Сергей Сержпинский - Снайпер-инструктор

Где-то в нашем тылу раздался знакомый грохот артиллерии. Через несколько секунд, в небе над головой, послышался шум пролетающих снарядов, а затем, впереди, на немецкой территории, жёлтой зарницей вспыхивал горизонт. Выстрелы продолжались методически, через равные промежутки времени. На фоне вспыхнувшего горизонта, я заметил силуэты гитлеровцев. Примерно, за полторы сотни метров от нас, они что-то делали, часто приседая.

– Старшина, смотри, немцы, – прошептал Виктор. – Что они там делают? Черти полосатые…

– Может раненых собирают, а может, минируют, – предположил я.

– Придётся их убить, иначе они убьют нас, – высказал умную мысль Витя. – Такова война.

Я взял одно одеяло и отполз в сторону, метров на двадцать, чтобы дать снайперам самостоятельность. Про тонкости снайперского дела я им уже не раз объяснял.

В тылу у немцев разгорался пожар, освещая половину неба. Это давало возможность вести прицельный огонь. Видимость стала хорошая. Кроме того, начали интенсивно взлетать ракеты. Что-то намечалось. Не иначе, как заваруха, и это меня не радовало, ведь мы отошли от своих батальонов на приличное расстояние.

С противоположной стороны застрочил пулемёт – это давало возможность стрелять под шумок, и немцы наших выстрелов не услышат. Но снайпера что-то молчали. Тогда я выстрелил сам в силуэт немецкого солдата, и, по всей видимости, попал. Тот взмахнул руками, словно его неожиданно толкнули, и упал. Когда пулемёт перестал работать, наступила пауза, и вдруг мои снайпера выстрелили. Это противоречило всякой предосторожности. Я негодовал от возмущения, сразу подобрался к ним и начал ругаться:

– Сколько раз вам объяснять, нельзя стрелять, когда тихо. Ведь только что с их стороны работал пулемёт. Почему вы не стреляли?

Витя с Родионом молчали, их лиц в полумраке я не видел, но представлял, как они смутились, осознавая ошибку.

– Извини, старшина, мы совсем забыли эти порядки, – пробормотал Родион.

– Поздно извиняться, если немцы нас засекут, то никто нам не поможет. Наши далеко.

Высоко в небе, с восточной стороны, послышался тяжёлый гул самолётов. Гул нарастал, приближался и давал надежду на благополучный исход операции. Через несколько минут советские самолёты начали интенсивно бомбить вражеские позиции, немного левее от нашего места. Земля дрожала от взрывов, яркие вспышки сопровождались громовыми раскатами, но более резкими, чем в грозу. Мне приходилось бывать под бомбёжкой, и я представил, как скверно сейчас немцам. Жалости к ним не испытывал, но понимал, что среди них не только враги. Однако для бомбы все одинаковы, также как и для снайперской пули.

Родион с Витей воспрянули духом. Они решили, что делать нам теперь нечего, и надо уходить. Но я был против.

– Что это за учёба, – возмущался я, – пришли, полежали на матрасе, один раз стрельнули и домой…

По моему требованию, они до утра держали противника под прицелом. Ребята поняли ошибки, в дальнейшем действовали как надо, и сделали ещё несколько выстрелов. Перед рассветом похоронили Степана, и только после этого вернулись в свой полк.

На восходе солнца стало ещё холоднее, на поблёкшей траве белел иней, пожелтевшие кроны деревьев, озарили утренние лучи солнца, выглядывавшие из-за домов деревни Шибейки.

Насчёт Степана я с Винокуровым так и не поговорил. Вначале зашёл в штаб полка, а потом хотел найти Винокурова. Но командир полка велел мне идти в Вирбалис, в штаб дивизии, к начальнику особого отдела Куликову, разбираться с моими снайперами. Приладышев сообщил мне, что арестованы, пять заблудившихся снайперов. Приладышев и сам толком ничего не знал, и мне не мог объяснить, какова ситуация.

– В особом отделе сам разберёшься, – сказал он.

Подходя к Вирбалису, я достал из кармана часы и посмотрел на циферблат: было восемь часов утра. Со стороны переднего края гремел бой, по всей протяжённости фронта. На просветлевшем небе летали самолёты, одни высоко, другие проносились совсем низко. На некоторых я замечал фашистские кресты. Идти пришлось одному, от этого было жутковато. Перед городом меня остановил дозор проверить документы. Солдаты меня предупредили:

– Будьте, старшина, осторожны, в городе затаились вражеские снайпера, они уже многих наших солдат и офицеров убили.

Проходя по улице, я невольно отметил, что город сильно пострадал от недавних боёв. Не было ни одного дома, без следов пуль и осколков. Большинство жителей оставались в своих домах, поэтому среди них были многочисленные жертвы. Во время боя я как-то этого не замечал, а сейчас мне всё бросалось в глаза. Навстречу мне тянулись вереницы похоронных процессий из местных жителей. Кого везли на лошадиной подводе, а кого в гробу на ручной тачке. Женщины оплакивали своих близких, их плач слышался и на соседних улицах.

С помощью солдат из очередного патруля, штаб дивизии я нашёл в кирпичном здании, рядом с которым стояло несколько штабных фургонов и легковых автомобилей. Дальше, за углом, расположились танки и другая бронетехника.

Начальник особого отдела, майор Куликов, сразу меня узнал.

– Сержпинский, ты вовремя появился. Почему распускаешь своих снайперов? Их чуть не отправили под трибунал в двадцать шестой дивизии. Как они там очутились?

Я, недоумевая, пожал плечами, и постарался объяснить:

– Товарищ гвардии майор, наверное, они заблудились и оказались в соседней дивизии. Ведь наступление проходило очень стремительно, тут не мудрено заблудиться.

Майор был настроен решить эту проблему без трибунала. Мы сверили фамилии снайперов по моему списку, среди них чужаков не оказалось. Я торопился вернуться в полк, хотел выспаться, и достал свои карманные часы, чтоб посмотреть время. Майор поинтересовался:

– Что это у тебя за часы? Где ты их взял?

– Да недавно нашёл, – ответил я, решив скрыть их происхождение.

– Дай посмотреть, что тут написано? – попросил он, разглядывая часы. Я пояснил:

– Винокуров перевёл мне с немецкого, что написано «двенадцать драгоценных камней».

Майор с любопытством разглядывал карманные часы, и я предложил ему взять их себе. Мне хотелось задобрить этого опасного человека. Он обрадовался и без колебаний принял мой подарок. Затем мы сходили с ним в другое здание по соседству, где сидели под охраной арестованные снайпера. Им вернули оружие, дали наставление, чтобы больше не терялись, и отпустили со мной в свой полк.

Когда я вернулся в штаб полка, меня там увидел замполит майор Котов. Он поручил мне провести политинформацию во втором батальоне. Здесь я узнал, что наш полк пока в резерве, а в бой пошёл семнадцатый полк нашей дивизии.