Альфред Дагген - Деус Вульт!

Рожер обрадовался: участие в вылазке позволило бы ему не только скрасить скуку осады, но и оправдаться в глазах герцога. Он поспешил в палатку вождя. Как обычно, перед ней стояла толпа просителей, но у него был особый случай. Он посулил привратнику, что в долгу не останется, и вскоре был пропущен внутрь. Для вельможи такого ранга Роберт принял его почти с глазу на глаз: при нем не было никого, кроме трех-четырех чиновников, пажа и двух сержантов-телохранителей. Он был встревожен, неспокоен и нетерпелив.

— Это совершенно невозможно. Мы собираемся устроить засаду у самого их логова, чтобы они не успели рассыпаться в разные стороны. Для этого нужны обученные скакуны, хотя бог знает как мало их у нас осталось. Я беру с собой только пятьдесят рыцарей, с лучшими конями и оружием. Если вам так хочется убивать неверных, для этого есть масса способов, к примеру, когда они выгоняют лошадей на пастбище. Как бы там ни было, засада — величайшая тайна, и я бы хотел знать, от кого вы о ней прослышали.

Рожеру не хотелось выдавать кузена, и он предпринял еще одну попытку.

— Сеньор мой, в прошлый раз, когда я сражался рядом с вами, мой конь замешкался и я опозорился на глазах у остальных рыцарей. С тех пор я объездил его, тренируясь на чучеле (что было чистейшим враньем), и прошу дать мне возможность восстановить свою честь. Позвольте мне ночью примкнуть к вам!

— Нет, нет и нет! — отчеканил герцог. — Я прекрасно помню случай, о котором вы говорите, и не хочу, чтобы он повторился. Лошадь шарахнется, расстроит ряды и напугает скакунов. Но коли вам не терпится оправдаться, ступайте завтра в этот дурацкий осадный замок Танкреда и нападите на турок, охраняющих лошадей. Это все, на что годится ваш конь. Но не вздумайте звать итальянцев на эту свою вылазку!

Рожер поклонился и вышел. Особенно обидно и досадно ему было оттого, что сержанты попытались сделать вид, будто ничего не слышали, а один из чиновников понимающе улыбнулся. Роберт все еще болтал с Анной, и юноша описал ему, чем кончилась аудиенция. Кузен нашел это забавным.

— Герцог Роберт в последние дни настроен очень воинственно, — сказал он с улыбкой. — Впервые в жизни кто-то его послушался, и он пользуется случаем, чтобы покомандовать всласть. Пожалуй, глупо было спрашивать у него разрешения. Надо было просто в темноте присоединиться к нам. А что ты думаешь о фокусе с замком Танкреда? Мне эта идея не по душе. Врага ты не напугаешь, а вот последней лошади можешь лишиться.

— Конечно, он должен попробовать, — вмешалась Анна. — Если он так дорожит клятвой, то обязан воспринимать любое слово сеньора как приказ. Либо он добьется известности, либо мы никогда не получим лен.

Казалось, Анне и в голову не приходило, что в стычке Рожера могут убить. Она думала только о том, что ради лена можно пойти на риск.

— Ну, если ты считаешь, что игра стоит свеч, — задумчиво сказал Рожер, — завтра утром я поскачу туда. Скажу, что меня послал герцог, и итальянцам нечего будет возразить. В конце концов это избавит меня от необходимости идти завтра вечером в дозор, так что я ничего не теряю. Прости, Роберт, что меня не будет рядом с тобой. Желаю удачи. Я приду попозже и сам помогу тебе надеть доспехи.

Роберт понял намек, попрощался с дамами и пошел к стоянке итальянцев, что-то напевая себе под нос.

На следующее утро, прослушав мессу и легко позавтракав, Рожер с помощью Анны и госпожи Алисы облачился в доспехи и выехал из лагеря, захватив с собой пригоршню сухарей вместо обеда. Оставив стены Антиохии справа, он ехал на юго-восток по пустынной дороге на Алеппо, и вскоре его конь начал взбираться на гребень горы Сильпиус. Турки выгоняли лошадей на пастбище не раньше середины дня, и он, не забывая об осторожности, беспрепятственно достиг осадного замка Танкреда, двигаясь с юга. Гарнизон в это время как раз кончал обедать. Большинство арбалетчиков были выходцы из Южной Италии, и их диалект был ему незнаком, но командовал ими рыцарь из итальянских норманнов; ему-то Рожер и изложил свое поручение, подчеркнув, что это приказ самого герцога.

— Ну, если вас прислал герцог Нормандский, тогда все в порядке. Правда, я не знаю, как вам это удастся. Когда мы пытаемся напасть на табун, из города тут же выскакивает толпа турок, а у нас не хватает сил, чтобы отогнать их. Конечно, вы можете взять в плен какого-нибудь пастуха, но это никак не повлияет на ход священной войны. Я не смогу послать вам на помощь арбалетчиков, потому что это ослабит форт, но мы прикроем вас на обратном пути. Наши стрелы долетают до во-он того куста, и турки за него не заходят. Надеюсь, вы принесли еду с собой? Просто позор, как граф Блуазский относится к своим обязанностям!

Рожер был слегка разочарован — этот старый, опытный воин отнесся к его заданию весьма скептически. Юноша даже задумался, не следует ли ему вернуться в лагерь, но быстро сообразил, что это было бы глупо. Поэтому он слез с коня и принялся грызть свой сухарь. Внезапно ворота Святого Георгия открылись, и из них выехала добрая сотня турок, гнавших перед собой огромный табун расседланных лошадей. Десять неверных поскакали прямо к деревянным стенам осадного замка и остановились в двух с половиной сотнях ярдов от них.

— Вот так всегда, — с досадой сказал капитан. — Мы не можем достать их, пока они не подойдут поближе. Да, чуть не забыл! Иногда они теряют осторожность, а на закате многие спешиваются и начинают молиться своему дьяволу. Один из моих людей будет держать вашу лошадь наготове. Когда решите, что пора действовать, бегите к укрытию и скачите во весь опор. Следите, чтобы вашего копья не было видно поверх стены, а то выдадите себя. Если вздумаете советоваться со мной — считайте, что опоздали. Что ж, удачи вам, а мне пора вздремнуть…

Он завернулся в плащ и улегся у тонкой и не слишком надежной стены.

Целых два часа Рожер простоял у амбразуры рядом с часовым, следя за турками, а те в свою очередь не спускали глаз с форта. Кони замерзли от ожидания, и всадникам пришлось дать им размяться. Группа разбилась на двойки и тройки. На холме пасся мышастый жеребец и три кобылы. Эта четверка стала потихоньку приближаться к форту, и шестеро турок поскакали, чтобы завернуть ее. Еще один всадник спешился и стал осматривать ногу своей лошади. За осадным замком продолжали следить лишь трое. Рожер напрягся: кажется, настал его час! Он боялся ошибиться. Ему еще не приходилось отдавать приказы, а в битве у Дорилея, когда следовало проявить здравый смысл, у него ничего не вышло. Но терпение его истощилось, и с внезапной решимостью Рожер молча бросился туда, где стояла его лошадь. Арбалетчик, усмехнувшись, помог ему сесть в седло и протянул щит с копьем. Этот старый ветеран, участвовавший во многих сражениях, как все пехотинцы, обязан был выполнять приказы любого рыцаря, даже неопытного юнца.