Константин Масалёв - Памятник Бешеной Пехоте

— Ни х. я не видать. Запроси еще раз их местонахождения.

— Они все там же, квадрат «лось», по улитке 18.

— По карте между нами метров 900 еще, давай продвигаться до следующего поворота. Значит, штрафника вперед, за ним саперы, следом мы. Двигаться тройками — двое прикрывают, один передвигается. Вперед, марш!

С ночи разведвзвод «Лотос» выдвинулся вперед, навстречу с разведротой 136-й МСБр, но из-за густого тумана движение крайне замедлилось. Разведчики 136-й тоже особо не спешат. Наша с ними встреча должна произойти в квадрате «лось» по улитке 49, там, где две дороги, почти под прямым углом, сходятся в одну и по идее мы должны уже были войти с ними в визуальный контакт, но пока что ни мы их не наблюдаем, ни они нас не видят.

А у нас нынче нововведение — комбриг, добрая душа, выдал нам и саперам по одному прапорщику-штрафнику. Позавчера эти уроды раздобыли где-то алкоголя, нажрались и по пьяни пристрелили солдата-срочника. Теперь они без оружия, с одной гранатой в кармане идут впереди всех, пробивают для нас трассу — искупают, так сказать свою вину…

— «Крым», я «Лотос», нахожусь в квадрате «лось» по улитке 99, похоже, есть контакт, наблюдаю впереди 300 метров два… нет, три карандаша. Как понял?

— «Лотос», я «Крым», они вас не видят. Обозначьте себя зеленой ракетницей, ответ «я свой» — красная ракетница, прием…

Тишину неожиданно разорвали пулеметная очередь и взрывы гранат. Густой веер из трассеров в секунды снес с дороги всех, кто там находился. Ответный огонь мы вести не можем, есть огромный риск положить своих. Взлетела красная ракета, но не спереди, как ожидалось, а метров четыреста слева…

Картина боя сразу стала более-менее ясной. На перекрестке дорог, куда мы так стремились, «чехи» организовали засаду. И время, и место они выбрали очень удачно. По идее, не разобравшись что к чему, мы после первых же выстрелов должны были бы с упоением начать мочить своих пацанов из 136-ой, а они, также, должны были бомбить нас. Приемчик старый и проверенный. И хотя на стороне «чехов» был туман и фактор неожиданности, неразберихи не случилось.

— «Кобра», я «Байкал»! «Кобра», я «Байкал», прием…

— На приеме «Кобра»…

— Серега, поднимись метров на сто вверх по склону, прикрой фланг, если обойдут сверху — нам жопа, не давай «чехам» свободно там гулять. Если будет все плохо — скорректируешь огонь «васильков». Как понял?

— «Байкал», я «Кобра», все понял, работаем…

— «Байкал», я «Лотос-два»! У меня «трехсотый», очень тяжелый, нужна срочная эвакуация!

«Лотос-два» — это головной дозор взвода «Лотос» они были ближе всех к «чехам» и сначала показалось, что их перекосили первой же очередью…

— «Байкал», я «Лотос-два»! нас тут сейчас всех переебашат, вытаскивайте нас, делайте что-нибудь!

— «Лотос-два», не надо выть в эфире, тебя же «чехи» слушают, что они о нас подумают!? И лежи, не дергайся, все под контролем.

— «Крым», я «Байкал»! Нужно подавить огневые точки, нужна «коробочка»! Срочно! Как понял, прием…

Выплывший из тумана и похожий на огромную железную жабу танк сделал четыре выстрела в сторону «чехов». Этого оказалось достаточно, чтобы все огневые точки подавились сами собой, а крик ротного по рации: «Вперед, бл…ь! Упустите «чехов» — всех вые…у, сука! — подстегнул нас как плеткой, и уже через полминуты мы были на позиции врага. Но боевики нас, конечно же, дожидаться не стали и, оставив нам только один ботинок с куском ноги, кучу стреляных гильз, да немного кровавого трепья, заминировали дорогу (видимо заранее) и слились в неизвестном направлении…

— Ну что, разведчики хуевы, упустили все-таки «чехов»? Как мародерничать, так все герои, а как воевать, так толку что-то маловато, да? Лейтенант, отойдем, поговорим…

И пока ротный полощет мозги нашему лейтенанту, мы между собой негромко возмущаемся. В чем-то Байкал, конечно, прав, но, в конце концов, задача была состыковаться с 136-ой и мы ее выполнили. И что мы в момент «чеховской» засады не поперемочили друг друга, так это наша заслуга, а не недоработка боевиков. Потери опять же минимальные — убитых нет, а раненый всего один. А «чехи» от нас один хрен никуда не денутся. Тем более, что день только начинается.

Между тем разговор на высоком уровне закончился, и Кобра подошел к нам:

— Слушай приказ, головорезы. Приказываю двигаться в строну Бас-Гордали. По дороге ищем следы танка, ищем боевиков, собираем всю мало-мальски полезную информацию. Колонна двинется, как только саперы закончат разминирование дороги. Череп, ты в головном дозоре, впереди на удалении прямого выстрела. Шеви и Снайпер — замыкающие. Доклад по рации каждые полчаса. Все, пошли.

Где-то далеко-далеко, может в Ханкале, а может даже и в Москве, в больших и высоких штабах на столе разложена карта Ичкерии. На этой карте легко и непринужденно мудрые современные Суворовы и Кутузовы рисуют синие и красные стрелы. Как боги с неба глядят на многострадальную чеченскую землю, так же и эти стратеги с полковничьими и генеральскими погонами смотрят на свои карты. И так же, как боги, они в состоянии легким росчерком карандаша заставить двигаться вперед и назад тысячи и тысячи муравьев-солдат… Они решают судьбы людей, не видя их, не зная их имен. Для них смерть солдат — это не более чем статистика, а смерть местных жителей — вообще ничто. В юго-восточной части карты нарисована красная стрелочка и для нас. На самом кончике, на острие этой стрелы шагают девять человек. Это наш взвод…

Для всех штабных генералов и даже для нашего «бати» генерала Шаманова мы — безымянные винтики огромной, неповоротливой, основательно проржавевшей военной машины.

Да, все это так. Но если смотреть на все это с генеральской точки зрения, то есть — сверху вниз. А снизу-вверх картина выглядит совсем по-другому. Перед нами наших войск нет, за нами на десяток километров — тоже никого. Над нами есть только один царь и бог — наш взводный «Кобра», лейтенант Серега и до всех остальных нам дела нет.

Все призрачные командиры и командующие — не более чем голос из рации. Щелчок тумблером, и их никого нет. Их команды — это просто просьбы и советы. Нам указано направление, поставлена задача и все… А как мы ее будем решать и что мы вообще будем делать — это наше дело. Мы на вражеской территории, можно сказать — в тылу врага. Это означает много разного, и плохого, и хорошего. Но все хорошее и плохое это так — мелочи жизни, издержки производства. Главное, как не парадоксально это звучит, именно здесь и именно в этой ситуации мы абсолютно счастливы и свободны. Это даже не свобода, это Воля (с большой буквы). Я уверен (пусть это только моя правда), что ради таких моментов и стоит жить…

…Через два часа нашего культпохода впереди, наконец-то, замечено движение. При рассмотрении в бинокль оказалось, что это какой-то старик-чечен пасет трех коров рядом с дорогой.