Огненные фарватеры

После вечернего чая я и инженер-лейтенант Митрофан Ванюхин вышли на правый шкафут. Остановились мы у самого среза полубака, ибо и на якоре качало изрядно — в носу захлестывало впередсмотрящего, водой накрывало и пушку. Сквозь дождь и мглу зловеще отсвечивали пожары в городе. Ванюхин, тяжело опираясь на леерное ограждение, трудно и часто дышал.

— Ну что, командир, — вдруг сказал он. — Завтра отправишь меня на санитарный транспорт и… прощай механик? А мы ведь вместе финскую прошли. И два месяца Отечественной. Отправишь?

Мне стало не по себе.

— Не два месяца, а два месяца и пить дней, Митрофан Иванович. И ведь ты у нас за комиссара.

— Ты сам ранен, Михаил Павлович. А дело предстоит не из легких.

— Я же тебе обещал: никого не отправим с корабля. Пойдем вместе. И дойдем!

Ненастным вечером 27 августа мы сидели втроем на пирсе, только что закончив ремонтные работы на очередном МО. Тут нас и нашел дивизионный механик военинженер 3-го ранга Василий Андреевич Серговский.

— Вот что, — обратился он к Генриху Попенкеру. — Задание твоей группе — прямо сейчас пройти по гавани и мастерским, собрать все резервные моторы и запчасти. Погрузить все, что найдете, на автомобиль и отвезти в Купеческую гавань. Там стоит транспорт. Найдете его и все на него погрузите.

К счастью, автомашина в Минной гавани была. С великим трудом, но погрузили на нее сколько влезло, поехали. В наступившей темноте транспорт мы нашли сразу, но вахтенный объяснил нам, что погрузка закончена и мы можем гулять. И преградил дорогу к трапу. Но он не знал, с кем имеет дело. Я и здоровенный Леша Тряпкин взяли моряка под руки и переставили в сторону. Генрих спокойно поднялся на судно, мы — следом. И тут нам повезло. Прямо у трапа мы наткнулись на старшего лейтенанта, который, как мы поняли, хотел призвать нас к порядку, но…

— Генрих? Ты чего тут пиратничаешь и кто эти ребята? — спросил старший лейтенант с сильным грузинским акцентом.

Мы сразу узнали Вахтанга Торадзе, в прошлом командира МО, как раз того, на котором служил Генрих.

Пришлось рассказать, по какому поводу мы оказались на транспорте.

— Ну вот и прекрасно. Я военный комендант этого транспорта, и мои распоряжения на нем закон. По этому поводу получайте приказ: быстро на береговой кран и грузите хоть вместе с автомобилем.

Обрадованные, мы сбежали по трапу на стенку, затем Генрих быстро поднялся по крутому трапу на кран. В кабине было пусто. Мы понимали, что поднять на транспорт вручную четыре огромных ящика дело невозможное, даже если подключить к работе шофера и грузчиков. Вдруг нашелся Леша Тряпкин:

— Генрих, ты сколько раз говорил, что в молодые годы плавал на торговых судах. Так неужто ни разу не приходилось работать там на корабельных стрелах?

Втроем мы быстро приготовили стрелу и лебедки, конечно, не без помощи вахтенного. Вскоре ящики были на борту, а старший лейтенант Торадзе, как гостеприимный хозяин, пригласил нас троих на чай, а потом предложил идти в Кронштадт на «моем пароходе», прельщая судовым комфортом, какой на катерах МО и не снится.

Но могли ли мы, имели ли право воспользоваться этим предложением? Конечно нет.

Проснулись рано и направились прямо на пирс. А здесь ни одного нашего катера. Ни одного! Стоит ли говорить о нашем настроении! Однако не сидеть же сложа руки! Вот красноармейцы сливают масло из двигателей автомашин, понаехавших в Минную гавань этой ночью. Потом они пытаются привести эти двигатели в негодность, запуская их «сухими» на полные обороты. Мы недолго наблюдали их работу.

— Не так, пехота! Давай вставляй в сцепление распорку, а обороты на полный. Потом скорость включил и распорку — вон!

Через полминуты первая машина своим ходом грохнула в воду.

— Ну давай, ребята, как учили!

Помогали ребятам из ОХРа взрывать постройки в гавани.

— На пирс пошли, что ли? — предложил Леша Тряпкин.

— Пошли!

И оказалось — вовремя. С моря приближался МО.

— Не наш! — сказал я. — Окраска не наша.

— Все равно, — ответил Генрих. — Принимай швартовые. Дивизионы разные, а флот один!

И тут как раз командир МО снял шлем. Это был Касьян Ильич Бондарь, старший лейтенант, знакомый нам еще с Кронштадта.

— Попенкер, Ромадин, Тряпкин! — узнал он и обрадовался. — Вы что тут делаете?

Рассказали.

— Ну молодцы!.. Это же мне счастье привалило — на вас наткнуться в такой момент! Давайте на катер, и быстро… Упущу вас — не прощу! — Он оглянулся, увидал вылезшего из моторного отсека краснофлотца и выругался. — Вот он, один из компании механиков. Компания есть, а толку никакого — все из запаса, все трактористы. И ни один толком катерный двигатель не знает. Не скажу, стараются. Но то один двигатель встал, то другой. Ребята, помогите!

— Поможем, — за всех ответил я.

— Ну спасибо! Только вы меня тут дождитесь, я скоренько в штаб и обратно.

Неисправности оказались пустяковыми, мы рассказали мотористам, что к чему, вместе их устранили. Только успели закончить работу и выбраться на палубу — пришел старший лейтенант.

— Ну что, ребята, сделали?

— Сделали, — ответил Генрих.

— Так я вас забираю. Где вещички?

— На бербазе.

— Давайте быстро на свою береговую базу. Одна нога там — другая здесь.

Обрадованные, мы побежали. Не прошло и пяти минут — вернулись. Но к этому времени у пирса уже стоял второй катер, МО-142, и на стенку сходили Капралов и военком Кирсанов.

Старший лейтенант Бондарь рассказал о ленинградских новостях. Оказалось, он пришел прямо оттуда, от заводской стенки. Слушали внимательно.

— И еще — пополнение в БЧ-5 у меня! Вот, сразу три орла!

Кроме нас, «орлов», на пирсе никого не было.

Капралов махнул рукой и тоном, не допускающим возражений, скомандовал:

— Всем троим на МО-142, бегом — марш!

Не передать, как мы обрадовались и как огорчился Бондарь. Так он мне и запомнился — огорченный и какой-то сиротливый, на стенке Минной гавани, от которой мы уходили на МО-142.

Из Минной перешли в Копли, где, как оказалось, собирались катера нашего дивизиона. Капралов отдавал распоряжения на поход. Мы трое стояли на палубе МО-142, слушали и ждали, как определится на ближайшее время наша судьба. Вдруг Капралов посмотрел на Генриха, глаза его при этом озорно сверкнули:

— Ну, а ты со своим «колхозом» перебирайся на МО-112!

Здесь нас встретили наши товарищи. Первым — старшина, команды мотористов, старшина 1-й статьи Слава Кабанов, по прозвищу Калуга. Он крикнул в моторный отсек, и тут же выскочили два краснофлотца, забрали у нас вещи.