Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный

По мере того как Головнин пояснял, лицо лейтенанта Побледнело, и, едва дослушав командира, он козырнул и быстро сбежал в шлюпку.

Головнин осмотрелся. Шлюп втянули в бухту. Слева, на берегу, виднелись расположенные полукругом крепостные батареи, справа и за кормой в одном-двух кабельтовых стояли корабли английской эскадры.

«Пожалуй, здесь я никому не помешаю», — подумал Головнин. С бака крикнул матрос, измерявший глубину лотом:

— Полсотни футов!

— Отдать правый якорь! — скомандовал Головнин. Пока он распоряжался постановкой шлюпа на якорь, соседний фрегат вдруг начал распускать паруса, бросил якорные канаты в воду и развернулся в сторону «Дианы». В это же время от всех английских кораблей отошли шлюпки, барказы и как по команде устремились к шлюпу.

«А ведь там все матросы вооружены», — тревожно подумал Головнин.

На палубу поднялся знакомый лейтенант с командорского корабля. Следом за ним на палубу выпрыгивали матросы с ружьями, к трапу подошли новые шлюпки, и в минуту-другую оба борта были заняты вооруженными англичанами.

Экипаж «Дианы», хмуро глядя на происходящее, невольно скучился возле фок-мачты, недоуменно поглядывая на командира.

— Чем обязан, сэр, такому недружелюбному визиту? — хладнокровно спросил Головнин у английского офицера.

Задавая вопрос, командир «Дианы» догадывался о сути происходящего. Для него многое стало понятным, когда вплотную, на ружейный выстрел, подошел к «Диане» 50-пушечный английский фрегат с открытыми портами, откуда зловеще чернели жерла орудий.

— Обязан сообщить вам, сэр, что Англия и Россия находятся в состоянии войны, а ваш шлюп я обязан взять как приз. Надеюсь, вы понимаете, сопротивление бесполезно, а потому прикажите спустить флаг.

Какой-то странный звон стоял в голове у командира «Дианы», пока выговаривался англичанин, и только одна мысль мгновенно обожгла сознание: «Надо же, попался как кур во щи!» Но теперь главное не поддаваться эмоциям.

— Позвольте объяснить вам, сэр, — все так же невозмутимо продолжал Головнин начатый разговор, как бы пропуская мимо ушей ультимативный тон англичанина, — шлюп «Диана» имеет своей целью научный вояж для исследования на Великом океане, никаких воинских действий мы не намерены предпринимать, в чем вы можете убедиться сами, спустившись на нижний дек. Все наши артиллерийские порты задраены, заделаны наглухо и проконопачены пенькой и смолой.

Слушая русского капитана, английский офицер все больше удивлялся чистоте английской речи своего собеседника, и невольно уже за одно это терпеливо выслушивал его доводы и объяснения.

— Кроме прочего, сэр, — уже менее торжественно, меняя тон и постепенно переходя на разговор равных партнеров, продолжал Головнин, — я имею письменный документ от правительства его величества короля Англии, разрешающий беспрепятственно заходить во все порты, занятые подданными Британии, и они обязаны оказывать мне содействие.

Сухость в обращении и пренебрежение к русскому офицеру явно изменились при дальнейшем диалоге. — Вы можете предъявить этот документ, сэр? Головнин широким жестом пригласил лейтенанта.

— Прошу, сэр, пройти со мной в каюту.

Открыв секретер, Головнин вынул папку и протянул ее лейтенанту.

— Прошу ознакомиться, сэр, вот сей документ. Поскольку предписание было составлено на английском языке, изучить его не составило труда.

«От членов Адмиралтейства исправляющих должность великого адмирала Соединенных королевств Англии и Ирландии…», — прочитав первую фразу, лейтенант почтительно кашлянул и почему-то снял шляпу. По мере чтения англичанин все больше убеждался в правоте русского капитана. Заключительная фраза лишь подтвердила правоту сказанного Головниным. «Сие предписание, однако ж, должно быть в силе, доколе означенный шлюп не будет поступать неприятельски с подданными Его в-ва и его союзников и не станет в портах и гаванях, его британскому величеству принадлежащих, производить запрещенной торговли». Лейтенант перевел взгляд на подписи английских адмиралов, адмиралтейскую печать и почтительно возвратил папку Головнину.

— Сэр, я исполняю приказ капитана Корбета, старшего начальника на рейде, — голос англичанина теперь звучал мягко и уважительно, да и в глазах исчез прежний холодок, — посему я обязан немедля доложить ему о предписании нашего Адмиралтейства.

Выйдя на палубу, англичанин подозвал двух офицеров, о чем-то переговорил с ними.

Раздалась команда, и вооруженные матросы один за другим спустились в шлюпки и баркасы, стоявшие у трапа. Одна из шлюпок направилась к фрегату «Нереида». На палубе нетерпеливо прохаживался Корбет. Выслушав посланного офицера, он распорядился привести арестованного русского офицера:

— Сэр, прошу извинить, но я действовал по долгу службы, — извинившись, сказал он Рикорду, — дело, кажется, идет на поправку, у капитана Головнина есть предписание нашего Адмиралтейства. — Корбет доброжелательно усмехнулся. — Ваш капитан всегда действовал предусмотрительно. — Корбет опять перешел на официальный тон. — И все-же я вынужден принять меры к вашему задержанию до прибытия из Капштадта командора Роулея. Прошу передать мистеру Головнину, чтобы он не предпринимал никаких попыток уйти из бухты самовольно. Это приведет к ненужным жертвам, — жестко закончил Корбет, отпуская Рикорда.

Как-то в суете Головнин на время забыл о Рикорде и, когда увидел его на трапе, невольно шагнул навстречу и потрепал по плечу.

— Небось, Петр Иваныч, в заложниках у Корбета побывал?

— Угадал, — засмеялся Рикорд, — намаялся я у твоего знакомца. Кстати, он тебя хорошо помнит, но, — Рикорд согнал улыбку, — пришлет к нам лоцмана и просит перейти на другое место. Насколько я уразумел, побаивается, чтобы мы не удрали. К тому же, — вспомнил Рикорд, — на эскадре начальствует капитан-командор Роулей. Он сейчас у губернатора в Капштадте. Корбет к нему послал гонца с известием о происшедшем.

За ужином в кают-компании Головнин объяснил положение, в котором очутился экипаж шлюпа.

— Надобно людям сие все пояснить, и генерально, чтобы не падали духом. — Головнин обвел взглядом присутствующих. — Вахту править на якоре покуда мичманам и штурману. На ночь трап поднимать, флаг спускать и поднимать как положено, с заходом и восходом солнца.

После ужина командир и Рикорд прошли на ют. Воздух будто застыл, едва ощутимые колебания атмосферы не тревожили дремавшую поверхность уютной гавани. После изнурительных штормов, беспрерывной качки, борьбы с ветром и волнами, под проливным дождем и каскадами океанских волн, окатывающих палубу, настоящее положение шлюпа смахивало внешне на беззаботное блаженство. Но так могло казаться лишь для непосвященного наблюдателя.