Николай Задорнов - Золотая лихорадка

– Ребята, уймите мишку, а то слушать не дает, – сказала другая.

Двое глупых парней сдавленно смеялись, подталкивая ручного кузнецовского медведя подальше от начальства.

Медведь сердился, ему, видимо, тоже хотелось слушать, он чувствовал, что всех, как и его, занимают эти приехавшие новые люди в красных украшениях. Как каждый медведь, он умел отличать новое от старого и всем новым интересовался. А люди, которые всегда его заставляли все делать по-своему, лишали его даже этого удовольствия. Медведь поплелся по толпе и скучал, зная, что со слабыми людьми даже пошутить нельзя как следует.

– Тоже слушать хочешь? – обнимая его ласково, спросила Катерина.

Медведь услыхал знакомый голос и знакомый запах и улегся, скаля пасть и желая пожаловаться.

– Где же ваша власть? – подступая к толпе, спросил Телятев.

– Сейчас уж… они…

– Поди-ка сюда! – велел Телятев бородатому староверу.

Телятев старался показать, что совершенно не боится старателей. Он получал взятки с них и сейчас не желал, чтобы мужики подумали, что он с ними заодно. Но глухо побаиваясь губернатора и ревизии, расправляться с мужиками он все же не желал.

Старик шагнул к нему.

– Где твоя власть?

Старовер показал на небо.

Телятев взял его за бороду и дернул вниз.

– Глупости мне не говори…

– Жги огнем! – покорно отвечал старовер. – Кланяюсь богу единому!

– А государю?

– Государю! – ответил старовер. Еще подумал, снял шапку и поклонился.

– Так кто твоя власть?

– Господь наш! – ответил мужик.

– Я спрашиваю, мужики, где ваша выборная власть? – заговорил Телятев громко. – Мы должны сделать выгодные для вас распоряжения. Передать их выборным.

– Вот мы здесь все.

– Ясно, что выгодные!

– Иначе не приехали бы!

Медведь опять заурчал. Катька гладила его.

– В такую воду старались против течения…

– Это на Амуре прибыль, оттуда подперло. Видишь, и течение стало тише.

– Спасибо вам. Столько служивых с собой!

Глядя, как народ все подходит и раздаются все новые вопросы и слышатся насмешки, Оломов подумал, что если начнется сейчас сопротивление, то даже двумя ротами солдат тут не справишься. Он замечал современные дорогие ружья на плечах у старателей. Народ изрядно одет… «Так вот куда шел загадочный импорт!»

– Тихо! – зычно крикнул Телятев.

Он хотел пойти на толпу, но оторопел, столкнувшись лицом к лицу с Ильюшкой. Тот его однажды так припугнул, что Телятев его до сих пор боялся.

Сапогов, Бормотов и Микеха вышли из толпы и поклонились.

– Ваше высокоблагородие! – сказал Сапогов. – Вот мы…

– А-а! Ты? – обрадовался Телятев.

– Как же… Какое распоряжение надо – мы передадим. Все исполним, если что…

– Их высокоблагородие объявит! – сказал Телятев.

– Именем его величества государя императора нашего Александра Третьего, – громко заговорил Оломов.

В толпе стали снимать картузы и ружья с плеч. Старик с бородой встал на колени, многие слезали с деревьев, другие вставали с бревен.

Разговоры стихли. Сапогов приосанился и с важностью прошелся.

– За производство хищнической промывки золота закон карает тюрьмой! – продолжал Оломов. – Мы даем вам завтра день на сборы, и если станете все исполнять беспрекословно, то разрешим вам выйти беспрепятственно, оставив все производства промывки, а также инструменты на месте… А теперь надо действовать, – тихо сказал он Телятеву. – Глядите в оба! – велел он поручику. – И начинайте… Уклоняющихся будем преследовать! – снова повернулся он к толпе.

– Братцы! Все закончили! – объявил Силин, выходя в красной рубахе и лакированных сапогах. – Теперь надо разойтись…

– Послушай, эй! А чья это пекарня? Чьи амбары? – спросил его Оломов, показывая за реку.

– Это не наши… Иван Бердышов нас теснит, он выстроил, – ответил Силин. – Везде проник.

– Как это! Вы слыхали что-нибудь подобное? Бердышов оказывается!

– Да… Что-то… – замялся Телятев.

– Вы можете затребовать их, там приказчик бердышовский живет…

– Кто это?

– Да Васька Кузнецов! Такой пройдоха! Из молодых да ранний.

– Отойдем-ка… Что же вы? – спросил Оломов у пехотного поручика.

– Р-ружь-я к бою! – скомандовал офицер так, что в тишине слышно было далеко и во все стороны. – Р-за, два, три!

С каждым его словом послышался дружный лязг оружия. Толпа, как вода с берега, откатилась, оставляя полицейских и офицеров.

– Ат-ставить! – скомандовал офицер. – Вольно!

– Фу, ты! – говорили перепуганные женщины.

– Наверно, еще будут стрелять, надо уходить отсюда скорей, – говорили в толпе.

– Нет, это они только пугают…

– Да это ничего.

– Семакины вон хотели ехать, да их задержали, велели возвратиться. Видишь, они сразу-то тоже не пускают… Еще неизвестно, что будет…

– Да нам с голоду помирать, продукта нету! – кричала какая-то женщина. – А они говорят, выезда до послезавтра с прииска нет. А мы собрались…

– Они заморят! Два дня! Столько ждать…

– Пекарня будет ли работать?

– Кто знает?

Тимоха поднял руку и показал, что надо отступить еще. Теперь цепью подошли полицейские. Они мрачно наблюдали.

Солдаты теперь стояли, опираясь на ружья. Караульные в белых рубахах виднелись у разбитых палаток.

– Так ты, значит, атаман? – спросил, подойдя, Оломов.

– Я атаман! – ответил Силин.

– Скажи, чтобы завтра приготовились отходить.

– Я уж объявлял.

– А где ты был до сих пор?

– Я? В шахте… Потом переоделся…

– Может, не все слышали… Народу много.

– Я обойду всех.

Тимоха забежал на холм песка и крикнул:

– Все слышали, что велено?

– Попятно!

– Как пекарня?

– Какое это имя производство оставлять?

– Кайлы, бутарки!

– А грохота?

– Грохота покупные! – отвечал Силин и покосился на полицейское начальство. – И ртуть тоже покупная.

Оломов где-то видел его, но не мог вспомнить. Вообще, ему казалось, что он всех этих хищников уже видел где-то.

Раньше ему казалось, что у всех китайцев одинаковые лица, теперь и у хищников они все представлялись похожими друг на друга. За последнее время Оломов вообще часто путал людей, с которыми встречался, и всем это было так заметно, что он не решался больше кого-либо опознавать вслух.

Память его слабела, и часто не хватало сообразительности, особенно в делах новых. Но вид его был свежий, и никто не догадывался, какая разрушительная работа шла в его душе.

Оломов осмотрел Силина от лакированных сапог до клочьев на голове. «Так вот каков президент!» – подумал он.

– Что же это ты придумал? Что у тебя за порядки?

– Да у меня как следует! – ответил Тимоха. – Надо разойтись! Попросим, ребята, начальство, они за нас радеют, без пекарни не оставят…