Амаяк Сирас - Арарат

Асканазу стало известно, что на правом фланге, в окрестностях города Орджоникидзе, противник предпринимает новые и новые атаки, но сопротивление советских войск не позволяет ему завладеть городом, представляющим собой ключ к Закавказью. Асканаз понимал, что прорыв на участке его полка означал бы для противника возможность зайти в тыл защитникам города Орджоникидзе.

С утра моросил мелкий дождик, не прекратившийся и к полудню. Не опуская бинокля, Асканаз осматривал поле боя. Столбы пыли и размельченной земли, вздымаемые снарядами и минами, временами закрывали все поле зрения.

Раздался телефонный звонок, и связной со встревоженным лицом передал трубку Асканазу. Говорил майор Суренян.

— Противник предпринимает новую танковую атаку. У нас вышло из строя шесть бронебойных ружей. В ротах большие потери…

Он перечислил потери в составе и технике и добавил:

— Прошу подкрепления свежей ротой и противотанковым оружием.

Асканаз хотел ему ответить, но заметил, что телефон уже не действует. Не теряя ни минуты, он вызвал Саруханяна и приказал передать командиру резервной роты распоряжение — немедленно отправиться на помощь батальону Суреняна. Группе петеэровцев также было приказано сразу же отправиться на угрожаемый участок. Командиру роту связи Асканаз приказал любой ценой восстановить связь и отправил по батальонам необходимые распоряжения через связных.

Разгорелся один из тех жестоких боев, во время которых нередко теряется различие между передовыми и резервными позициями. Сплошь и рядом бойцы отдельными группами доходили до тылов противника, точно так же как отрядам противника удавалось пробиться в тыл советских войск. Одной такой прорвавшейся группе фашистов удалось перерезать провода, соединяющие КП полка с КП его подразделений. Пока взвод боролся с проникнувшим в тыл противником, несколько отважных связных нащупывали обрывы провода и восстанавливали связь.

Нина, охваченная тревогой, выбежала из блиндажа и присоединилась к группе связных, искавших места повреждения. Заметив среди связных Вахрама, Нина удивилась:

— А ты каким образом очутился здесь? Ведь ночью ты был в батальоне…

— Ого… — отозвался Вахрам, пораженный ее осведомленностью. — А ты откуда знаешь?

— А я многое знаю… да и вижу многое!

Накануне осколком снаряда повредило три пальца на левой руке Вахрама. Но как только сестра перевязала рану и боль немного утихла, Вахрам попросил, чтобы его оставили в части. Он по-прежнему ловко брил бойцов, орудуя правой рукой, а также неповрежденными большим пальцем и мизинцем левой. Сейчас, с катушкой провода на спине и кусачками в руках, он помогал Нине.

— Понимаешь, не хотелось в такой день бездельничать… Ведь Наапет-айрик в госпитале нам рассказывал, что с дьяволом можно отлично справиться… А если эти гады из-под земли выросли, то найдется способ вогнать их в землю!

Часть проникших в тыл фашистских солдат была уничтожена. Но другая группа закрепилась и упорно мешала восстановлению связи. Забрав у Вахрама последний моток, Нина увидела, что провода не хватит.

— Беги принеси!… — крикнула она Вахраму.

Но Вахрам, с сочувствием глядевший на залитое по́том лицо Нины и на ее воспаленные веки, не расслышал ее. Нина повторила свое распоряжение более резким тоном.

— Так это последний моток, больше нет! — с сожалением развел руками Вахрам. Нина нахмурилась, бросила испытующий взгляд вокруг. Справа от нее тянулся ряд столбов с оставшимися проводами. Быстро приняв решение, Нина крепко затянула ремень пояса (она была одета в ватные брюки и гимнастерку) и, попросив у Вахрама нож, начала карабкаться вверх по столбу. Сапоги мешали ей. Кое-как, зацепившись каблуками за столб, она выпростала ноги из широких голенищ и уже быстрее начала подниматься по столбу.

— Ой, умереть мне за тебя! — воскликнул Вахрам. — Как белка карабкается!.. И силы нет у меня в этих раненых пальцах, чтобы на другой столб самому подняться.

В эту минуту в воздухе просвистело несколько одиночных пуль — знак, что стрелял один человек и стрелял прицельно. Но пули отправились «по ягоды», как выразился Вахрам. Однако у него мелькнула тревожная мысль: «А вдруг… подстрелят Нину!.. И я не смогу наладить связь…» Нина словно не понимала, что она является мишенью для вражеского стрелка.

— Обогни столб! — во весь голос крикнул Вахрам. — Ты же вся на виду… Скорей, повернись, столб будет закрывать тебя!

Нина послушалась, но столб все же не полностью прикрывал ее: ноги и руки были видны снайперу. Раздался еще выстрел. Нина была уже наверху — она подсекала и рубила телеграфный провод. Внизу от нетерпения плясал на месте Вахрам. Упал перерубленный конец провода, Вахрам схватился за него и кинулся было бежать к другому столбу, но вдруг остановился: мимо скользившей со столба Нины просвистела еще одна пуля. Нина спрыгнула наземь и побежала к соседнему столбу. Надо было оборвать провод еще с одного-двух столбов, чтобы его хватило. Вахрам обхватил столб руками, попробовал подняться, но боль в раненых пальцах заставила его разжать руки. Глаза наполнились слезами — то ли от боли, то ли от сознания своего бессилия. Нина стала карабкаться на второй столб. На этот раз пуля фашистского стрелка пробила полу ее гимнастерки.

— Ох!.. — вырвалось у Вахрама.

Видя, что Нина упрямо продолжает подниматься, Вахрам в восторге пробормотал: «Ну, можно ли было ждать такой храбрости от женщины?! Вернешься жив-здоров домой, так не сможешь и похвастать перед женщинами… Такой девушке сразу два ордена полагается!» Тут Вахрам вздрогнул: две пули со злобным свистом впились в столб. Вахрам сжал кулаки и воскликнул:

— Хоть бы у этого стрелка сразу оба глаза вылезли!

Нина уже вскарабкалась до верхушки второго столба и, изо всей силы налегая на нож, резала провод. Через несколько минут конец провода упал вниз.

— Отвела, что ли, фашистам глаза эта девушка? Сколько раз стреляли, и все мимо или в столб попадают! — в восхищении приговаривал Вахрам, видя, что Нина скользит уже вниз.

Дело было, конечно, не в мнимом умении Нины «отводить глаза» врагу: чуть подальше большая группа связных восстанавливала связь, одновременно очищая участок от проникнувших туда фашистов. Их присутствие и спасало Нину.

Она спрыгнула вниз. С ее лба катились капли пота, щеки горели, она дышала прерывисто. Перестал моросить мелкий дождь, и холодный ветер, предвестник близкого снегопада, вздувал полы ее гимнастерки.

— Ну, Вахрам! — отдышавшись воскликнула Нина. — Закрепим эти провода, и я побегу к аппарату!

Они успели отойти довольно далеко от КП полка. Бросив взгляд в сторону участка, занятого батальоном Суреняна, Нина вдруг заметила какое-то непривычное движение. Усилилась стрельба. Взрывная волна несколько раз бросала Нину и Вахрама наземь.