Константин Масалёв - Памятник Бешеной Пехоте

Там — нетронутые и труднодоступные базы боевиков, и только толпы рабов долбят день и ночь горы и скалы, прорубая дорогу на Итум-Кале и выше, через развалины Тус-Хароя до границы с Грузией. Та дорога является стратегически важной и нужна боевикам для получения из-за границы с Панкийского ущелья от братьев чеченцев-акинцев, грузов, необходимых и важных для ведения боевых действий с федералами. Рабы, вгрызающиеся в скалы, состоят в основном из военнопленных и работяг строителей, которые в погоне за длинным рублем съехались со всей России восстанавливать разрушенный Грозный, но вместо кучи денег заработали только цепь на шею да рабскую долю…

Справа в Кавказских горах есть другой проход, за ним — дорога на Ингушетию. Но тот проход, как пробкой, заткнут селом Бамут или, по-местному, «легендарной неприступной крепостью Бамут». То село весной 1995-го года федеральные войска попытались сходу и в лоб закидать шапками, да как всегда чего-то не срослось, и с тех пор там ведутся вялотекущие боевые действия. Такие бои позволяют боевикам утверждать, что Бамут федералы никогда не возьмут! Но то было до нас. А теперь проверять легенду о неприступности местных сел в эту плодородную райскую долину пришла 166-я мотострелковая «бешеная» бригада. От ущелья до ущелья с южного края этой долины приткнулись к горам села Алхазурово, Комсомольское, Грушевое, Танги, а где-то дальше — Рошни-Чу, Ачхой-Мартан и конечная цель нынешнего нашего путешествия — спрятавшийся в горных лесах Бамут.

Немного напрягает, что, когда влезем в горы, придется расстаться с танками и БМП — в этих горах технике ходу особо нет. Вместо дорог только тропы, ущелья да направления, верхом на броне делать тут нечего. Зато пешим, небольшим группам в этой местности раздолье — можно будет, как появятся боевики, появляться из ниоткуда и уходить в никуда. В предыдущих боях в Ножай-Юртовском и Веденском районах наша бригада уже поднатаскалась в тактике, когда надо разбиваться на роты и взводы и щупать местность веером, как пальцами раскрытой ладони, а нащупав противника собираться обратно в кулак. Теперь надо осваивать новую для нас тактику — работать мелкими группами автономно…

Но это потом, а сейчас 166-й мотострелковой бригаде предстояло чистить от нечисти равнину, ту самую «житницу и здравницу» Кавказа, которую воспел Гайдай в своей «Кавказской пленнице».

Посреди поля, в двадцати километрах от предгорий, торчит, как бугор на ровном месте село Гойское. Для того, чтобы схлестнуться с местными «чехами» в первом раунде Гойское подходит как нельзя лучше. Вокруг ровное, как бильярдный стол, поле, все кругом просматривается на несколько километров и места для маневров не меряно. Было решено боевиков из населенного пункта не выдавливать, а долбать их прямо в селе. Местные мирные жители из Гойского свалили заранее, а это — добрая примета. Значит «чехи» решили от боя не уклоняться и тоже горят желанием схлестнуться в битве. Пехота ловко обложила взводами, как волков красными флажками, все Гойское по периметру, перекрыла обе дороги, ведущие из села — на Урус-Мартан и Алхазурово, и приготовилась к штурму. По докладам местных стукачей рабы копошились на укреплениях Гойского не один месяц, и разведка получила приказ слазать и посмотреть поближе, чего же они там нарыли…

Взглянуть на укрепления и оценить обстановку вышли две разведгруппы. По фруктовым садам, примыкающим к селу с севера и по западной окраине (там, где по дну заросшего кустарниками и деревьями оврага течет речка Гойта) повел свою группу Аббат, а с восточной стороны поглядеть, что к чему вышла группа Кобры.

— Хрен поймешь, вроде наши… Видишь, БМП стоит?

— Не…, это бородатые. А БМП — сгоревшая, гляди внимательней…

Макс и Кобра через бинокли разглядывают восточную окраину Гойского. Рядом с пулеметом скучает Прист. Пулемет ему достался в наследство от Ромки Колдуна после его гибели в Белгатое. Колдун был парень сильный и боеприпасы к пулемету таскал сам. Прист тоже не слабый, но не настолько здоровый, как был Колдун и поэтому вторым номером на подносе лент с ним работает Пашка. Димыч рассматривает Гойское через прицел своей снайперской винтовки. Он недавно вернулся из госпиталя, куда попал после того, как словил пять пуль в задницу под Курчалоем. Повезло — ранение не смертельное и не опасное, но заживало очень долго. Свою пятую точку, разнесенную вдребезги, он залечивал два месяца и до сих пор предпочитает спать на животе.

Разведгруппа подкралась к селу и залегла в пятистах метрах от крайних домов. Вот уже двадцать минут Кобра и Макс прошаривают взглядом каждый бугорок, но никаких суперукреплений не видно.

— Не врубаюсь, чего тут пленные нарывали столько времени? Одну линию окопов?

Прист задумчиво роняет:

— Один пленный сбежавший рассказывал, что под стволами автоматов умудрялся вырывать до ста метров траншеи в полный рост за сутки…

— А что «чехи»-то такие спокойные? Ходят в полный рост. Орут чего-то, смеются. Им завтра подыхать, а похоже, что всем по хрену…

— А они фаталисты, наверное, конченые или обкуренные вдребезги. Пленных-то не видно там?

— Не видно. «Чичи», похоже, трупами себя не чувствуют, обреченные себя так не ведут. Больше похоже, что они всерьез нас завтра победить собираются.

На рации оживился Связь:

— Аббат в огневой контакт вступил. Ввязываться не стал, отошел. Потерь нет…

— Давай я тоже долбану по «чехам» очередь патронов на сто — Присту явно не терпится пострелять, — Может, достану кого!

— Завтра настреляешься… Ладно, «чичей» с этой стороны человек тридцать-тридцать пять, дотов и дзотов не видно, разве что какой-нибудь подземный город имеется, но это завтра поглядим…

Тут Макс замер:

— Ну ни хрена себе! Похоже, нашёл пленных, метров пятьдесят левее БМП, видишь?

Картина, увиденная им в бинокль напомнила дикое средневековье — на бугре стояли два креста, а на них в позе Иисуса Христа весели висели двое распятых солдат.

— Бля, расскажешь- не поверят! На фотик это щелкнуть надо, а еще лучше на камеру заснять. Вот чего журналюгам запечетливать надо для истории. Ну суки!…..

— В штабе у одного бойца есть камера, завтра возьмем эту деревеньку-вот и заснимем сразу.

Димыч, рассматривающий распятых бойцов в прицел СВД глубокомысленно изрекает:

— Похоже это они нам знак поставили, типа запугать хотят и на хуй послать….

Прист, перехвативший у Макса бинокль, никак не оторвется от раскрывшейся картины:

— Ну “Чичи”ебаные, пиздец вам суки!!!Всем пиздец!!!

— Совсем, бля страх потеряли-в край охуели твари!

Прист уже сейчас готов рвать в атаку на Гойское, Кобра его остужает: