Арсений Ворожейкин - Над Курской дугой

— Началось.

Было шесть часов. 6000 орудий и минометов Воронежского и Степного фронтов разом ударили по Белгородско-Харьковской группировке противника. Одновременно на помощь артиллерии с наших аэродромов начали подниматься бомбардировщики, штурмовики и истребители.

Полку поставлена задача: непосредственным сопровождением штурмовиков Ил-2 прикрыть их от нападения вражеских истребителей. Летали по графику. На очереди третья эскадрилья. Ожидая взлета, сидим в кабинах. Солнце светит прямо в глаза. Прикрываясь рукой, вглядываюсь в небо, где должны вот-вот появиться штурмовики. Пока их не видно. Только сорока, виляя хвостом, беспокойно кружится над головой, перелетая с ветки на ветку.

— Тут у нее гнездо, — перехватил мой взгляд техник самолета Дмитрий Мушкин.

Я молча киваю головой. Не хочется сейчас ни о чем постороннем ни думать, ни говорить.

Наконец, обостренный слух улавливает равномерный шум моторов. В воздухе появились двенадцать штурмовиков. Пока они делают круг над аэродромом, взлетаем. На маршруте «илы» выстраиваются в колонну шестерок.

По заранее разработанному плану истребители занимают свои места: мое звено летит с задней шестеркой штурмовиков, пара Моря — с передней, ведущей. Эта шестерка истребителей составляет группу непосредственного прикрытия. Выше нас метров на триста то правее, то левее идет звено Сачкова. Это — ударная группа, обязанная сковать боем истребителей противника. Если ей не удастся сделать это и враг прорвется к штурмовикам, тогда мы должны уничтожить или прогнать противника, но ни в коем случае не дать атаковать «илов».

Такой боевой порядок из двух групп для прикрытия штурмовиков теперь вошел в практику. Правда, мы улавливали кое-какие несовершенства новой организации, но еще не хватало опыта определить, в чем именно они заключаются.

Видимость отличная. Под крылом плывут ровные квадраты курской земли, редкие селения, жиденькие рощи. Издали, на фоне залитой солнцем степи, передний край выделяется черно-серой полосой дыма, похожей на большой земляной вал. Наша артиллерия и минометы подавляют оборону врага, расчищая путь пехоте и танкам. Вблизи отчетливо видно, как артиллерийский огонь бурлит и, растекаясь вширь, заливает вражескую оборону. Плотность орудий здесь достигает 230 стволов на километр фронта.

В небе на разных высотах идут несколько десятков Пе-2, эшелонами надвигаются Ил-2, свободно резвятся в высоте истребители. Больше сотни бомбардировщиков и штурмовиков Воронежского фронта за пятнадцать минут до перехода в наступление наземных войск наносят сосредоточенный удар по обороне противника на участке прорыва. Рядом действует авиация Степного фронта. До рассвета здесь уже поработали ночные бомбардировщики, дезорганизуя управление врага и изнуряя войска.

Пикируют наши «илы». Видно, как бомбы и снаряды накрывают какие-то укрепления и склады противника. От взрывной волны вздрагивают самолеты. Бушующий вал дыма и огня ширится к югу. Штурмовики, встав в круг и еще больше снизившись, поливают фашистов огнем из пушек и пулеметов. В воздухе пока никакой вражеской авиации. Наши истребители тоже пошли на штурмовку, разряжая оружие по наземному противнику.

— Маленькие! Маленькие! — слышится торопливый голос в наушниках наземной радиостанции. — Появились «мессеры». Будьте внимательны!

Четверка «яков» Сачкова после предупреждения разом уходит вверх. Иван Моря со своим ведомым Емельяном Чернышевым, застигнув вне укрытий группу немцев, продолжают штурмовку. Ну и пусть!

Где же вражеские истребители? А, вот они, немного выше наших.

«Мессеров» уже атакуют Ла-5.

— Может, продолжим штурмовку? — спрашивает меня Сачков.

— Там и без вас хватит, — отвечают ему с земли. — Лучше помолчите.

«Илы» отработались и на бреющем полете под нашей охраной пошли к себе.

После артиллерийской и авиационной подготовки в восемь часов утра пехота кинулась вперед и в первую половину дня вклинилась в оборону противника до семи километров. Это создало условия для ввода в действие 1-й и 5-й танковых армий.

С утра и до вечера мы летали со штурмовиками и только раз видели немецких истребителей. Противник явно не ожидал наступления. Даже с Харьковского направления, как потом выяснилось, гитлеровцы сняли и направили в Донбасс несколько танковых дивизий. Правда, после своих неудач под Курском немцы усилили авиацию на Белгородско-Харьковском направлении, но все равно по численности она почти в два раза уступала нашей. Подавленные внезапным ударом, в первый день фашисты не сумели оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления ни в воздухе, ни на земле.

— Братцы, с «горбатыми» не работа: вкалывали, вкалывали целый день, а ни одного воздушного боя, — возмущался Лазарев, когда мы вечером ехали на ужин. — То ли дело прикрывать войска — сами себе хозяева, всегда можно отыскать противника, а тут от «илов» ни на шаг, ходишь как на привязи.

Многим моим однополчанам не нравилось летать со штурмовиками. Вероятно, сказывалась наступательная природа истребителей, привыкших самостоятельно искать и уничтожать врага. Давало себя знать и другое: при сопровождении «ильюшиных» приходится много летать над территорией противника, а это требует выдержки, внутреннего напряжения и спокойствия, чего не всегда хватает молодым летчикам.

— Подождите хорохориться! — улыбается рассудительный капитан Рогачев. — Придется еще вдоволь налетаться на всякие задания.

И предсказание его сбылось. На другой день полк послали на прикрытие наземных войск. Немецкая авиация, стараясь сдержать наш наступательный порыв, с рассвета перешла к активным действиям. С новой силой вспыхнули воздушные бои.

Прежде чем подать команду «По самолетам!», оглядываю каждого летчика и убеждаюсь в том, что все они готовы выполнить задание.

Мой ведомый, лейтенант Дмитрий Аннин, исполнительный, степенный и вдумчивый человек. В воздухе, где порой действия опережают мысли, он бывает медлителен, но это восполняется другими его качествами, и в особенности смелостью. Смелость может проявляться по-разному. У одних она холодно-расчетливая, у других — необузданно-отчаянная, у третьих — наивная. Поэтому особенности характера летчика нельзя не учитывать. Порой они определяют построение боевого порядка группы, атаку и успех боя. А уж в подборе пар тем более. Летчики в паре всегда должны быть близкими друзьями и дополнять друг друга — слабость одного компенсируется умением другого. Такой подбор расширяет и усиливает боевые возможности каждого и пары в целом.

Ошибка Александра Выборнова, которому было приказано прикрывать атакующих, а он «забыл» об этом и сам кинулся на противника, подсказала нам, что главной чертой ведомого должна быть исполнительность и зоркость. Дмитрий Аннин, пожалуй, больше, чем многие другие летчики, обладал этой чертой, поэтому, приняв третью эскадрилью, я предложил ему летать со мной ведомым. Он охотно согласился.