Амаяк Сирас - Арарат

— Да, я, — подтвердила Оксана. Ей показалось, что предчувствие все же не обмануло ее.

От внимания быстроглазого лейтенанта не ускользнуло, что Оксана напряженно ждет, чтобы он объяснил цель своего прихода. Это заставило его прямо перейти к делу.

— Значит, это вы? Я вас быстро отыскал. Генерал-майор Араратян просил узнать, может ли он зайти к вам сегодня вечером. А я его адъютант, лейтенант Вахрам Чартарян.

— Генерал?.. Я знала когда-то Асканаза Аракеловича Араратяна…

— Это он самый! — подхватил Вахрам. — Как-никак три года прошло! А за три года хороший офицер может и генералом стать!

— Да, да, товарищ Вахрам… а вот фамилию вашу запомнила: Черт…

— Ой, ой, не черт, а Чартарян, то есть по-нашему мастер своего дела! — со смехом поправил Вахрам. — Называйте уж прямо по имени — Вахрам!

Он говорил и весело поглядывал на Оксану, ясно читая радость на лице молодой женщины.

Закончив дела в Москве, Асканаз вернулся в часть. Через несколько дней вернулась и Нина. Назначенный командиром батальона, Григорий Поленов одновременно с нею выехал в дивизию Шеповалова.

В начале сентября дивизия Араратяна получила приказ направиться в Польшу через освобожденную от захватчиков Украину. Части дивизии выехали на места назначения. Сам Араратян добрался до Краснополья днем и решил воспользоваться случаем, чтобы посетить Оксану.

Во время одного из боев вражеский снаряд разорвался неподалеку от Асканаза. Он упал. К нему тотчас же кинулись санитары и в первую очередь Ашхен. Левая сторона его лица была окровавлена, в голове гудело. Вскоре швы затянулись и Асканаз снял повязку. Но теперь после напряженной работы у него нередко темнело в глазах, голову давила тяжелая боль. По дороге в Краснополье ему удалось выспаться, самочувствие было бодрое, и, выйдя из вагона, он тотчас же отправился проверять полки. Однако, вернувшись в свой вагон, он снова ощутил сильную головную боль и решил немного полежать. Пришла Ашхен, проверила пульс, всполошилась и хотела вызвать врача, но Асканаз не позволил ей.

— Нет нужды. На днях тоже болела голова, но я отлежался, и все прошло.

Ашхен дала ему снотворные капли и присела на соседнюю полку. А Асканаз лежал с закрытыми глазами. На его бронзовом лице читалась сильная усталость, под глазами легли синеватые тени. Ашхен молча смотрела на Асканаза, злясь на себя за то, что не может найти нужные слова. Она осторожно приложила ладонь ко лбу Асканаза, чувствуя, что это ему приятно.

Дверь вагона медленно отодвинулась. В щель просунулась голова Вахрама. Ашхен сделала страшные глаза, давая понять, что комдива нельзя будить. Голова исчезла. Асканаз открыл глаза и спросил:

— Кто это был? Вахрам?

— Он вас разбудил? Полежали бы еще немного…

— Пожалуйста, позовите его.

Вахрам вошел и, вытянувшись, отрапортовал:

— Товарищ генерал-майор, я разыскал: Оксана Мартыновна здесь и очень рада будет видеть вас!

— Ну, вот и молодец, можешь быть свободным.

После ухода Вахрама Асканаз поднялся.

— Вы знаете, о ком шла речь? — обратился он к Ашхен. — Вы знаете, родные Денисова все годы оккупации прожили здесь.

— Знаю. Ведь как только вы вышли из окружения, я получила от вас подробное письмо.

— Да что вы? — удивился Асканаз. Ему вдруг вспомнились записи в дневнике в день получения письма Ашхен, и он на миг перенесся в прошлое. Сделав над собой усилие, он повернулся к Ашхен и предложил: — Хотите, поедем вместе?

— Если ничего не имеете против, то я с удовольствием.

…Машина остановилась перед домом, где жила Оксана. Асканаз помог Ашхен выйти. Оксана ждала у открытой двери. Увидя Асканаза, она хотела кинуться к нему, но остановилась, заметив Ашхен. Она приветливо улыбнулась незнакомой молодой женщине и протянула руку Асканазу. Они вместе вошли в комнату и уселись вокруг стола. Оксана с большим интересом разглядывала Асканаза. Хотя Вахрам рассказал ей, что Асканаз получил звание генерала, но она по-прежнему представляла себе Асканаза таким, каким видела его при последней встрече. Вот он входит в комнату с лопатой на плече… Оксана словно снова слышит его слова о том, что он вернется, когда грязи больше не будет. И вот теперь грязи больше нет, и Оксана видит другого, преображенного Асканаза Араратяна!

Оксана так разволновалась, что с трудом могла произнести:

— Хорошо, что мы так… но я-то сразу лишилась троих близких… Мой Павло… Алла… Микола!..

Успокоившись, она вкратце рассказала обо всем пережитом.

— Единственное мое утешение — это Аллочка. Врачи меня уверяют, что ее заикание излечимо. Хорошо хоть то, что видишь друзей живыми-здоровыми. Дорогая Ашхен, на обратном пути непременно постарайтесь снова заехать в наш город…

Асканаз и Ашхен видели, что Оксана очень взволнована. Ей хотелось поговорить о многом, но волнение мешало ей выражаться связно. Асканаз хорошо понимал душевное состояние Оксаны. Он читал на ее лице историю всех страданий, которые выпали на долю некогда беспечной молодой женщины. Ему вспомнилась и та лунная ночь накануне войны, когда он беседовал с Оксаной в саду до самого рассвета, а потом поднялся с ней на холм. Ему показалось, что и Оксана вспомнила об этом. Глаза их на мгновение встретились.

В первую минуту Оксана поняла одно — что спутницу Асканаза зовут Ашхен. Но ей не были понятны отношения между Ашхен и Асканазом. Догадавшись, что именно это обстоятельство не дает Оксане чувствовать себя непринужденно, Асканаз спокойно объяснил:

— Ашхен — близкая подруга Вардуи, она работает в нашем санбате.

Асканаз встал, подошел к кроватке Аллочки и с минуту задумчиво смотрел на мирно спавшую девочку. Подошла и Ашхен, залюбовалась девочкой; ей представился Тиграник, который тоже спал, наверное, в это время в своей кроватке.

Асканаз рассказал Ашхен о несчастье, постигшем девочку. Только теперь Ашхен поняла всю глубину горя Оксаны.

После ужина Асканаз хотел проститься с Оксаной, чтобы вместе с Ашхен вернуться в часть, но Оксана стала упрашивать их остаться.

— Ночуйте у меня! — обратилась она к Ашхен. — Приятнее все же провести ночь в домашних условиях.

Асканаз дал уговорить себя, и Оксана постелила ему в соседней комнате. Он набросал записку, отослал ее с Вахрамом, затем, попросив кувшин горячей воды, вымыл голову и с наслаждением лег в мягкую кровать, словно сбросив с плеч какую-то тяжесть. Он полузакрыл глаза, и перед его мысленным взором проходили вереницей лица его бойцов; мелькнуло улыбающееся лицо Оксаны, и он погрузился в глубокий, освежающий сон.

— Прямо чудо, что он согласился остаться! — вполголоса сказала Ашхен. — Он не отдыхает ни днем, ни ночью, как и в дни боевых действий.