Владимир Калачев - Не склонив головы

— Варвары…

А вдоль шеренги слышались отрывистые немецкие команды.

— Грозфатер… марш!

— Шнеллер, шнеллер!..

Когда сортировка закончилась, отобранных людей немедленно увезли. А перед оставшимися, «полноценными», выступил эсэсовский офицер. Он довольно хорошо говорил по-русски.

— Русские рабочие! Германская армия победно ведет войну. Вы должны знать, как много требуется от промышленности. Поэтому каждый человек обязан отработать положенный срок на заводах и фабриках. Чтобы быстрее завершился поход на восток, надо обеспечить армию всем необходимым. — Эсэсовец помолчал, посмотрел, как реагируют люди на его сообщение, затем пояснил: — Великая Германия вербует в промышленность рабочих. Мы не будем проводить опрос каждого человеку о его желании, мы вербуем вас всех сразу.

— Какое издевательство… — не сдержавшись, проговорил кто-то.

— Что?.. — в голосе эсэсовца послышались угрожающие нотки. Он окинул взглядом людей и уверенный, что никто не осмелится выступить, быстро закончил:

— Германия кормит своих рабочих, оплачивает их труд.

— Сволочи… — шепотом подытожил выступление эсэсовца парень в стеганой куртке.

— Тише, Паша, — предупредил кто-то.

— Вы подумайте только — мы добровольцы! — еще горячее зашептал Пашка. — Эх, Петр Михалыч, не повезла нам…

Органов видел, что мужчина, которого парень назвал «Петр Михалыч» — и есть тот высокий плечистый человек в коротком пальто, который недавно предостерегал его, Органона. Сейчас Петр Михайлович стоял, плотно сжав губы. Аркадий Родионович был вполне согласен с ним — возражать эсэсовцу нет смысла.

После санитарной обработки людей направили в рентгенкабинет. Многие недоумевали.

— Или лечить вздумали?

— Уж больно заинтересовались нашим здоровьем, чудеса!

— Все очень просто, — проговорил человек в черной стеганой куртке. Это был Соколов. За последнее время он стал молчалив и раздражителен. Он повернулся к Луговому:

— Нас отправляют на работу, вот и решили проверить. — Соколов усмехнулся. — Немцы боятся туберкулеза хуже черта. А вдруг заразим их?..

— Ах, сволочи! — воскликнул Пашка. Рядом с ним послышались другие голоса. Кто-то взволнованно заговорил на литовском языке. Но в коридоре показался эсэсовец и люди замолчали.

Вечером «завербованных» рабочих накормили какой-то мешаниной и, заполнив на каждого человека карточку, эшелоном отправили в Германию.

Было еще рано, а из кирпичного барака уже потянулись люди. Шли они медленно, сгорбившись. Мокрый снег вперемежку с ледяным дождем подстегивал, заставляя людей быстрее строиться в колонну.

Подана команда. По бетонной дорожке зашаркали сотни ног.

Проходя мимо заводских корпусов, колонна постепенно уменьшалась. Группы по сто-двести человек растекались по цехам. Осталось уже не больше половины из тех, кто вышел из барака, когда показалось огромное здание. И тут же по колонне прокатилось:

— Прибавить шаг, не задерживаться!

В этом месте людям запрещалось останавливаться. По человеку, приближавшемуся более чем на сто метров к зданию, стреляли без предупреждения. Вокруг корпуса беспрерывно патрулировали автоматчики. Здесь располагалась центральная лаборатория — сердце завода. Она имела собственный экспериментальный цех. В двухстах метрах от лаборатории вытянулся длинный корпус сборочного цеха с застекленной крышей и глухими высокими стенами. Сюда стекалась продукция со всего завода. Время от времени глубокой ночью крытые машины увозили готовые аппараты на испытательный полигон, расположенный в четырех километрах от завода, где-то за чертой запретной зоны берлинского района.

Аркадий Родионович Органов работал в одном из корпусов большого двухэтажного здания. Он собирал металлическую стружку в специальные чаны и с помощью другого русского рабочего грузил их на тележки. Руки Органова были постоянно в ссадинах и нестерпимо болели. Недалеко от отделения, где находился Аркадий Родионович, во всю длину огромного помещения проходила широкая конвейерная лента. По ней с утра до вечера нескончаемым потоком двигались различные блоки, аппаратура. У конвейера стояли немцы, пленных к нему не допускали. Для них были установлены жесткие правила — без разрешения никто не имел права покидать свой участок.

С первого же дня работы в цехе Аркадий Родионович понял, на какое военное предприятие привезли «завербованных» людей. Органову достаточно было один только раз увидеть аппаратуру на конвейере, чтобы он убедился, что в своем предположении не ошибается. Сомнений быть не могло — на этом огромном заводе создаются радиолокационные станции. А что это такое, Аркадий Родионович знал лучше, чем кто-либо другой…

Днем и ночью, в любую погоду, радиолокатор будет сообщать немецким ассам о приближении советских самолетов. По карте неба, на экране радиолокатора оператор замечает самолет на расстоянии в несколько десятков километров и следит за ним вплоть до его почти неминуемой гибели.

Аркадий Родионович понял, что в центральном помещении цеха, как раз там, где он работает, проводится сборка одной из главных частей радиолокационной станции — блока магнетронного генератора. Что это именно так, Органов мог смело поручиться… Магнетронный генератор служит источником мощных радиоволн. Он пошлет в пространство «пакет» радиоволн — и тут же замрет. В это время включается чувствительный приемник, он ждет, не появится ли радио-эхо, отраженный самолетом сигнал. Радиоэхо на экране локатора имеет вид светящейся точки, движущейся вместе с самолетом.

…Еще в начале войны группой советских ученых, возглавляемой Аркадием Родионовичем, был создан мощный многорезонаторный магнетрон, работающий на очень короткой волне. Мощность колебаний, которые генерировал магнетрон, в десятки раз превосходила те, что имелись раньше.

Локатор с многорезонаторным магнетроном был подготовлен для массового производства на заводах. Но Органов уже тогда задумал создать новый, более совершенный тип радиолокационной станции дальнего действия. Принципиальную схему магнетрона для такой станции и основные расчеты приемного устройства Аркадий Родионович почти подготовил. Нелепая случайность — плен — оторвала ученого от работы над новым радиолокатором. И вот завод, где создается один из видов этого мощного боевого оружия, но создается против его родины.

Петр Михайлович Луговой попал в тот же цех, в котором находились Соколов и Пашка. Пленных использовали на самых тяжелых работах. За день они уставали так, что к вечеру буквально валились с ног.

Закаленный долголетней службой в армии, Луговой крепился. Правда, за небольшой промежуток времени Петр Михайлович заметно осунулся, но глаза его большие, серые, по-прежнему смотрели бодро.