Григорий Полянкер - Старый Сантос и его потомки

Так уж, должно быть, водится испокон веков: когда человек собирается в дальнюю дорогу и уже готов покинуть дом, все присаживаются на минутку, погружаясь в раздумье…

Путь… Дорога…

Ну, а если хотят рассказать какую-нибудь историю? Не следует ли и в этом случае присесть и хорошенько подумать о том, что собираетесь вы поведать людям? Ведь это в некотором роде та же дорога, а возможно, во много крат сложнее и тяжелее!

Если перед обычной дорогой люди сидят молча, то перед нашей дорогой, право, не мешало бы сказать несколько слов.

Нам хочется поведать о старинном еврейском селении, о небольшом местечке, затерявшемся на самой окраине Подолии, местечке, которое некогда было оторвано от всего света и стояло на отшибе, в стороне от шумных дорог и перекрестков.

И рассказать хотелось бы не так о самом местечке, как о его добрых, веселых и славных обитателях, которые не расставались с забавной шуткой, остротой, доброй и иронической улыбкой даже тогда, когда бывало не так уж весело на душе… Здесь пойдет речь о различных людях, а ведь не каждый хочет, чтоб его называли подлинным именем, выставляли перед всем миром напоказ…

Что ж, если на то пошло, то не будем назойливыми: героям книги придумаем новые имена, местечко назовем несколько иначе, не так, как оно называется на самом деле, события и конфликты постараемся несколько изменить, не особенно, однако, отрываясь от исторической правды…

Короче говоря, как принято в романах.

— Что ж, это будет не полная правда? — слышу я голоса…

И тут я вспомнил притчу, которую мне давным-давно поведал дед, страстный любитель притч. Она, эта притча, возможно, ответит на все поставленные вопросы, она, может, объяснит все.

…Много, много лет прошло с тех пор и много воды утекло. По улицам и переулкам, по городам и селам, по странам и державам, голодная, оборванная, пришибленная, брела с поникшей головой Правда-матушка. Никто ее на порог не пускал, куска хлеба не подавал, воды даже жалели вынести…

Только увидят бедную, жалкую Правду — перед ее носом захлопывают двери и ворота, бегут от нее, как от зачумленной, отворачиваются и с презреньем кричат:

— Ступай себе дальше, несчастная! Кому ты нужна такая жалкая да обтрепанная!

Иного выхода не было, и горемычная Правда, поникшая и пристыженная, брела дальше.

И так она, никому не нужная, странствовала в муках и горестях. Но вот встречает ее Притча и ужасается. А Притча, в отличие от Правды, была нарядна и красива, в шикарных одеждах. Шла она важно, горделиво, с высоко поднятой головой — любо-дорого было на нее глядеть!

И вот Притча обращается к Правде:

— Скажи-ка, голубушка, что это с тобой? Что ты бредешь такая несчастная и пришибленная? На тебя ведь смотреть тошно.

И отвечает ей упавшим голосом Правда:

— Плохи мои дела. Я, видно, уж очень стара, бедна, и поэтому все отворачиваются от меня. Плохо, хоть ложись да помирай…

А Притча смерила ее взглядом и рассмеялась:

— Глупая ты, что ты мелешь?! Не потому, что ты уже стара и седа, люди отвернулись от тебя, перестали уважать и любить. Вот взгляни на меня. Ненамного, кажется, я моложе тебя и тоже изрядно поседела, однако, чем старше становлюсь, люди меня все больше и больше любят. А почему? Сейчас попытаюсь тебе объяснить. Доверю тебе одну большую тайну, и ты все поймешь. Люди любят, люди хотят, чтобы каждая вещь, которую ты им преподносишь, радовала глаз и сердце. Когда ты им рассказываешь что-нибудь, надо, чтобы оно не только по содержанию, но и по форме было настоящим, интересным, волнующим и красивым. Ну, гармония полная должна здесь быть. Говорят же: встречают по одежке, а провожают по уму… Кажется, так? Если ты в этом сомневаешься, я тебе сейчас же докажу. Я дам тебе такую же одежду, как у меня, приведешь себя в божеский вид, умоешься, пригладишь спутанные волосы — и увидишь, что люди, запятые мирскими делами, полюбят тебя так же, как и меня, охотно распахнут перед тобой двери и окна, впустят в дом и ничего для тебя не пожалеют…

И послушалась Правда доброго совета, нарядилась в такие же одежды и сделала все, как сказала Притча.

Увидели люди Правду и очень обрадовались ей. Сразу распахнули перед нею двери и ворота, снова полюбили ее!

С тех пор шагают рядом, рука об руку, Притча и Правда. И люди перед ними обеими преклоняются, обеих уважают и ценят, с обеими дружат.

Счастливая пара!

Не знаю кому как, а мне эта притча по душе.

Так не станем же задерживаться и сразу отправимся в путь-дорогу, в дальнее странствие. Мне кажется, вы не пожалеете, совершив с нами это путешествие, выслушав от начала до конца необычную историю старого Ицхака Сантоса и его потомков.

Люди, обладающие отличной памятью, помнящие, как всевышний сотворил мир, передают во всех подробностях, как все это совершилось. С чего, значит, все началось и чем закончилось…

Рассказывают, к примеру, что до Днестра у старика бога работа спорилась, шла четко и налаженно. Ни на шаг он не отклонился от плана, утвержденного в высших сферах.

С графиком дело также шло неплохо. Все до мелочей здесь было предусмотрено, обдумано, взвешено, короче говоря, все у него ладилось, как в сказке.

Люди просто таяли от удовольствия, глядя на его работу. Безудержно восторгались, видя возникшие зеленые горы и долины, города и села, реки и моря…

Всемогущий, рассказывают, до малейших тонкостей все предвидел и все учел. Всеми силами он старался, дабы будущие поколения на него не роптали, почему, мол, он этого не заметил, а то пропустил, не доработал, испортил. Он хотел заслужить у людей уважение, благодарность, трудился в поте лица день и ночь.

Одним словом — добивался права на бессмертие!

«Черт побери, — подумал он про себя, — если уж разбить сад, так пусть там растут самые лучшие плоды! Если уж соорудить моря и океаны, реки и озера, то чтобы там водились самые лучшие рыбы! Если уж посадить лес, то чтобы поселились в нем красавцы львы, леопарды и прочие звери, а над деревьями летали бы прекраснейшие птицы, поющие богоугодные песни».

Иначе зачем было вкладывать столько труда?

Старик старался работать так, чтобы потом никто не писал на него жалоб или доносов, чтобы разные там контролеры и комиссии не терзали его грешную душу.

В городах и селах он разбил прелестные бульвары, дабы по ним разгуливали молодые мамаши со своими питомцами в тени деревьев и не боялись бы жары. Он расставил много скамеек, где старички могли бы сидя дремать или играть в шахматы, забивать «козла», читать газету или просто посудачить, а то и ронять греховные взгляды на красивых девушек, вихрем проносящихся мимо на своих высоких каблучках и на какое-то время взбудораживающих застывающую кровь…