Амаяк Сирас - Арарат

Я велел вызвать к себе командиров рот и взводов и поспешил на свой КП. Проходя мимо избы, где расположен был взвод Николая Титова, я услышал шум и громкие голоса. Открыл дверь, вижу: лежа на шинелях или стоя посреди хаты, бойцы о чем-то горячо спорят. Кто-то заметил меня, послышалась команда: «Смирно!»

Все вскочили на ноги.

— Почему не пользуетесь передышкой для того, чтобы хорошенько отдохнуть? Что это за гомон, когда вы научитесь дисциплине? — рассердился я.

— Все было спокойно, товарищ майор… — виновато объяснил Титов. — Да только поспорил Поленов с Маховым.

Опять Поленов… А говорили, что он уже не спорит, не балагурит. Что же произошло? Я потребовал, чтобы Титов доложил мне в нескольких словах.

— Только что поужинали, товарищ майор. Ребята прилегли отдохнуть. Вот Махов и говорит Поленову: «Чего скис, по Москве соскучился? Ничего, денька через два и до Москвы дойдем, ведь дорога-то отступления прямо в Москву ведет, успеешь налюбоваться столицей!» Не успел он выговорить, Поленов ему по уху… «Ах ты, мерзавец, кричит, да как ты смеешь язык распускать?» А Махов ему в ответ: «Что ж, выходит, распускать язык только тебе позволено? Как ты смел ударить меня?» А Поленов как напустился: «Я, говорит, люблю побалагурить, но насчет Москвы глупых шуток никогда себе не позволял и другим не позволю!» Вот такое дело, товарищ майор…

Вызвал я Поленова и Махова к себе на КП. Махов помалкивал, а Поленов попросил прощения, что пустил руки в ход.

Ну, я и заявил им, что дисциплинарное взыскание на виновных наложу тогда, когда предстоящее батальону боевое задание будет выполнено.

…Совещание только что закончилось. Я вышел полюбоваться на снежные просторы. Солнце не спешило показаться. Вспомнилось предупреждение Денисова «не радоваться заранее»… Но что поделаешь, в жизни бывают мгновения, когда сердце сильнее рассудка. Но если сердце и разум действуют заодно, тогда, тогда…»

Снег толстым слоем покрывал шоссе. Автомобиль Денисова мчался по узорчатым колеям, проложенным идущими впереди машинами. Уже два дня перешедшие в наступление советские войска гнали перед собой фашистов. Понеся под Москвой большие потери, немцы отступали. Дивизия Денисова сосредоточивалась на исходных позициях, готовясь развивать наступление.

Сидя рядом с шофером, Денисов не отрывал глаз от ветрового стекла и то и дело протирал его перчаткой. Наступил день, которого он ждал с таким нетерпением… Справа и слева от шоссе валялись трупы немецких солдат, изуродованные фашистские танки, подбитые орудия и минометы. Некогда служившие орудиями смерти, они теперь представляли собой безвредную груду ржавеющего металла. Трупы примерзли к земле, и команде бойцов, расчищавшей шоссе, зачастую приходилось ломами разбивать пласты льда, чтобы оторвать трупы от земли и похоронить их.

Шоссе описало полукруг, и машина Денисова остановилась перед шлагбаумом. Собравшиеся у перекладины женщины и мужчины о чем-то спорили со старшиной заставы — румяным сержантом. Увидев в кабине полковника, сержант взял под козырек и подал знак поднять шлагбаум. Но кучка споривших окружила машину и обратилась к Денисову с просьбой выслушать их. Денисов толкнул дверцу и выбрался из кабины.

Старик в овчинном тулупе покрепче оперся руками на толстую палку и обратился к Денисову:

— Что ж ты без шубы разъезжаешь, сынок? Разве не холодно тебе в шинели?

— Спасибо за заботу дед, — приветливо отозвался Денисов. — Да ведь настоящие-то холода еще впереди… Ну что ж, вы только для этого и остановили меня?

— Да нет же, нет… — послышались восклицания, и жалобней всех звучал голос молоденькой женщины: ее видел Асканаз, когда накануне вошел в хату, занятую взводом Титова. Снова заговорил старик в овчинном тулупе.

— Видишь ли, в чем тут дело, родной, — начал он. — У всех у нас там родные имеются, беспокоимся мы за них, поскорее повидаться хочется… А вот эти молодцы, — он показал на бойцов заставы, — не разрешают нам пройти!

Издали донесся глухой гул. Высоко в небе на запад плыли самолеты.

— Правильно делают, что не пропускают, — возразил Денисов. — Чуть подальше — уже фронт, и гражданскому населению там пока нечего делать. Терпели столько — потерпите еще немного.

— Так ведь нам сказали, что вон то ближнее село уже освобождено… А у нас там родные!

Адъютант Денисова нетерпеливо поглядывал на комдива.

— Ну, прощайте пока, — обратился Денисов к собравшимся.

Он нагнулся, собираясь сесть в кабину, но молоденькая женщина ухватилась за рукав его шинели.

— Оставь, Нина, неудобно… — зашептал ей старик. — Ну, не сегодня, так завтра…

— Да, легко вам говорить завтра… Ваше-то село освобождено, а ведь мой Дима еще у немцев… Очень вас прошу, товарищ военный, скажите мне, когда будет освобожден населенный пункт В.?

Это и был тот населенный пункт, который предстояло занять полкам Денисова. Выяснилось, что Димой звали двухлетнего сынишку молодой женщины: он у бабушки в В. Лицо Нины выражало сильную тревогу. Не выпуская шинели Денисова, она настойчиво повторяла:

— Пожалуйста, скажите мне, когда будет занят этот населенный пункт?.. Я понимаю, что это — военная тайна; если мне нельзя знать, то хоть возьмите меня с собой! Я хочу первая, вместе с войсками, войти в город…

— А что будет с Димой, если его мать погибнет? Если вы любите сына, вы должны сохранить себя во имя любви к нему. А вступить в армию не так-то просто.

— А вы считаете, что я могу не подойти? — обиженно отозвалась Нина, выпуская из рук шинель Денисова.

Денисов уселся рядом с шофером. Машина помчалась по шоссе, навстречу нарастающему орудийному гулу.

На опушке придорожного леса Денисов встретил бойцов своей дивизии: они развели на привале небольшой костер и, собравшись вокруг, весело переговаривались, поглощая черствый хлеб с ломтиками сала.

Денисов приказал шоферу остановиться, но еще из машины внимательно оглядел своих солдат. Как изменилось их настроение, выражение их лиц! Старому воину, привыкшему читать в душе солдата, казалось, что он угадывает причину этого: может ли быть для человека что-либо радостнее сознания, что враг вынужден отступать!

Денисов вышел из кабины. Бойцы стали навытяжку, вперед выступил снайпер Зотов, лично известный комдиву. Денисов не дал ему закончить рапорт и, положив руку на плечо, спокойно спросил:

— Есть отставшие?

— Никак нет, товарищ комдив! А если и случается, что один-два отстанут, то догоняет нас уже девять-десять человек.

— Это каким образом?

— Да из других частей пристают, не хотят остаться в стороне от наступления!