Дмитрий Власов - Там, за передним краем

— Решение принимайте сами, — прервал молчание замполит. — Но я уже сейчас хочу дать вам поручение, считайте его партийным. Побеседуйте сегодня с девушками об особенностях действий снайпера в наступательною бою. О тех местах, которые будем освобождать. Мне уже доложили, что девушка-латышка…

— Рита Кулдзиня, — подсказал Лавров.

— Вот, вот… рассказывала о Риге. Молодец, это она правильно сделала. Мы такие беседы сейчас во всех ротах проводим. Пусть она еще расскажет о Латвии, в частности, о Рижском взморье. Это очень нужно. Думаю, что и другие девушки не будут молчать. Поведите разговор о родных краях. Такие воспоминания перед боем душу солдатскую греют, силу ему дают, как земля Антею. И ненависть оттачивают острее к тем, кто посягнул на это родное, самое прекрасное, кто сеет смерть, разрушения. Без этих чувств победу одержать невозможно.

Неподалеку громыхнул сильный взрыв. Дрогнула землянка, в нескольких местах через бревна наката тоненькими струйками потек песок. Еще один снаряд разорвался, но уже дальше.

— Психует оккупант, — спокойно прокомментировал майор. — Из тяжелого орудия на авось по тылам бьет. Это не страшно. — Задумался. — О чем же я еще хотел вас спросить? Да, вспомнил. Вы кому-нибудь из девушек письма домой писали? Я имею в виду девушек-снайперов. Родителям их, в школу, на завод…

— Нет. А зачем? Они сами пишут.

— А как вы думаете, — хитро прищурился Тимофей Егорович, — напишут они сами, как воюют, как фашистов бьют? По-моему, вряд ли: поскромничают. А теперь представьте — приходит родителям письмо от командира, а в письме том рассказывается, как их дочь живет, как воюет, какие подвиги совершает. И тут же благодарность за воспитание такого мужественного воина. Да такое письмо мать в слезах целовать будет, всем соседям и родственникам, учителям и подружкам покажет, сама будет героем ходить. Вот отличились у вас две девушки, которые разведчика в плен захватили… Между прочим, полезным «языком» оказался. Командир дивизии уже подписал приказ: одна из них — Дина Абрамова — награждена орденом Славы III степени, а другая — медалью «За отвагу». Напишите им домой, расскажите о подвиге. И чтоб все девушки об этом знали.

— Написать-то можно, — ответил Лавров. — Только подпись моя не ахти весомая — сержант.

Майор засмеялся.

— Ну хорошо, для солидности подпишем двое. — Поднялся, одернул гимнастерку, как бы давая знать, что разговор закончен. Лавров тоже встал. Тимофей Егорович протянул ему руку. — Мне приятно было с вами побеседовать. Идите к своим «стеклышкам»…. Так, кажется, их зовут? Готовьтесь к наступлению. Устав возьмите с собой.

Откозыряв, Вадим вышел на улицу. Солнце клонилось к закату. Сейчас оно зашло за тучу, и казалось, что оттуда на землю устремились лучи нескольких мощных прожекторов. С переднего края доносился привычный гул.

В землянке снайперов было сумрачно: солнце уже не светило в окошечко, а «сталинградку» девушки еще не зажигали. Сидели кто на нарах, кто у столика. Обсуждали недавно показанный автоклубом кинофильм «Радуга».

С приходом Лаврова разговор утих. Девушки уже знали, что сержант был у начальника штаба — значит, получена новая задача. Не распространяясь в подробностях, Вадим рассказал, что завтра ночью в бой за высоту вместе с пятой ротой идут и снайпера. Но не все, а только четверо — Чуринова, Кулдзиня, Степаненко и он, остальные готовятся к последующим действиям. Потом Лавров отдельно беседовал с Надей, Ритой и более детально — с Мариной: ведь ей предстояло действовать в паре с ним.

— Завтра на месте все уточним, — сказал он в заключение.

Каждая занялась своим делом. Кто патроны начал проверять, кто оружие протирать. Наташа что-то шепнула на ухо Дине, и обе вышли из землянки. Воспользовавшись этим моментом, сержант вдруг предложил:

— Девушки, а если нам написать письмо родителям Дины и Наташи, рассказать об их подвиге, о жизни нашей…

Света, направившаяся было к выходу, повернулась к командиру с широко раскрытыми от удивления глазами. Потом радостно хлопнула себя по коленям.

— Товарищ командир, — сделала шаг к Лаврову, — да вы у нас гений, ну настоящий психолог. Я бы сейчас с удовольствием вас поцеловала. Жаль, субординация не позволяет. Это же надо такое придумать!

— Да не я это придумал. Замполит полка подсказал.

— Все равно молодец. Быть вам генералом или профессором. Это точно. У меня глаз-ватерпас. Девочки, где у нас бумага, авторучка? Сейчас я цветы со стола уберу. Садитесь, товарищ сержант. — Света подвинула ближе ящик из-под снарядов, заменявший табуретку.

— Только вот что, — усаживаясь за стол, сказал Вадим, — я, к сожалению, не знаю, как имя, отчество матери Дины. У Наташи — Евдокия Георгиевна, а у Дины…

— Марина, — обратилась Света к Степаненко, сидевшей ближе всех к выходу, — а ну-ка сходи, узнай. И скажи, пусть пока не заходят. Потом узнают почему.

Через минуту Марина вернулась и сказала:

— Анастасия Романовна.

— А теперь всем тихо, — распорядилась Удальцова, — командир думает, сейчас будет сочинять.

Лавров подвинул лист бумаги, начал писать, проговаривая написанное вслух:

— «Дорогая Анастасия Романовна!

Спешим сообщить, что ваша дочь Дина жива и здорова, вместе с нами бьет фашистских стервятников. Воюет она очень хорошо. Недавно была с подругой на охоте»…

— Не надо «на охоте», — воспротивилась Света. — Не поймут, подумают, что охотником заделалась, пушнину или мясо добывает. Лучше — в засаде. Это более по-военному.

Все согласились с Удальцовой.

— Хорошо, зачеркиваю «на охоте», пишу «в засаде». Дальше. «Ночью на них напали фашистские разведчики. Одного из них Дина застрелила из винтовки, а другого они с подругой оглушили, связали и потом притащили в плен. За этот подвиг Дина награждена орденом Славы III степени, а ее подруга — медалью «За отвагу».

Дина — меткий стрелок. На ее счету уже не один уничтоженный фашист. Живет и воюет она в коллективе девушек, где ее очень любят. Она хорошая подруга, надежный товарищ.

Мы говорим Вам большое спасибо за то, что воспитали Дину храброй, мужественной, настоящей патриоткой нашей Родины».

— По-казенному получается, — проговорила Марина Степаненко.

— Но это же не личное письмо, а официальное. Так я понимаю, товарищ сержант? — обратилась Лида Ясюкевич.

— Да, письмо подпишет майор Воронков, ну и я от вашего имени.

— А по-моему, неплохо будет, — высказала свое мнение Аня Шилина. — Официально, солидно. Моя бы мамочка с таким письмом пол-Ленинграда обежала…

— В конце надо передать всем труженикам совхоза фронтовой привет, — предложила Надя Чуринова, — пожелать им успехов в труде, а Анастасии Романовне — доброго здоровья. И попросить ее написать нам о своих делах и делах совхозных.