этот полк, отдавая честь проходившим вельможам. В тот же день оба гвардейских полка отправились в путь, чтобы соединиться с армией, двигавшейся в Валахию.

Царь выехал из Москвы к армии 6 марта. Этому предшествовало два важных события — одно государственного значения, другое — личное.

Указом 2 марта 1711 года Петр учредил Сенат — высшее правительственное учреждение, одно из самых его долговечных административных начинаний. Сенат существовал свыше двух столетий, но, создавая его, Петр, по-видимому, не предполагал пользоваться услугами этого учреждения длительное время.

Создавался Сенат в спешке, без четких представлений о его правах и обязанностях. Об этом свидетельствует последовательность издаваемых царем указов. Сначала, еще в феврале, был обнародован указ о составе Сената. Указ написал сам царь, документ отличался такой же лаконичностью, как и неясностью. Первая же фраза указа вызывает не прекращающиеся по сей день споры среди историков о том, каким учреждением представлялся царю Сенат: временным или постоянным. Нервным почерком, который умеют сейчас разбирать лишь несколько историков, Петр написал: «Определили быть для отлучек наших Правительствующий сенат для управления». Далее следует список лиц, включенных в состав вновь образованного учреждения. Спустя две недели Петр вновь берется за перо, чтобы определить обязанности Сената: «всякий их указам да будет послушен так, как нам самому, под жестоким наказанием или и смертию, по вине смотря». Даже указы, наносившие ущерб государству, надлежало выполнять безоговорочно, «до нашего возвращения».

Сенаторы отвечали только перед царем. Они, как, впрочем, и все чиновники государства, приносили присягу «на верность государю и всему государству».

Одновременно Петр составил указ с перечислением поручений Сенату на время своего отсутствия. Сохранилось три редакции этого указа — царь вносил дополнения, производил перестановку пунктов, выдвигал в число первых те из них, которым придавал важное значение.

В окончательном варианте указа Петр поручал Сенату наблюдение за правосудием и экономным расходованием денег. Здесь повторена крылатая фраза, как-то употребленная Петром в письме к Зотову: «Деньги суть артерия войны». Далее перечислялись пути увеличения денежных поступлений в казну. По мнению Петра, следовало упорядочить откупа, «потщится» о повышении прибыли от продажи соли, расширить торговлю с Китаем и Персией.

Обращает на себя внимание собственноручное дополнение Петра, сделанное им ниже своей подписи на беловом экземпляре указа. Одной фразой: «Учинить фискалов во всяких делах, а как быть им, пришлетца известие» — царь вводил в стране дотоле неизвестный институт фискалов.

Обещанное «известие» было прислано через три дня, 5 марта, накануне отъезда. В нем перечислялись неслыханные даже по тем временам обязанности фискала: «Дела же его сие суть: должен он над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про неправой суд, також в сборе казны и протчего. И кто неправду учинит, то должен позвать его перед Сенат (какой высокой степени ни есть) и тамо его уличать. И буде уличит кого, то половину штрафа в казну, а другая ему, фискалу».

Фискал, таким образом, должен был осуществлять негласный надзор над всем и вся. Его обязанность не предупреждать преступление, а регистрировать его и немедленно донести, когда оно совершится.

Фискал не получал жалованья, его рвение поощрялось выдачей половины штрафа, взимавшегося с виновного. Более того, фискалу предоставлялось еще одно преимущество. Рукою Петра в указе было написано: «Буде же и не уличит (то есть не докажет виновность), отнюдь фискалу в вину не ставить, ниже досадовать под жестоким наказанием и резореньем всего имения». Промысел фискала давал ему возможность хорошо заработать, и никакая беда не подстерегала его, даже если он явно клеветал. Поставленный на страже законности и справедливости, фискал сам попирал справедливость.