Мичо Каламата - Под властью пугала

Все последние месяцы Нуредин-бей не находил себе места от раздражения. Новое назначение нисколько его не устраивало. Министр двора! Приравнял меня к своему холую Сотиру Мартини! Советник! Будто он послушается моих советов! Дождешься, как же! Вот сейчас небось лежит себе полеживает со своей сдобной королевой, а все дела передоверил Мусе Юке. И это в такой момент, когда в мире становится все тревожнее. Неужели до него еще не дошло, что вот-вот начнется война?

Именно угроза войны больше всего беспокоила Нуредин-бея. Он был уверен, что она вспыхнет не сегодня-завтра, и рассчитывал оказаться в тот момент с дипломатическим паспортом в какой-нибудь западной стране.

Его приятель Гафур-бей, которого он пригласил к себе на ужин, полулежа в кресле у камина, пристально смотрел на огонь.

– Гафур-бей.

– Да.

– Мы, кажется, всегда были друзьями.

– Были и остаемся. Вот уже тридцать лет, как служим вместе.

– Все это так. А помнишь, как мы познакомились? Ты только что вернулся из Стамбула, а я служил в министерстве иностранных дел.

– Да, Нуредин-бей… Мы тогда были молоды.

– А помнишь ту вечеринку у меня?

– Что вспоминать о тех временах, Нуредин-бей, они ушли и больше не вернутся.

– О чем только не переговорили мы с тобой в ту ночь, излили друг другу душу, а потом все так и вышло, как мы предполагали.

– Да.

– Мы всегда были заодно. Все было: Балканская война, князь Вид, легализация [85]– и через все это мы прошли вместе.

– Ладно, Нуредин-бей, что ты все вокруг да около? Говори прямо!

– Хочу тебя кое о чем спросить, но уж ты отвечай начистоту.

– В чем дело?

– Скажи мне, что за интриги плетутся за моей спиной?

– Я ничего такого не знаю. А с чего ты это взял?

– Да ведь иначе зачем было меня отзывать и назначать на пост, с которого я начинал десять лет назад?

– Вы часто видитесь с королем, разве он не сказал, почему тебя перевели?

– Он говорит, знающие люди ему понадобились, такие, как я…

– Знающие люди, говоришь?

– Да.

Гафур-бей хохотнул.

– Чему ты смеешься?

– Да просто мне известно отношение его высокого величества к знающим людям.

Он залпом выпил шампанское и поставил бокал на стоявший рядом круглый столик. Нуредин-бей откупорил еще одну бутылку. Сам он пил очень мало.

– Год назад я как-то имел конфиденциальный разговор с королем, – снова заговорил Гафур-бей. – Он меня сам вызвал, хотел посоветоваться по вопросам обороны. Он был очень не в духе, ведь с армией, сам знаешь, какие у нас дела. Я ему и высказал все, что думал. "Если хотите иметь армию, – говорю ему, – гоните прочь Джемаля Аранити. Он и ротой-то не способен командовать, не то что армией", – "Почему это?" – спрашивает король. "Да потому, – отвечаю, – что он безмозглый чурбан, невежда и наглец. Поставьте на его место кого-нибудь поспособнее". Знаешь, что он мне ответил: "Нам способные ни к чему. Надо, чтобы на ключевых постах были люди верные, а уж способности – дело десятое. Скажи, ему можно доверять?" – "Это уж наверняка", – отвечаю. "Ну и прекрасно". Что я еще мог ему сказать?

– Знаешь, Гафур-бей, римский император Калигула как-то назначил консулом своего коня, почему же нашему королю не иметь главнокомандующим осла?

– Если бы он меня послушался и поставил где надо толковых людей, разве мы оказались бы теперь в таком положении, из которого и выхода никакого нет?

Гафур-бей снова осушил залпом свой бокал.

– Если б он меня послушался, не завяз бы так глубоко в своих пактах, конвенциях да концессиях, не оказался бы накрепко связанным с Италией.

– Что-то я не понимаю. Ты ведь всегда был за Италию. Сам же выступал за итальянский протекторат, помнишь? Мы же и протокол вместе подписывали.

– Тогда был за, а сейчас против. Хозяином лучше быть, чем лакеем, не так ли?

– Еще бы!

– Умели бы мы обстряпывать свои дела, были бы теперь хозяевами положения, да ведь не сумели же. Теперь уж и король это понял, только слишком поздно. Все кончено. Недолго ему осталось править. В лучшем случае года два-три продержится, все зависит от международной обстановки, но, так или иначе, Албания достанется тому, кто ее купил. Этот оплаченный товар, Нуредин-бей, подлежит, так сказать, передаче покупателю.

– Не думаю, чтобы все было так, как ты изображаешь, Гафур-бей. Мне кажется, ты преувеличиваешь. Мы суверенное государство, и никто не имеет права посягать на нашу независимость. Ведь есть же какие-то международные правила и законы.

– Ерунда. Кому какое дело до нас? Ты думаешь, Франция или Англия объявят войну, если Италия захватит Албанию? Да они и пальцем не шевельнули в защиту Абиссинии! Разве Германия станет портить отношения со своей союзницей из-за какого-то клочка земли?

– И все же, если умело сманеврировать, может, отделаемся от Италии.

– Поздно. Король пытался сманеврировать. Пытался заручиться чьей-нибудь поддержкой – не вышло. Франция поставила условия потяжелее итальянских.

– Что ж, значит, надо укреплять единство внутри страны, нужна сильная армия, тогда мы сможем постоять за себя в случае нападения.

– И с этим мы опоздали. Король и это пытался сделать. Решил очистить государственный аппарат от итальянцев, начал со школ. И что же? Итальянцы вышли победителями. В наших школах теперь итальянский язык изучают в обязательном порядке. Итальянцы настаивают даже, чтобы мы и форму приветствия изменили, перешли на фашистскую. Они стали невыносимы: каждый день требуют какой-нибудь уступки, и не просто требуют, а диктуют. Настоящий правитель у нас теперь Якомони, он распоряжается. А католическое духовенство совсем взбесилось, открыто выступает за присоединение к Италии.

– Почему не принимаются меры?

– Против кого? Разве ты не знаешь, что большинство министров и депутатов парламента состоят на содержании итальянского посольства? Регулярно получают там жалованье, вот так-то! Байрактары, высшее духовенство, знать – буквально все на службе у итальянцев. Можно подумать, ты этого не слыхал. А то, что среди наших офицеров полным-полно итальянских шпионов, тебе известно? Король опирается на одну жандармерию. Да и вообще, Нуредин-бей, мы у власти держимся лишь потому, что народ не организован.

– И все-таки нельзя сидеть сложа руки.

– Должно быть, ты прав. Муса Юка, например, предложил королю арестовать всех, кто работает на Италию. Сам-то он, пожалуй, единственный, кто не получает денег от итальянцев. Он да еще Абдуррахман Кроси, а все остальные… – Гафур-бей снова выпил. – Да и этим итальянцы только потому не платят, что они ни на что не годны. К чему Италии такие скандалезные личности?

– И что же ответил король Мусе Юке?

– Сказал: "Рассмотрим".

– Ну и как, рассмотрел?