Алексей Дубровин - Звонница [Повести и рассказы]

День, когда это свершилось, Дмитрий запомнит навсегда. Ровно через двенадцать месяцев после начала хождений по инстанциям ему выдали на руки разрешение на право пользования землей в деревне Бритвино.

Последние числа июня выдались жаркими, семья просилась на природу, и как тут было не совместить приятное с полезным.

— Завтра утром едем в усадьбу, — гордо объявил Оськин семейщикам накануне поездки. — Бутерброды не помешают. Питья возьмите побольше.

— Свершилось! — только и нашлась что сказать супруга Дарья, тридцативосьмилетняя красавица, которой в очередях нередко советовали «сначала достичь совершеннолетия, а потом рассуждать».

Годы ее действительно не брали, что не без удовольствия отмечал и Дмитрий.

— Ура! Обзавелись загородной недвижимостью, — рассмеялась восемнадцатилетняя дочь Галина, поворошив шевелюру с чередующимися выкрашенными прядями — рыжей, черной, рыжей, черной…

— Еще только собираемся обзавестись, рысенок, — буркнул Оськин дочери.

Ночью прошел дождь. Легковая машина бойко бежала по сырой дороге, отчего пассажиры то и дело с опаской посматривали по сторонам на мелькавшие мимо сосны.

— И надо так гнать? — поинтересовалась дочь.

— Тороплюсь, рысенок, на свидание с поместьем, — ответил отец.

Дочь на прозвище не обижалась. Иногда даже подыгрывала, показывая длинные ногти.

Оськин смотрел на дорогу, ловко крутил руль, работал педалями, а голова размышляла. Было о чем. В собственности появился участок земли, где когда-то стоял дом деда Прокопия. Сорок лет назад усадьба оказалась заброшена, и никто там не жил, не строился, землю не трогал. Хозяйство, по воспоминаниям матушки Дмитрия, запустело, чему помогли местные жители. Кто бревнышко из стены вытащил, кто скобы сорвал, кто чем смог, в общем, тем и поживился. Усадьба быстро заросла черемухами, рябинами, и в конечном итоге время спрятало под зеленым покровом места прежних построек. А так хотелось поставить небольшой домик именно там, где располагалась пятистенка деда, что значило бы преемственность. Но как воссоздать планировку, о которой Дмитрий слышал немногое от матери? Ее, увы, в живых не было десять лет. Сама деревня захирела, порасспросить в ней стало некого. Расположение избы, конюшни и огорода Оськин помнить не мог. Дед-фронтовик ушел из жизни, когда Дмитрию исполнился год. Отвоевав в Великую Отечественную, дед Прокопий вытащил колхоз на своих плечах. По рассказам матушки, коммунистом всю жизнь оставался, но нет-нет вспоминал о каких-то богатствах, спрятанных предками еще в революцию. Жалел, что колхозу не помог этими сокровищами. Смешно, право… О себе деды не думали.

И вот едет Оськин на смотрины родового гнезда, да придется, пожалуй, лишь подышать там свежим воздухом. Смотреть пока не на что.

— Обзаведемся дачкой, сарай возведем, чтобы инструмент держать, а то и машину под крышу ставить. Без бани дача не дача. Появится со временем и банька. Красоту тебе, Даша, наводить. Клумбы там, грядки, цветники всякие разобьешь. Да хорошо бы в прежнюю планировку хоть немного вписаться. Беда, не знаю, где что располагалось. Представляете, как славно было бы…

Дочь прервала:

— Ничего, говоришь, папуля, об усадьбе не знаешь. А ты повспоминай бабушкины рассказы о деревне. Может, зацепка какая-то появится.

— Какая зацепка, рысенок?

— Ну, деревья высокие перед окнами росли, например, — уточнила дочь.

— Да все там по высоте, Галина, выровнялось, — хмыкнул отец. — Старые деревья сейчас ниже новых. Сама скоро все увидишь.

— Так, а фундамент у дома какой был? — не унималась дотошная студентка политеха.

— Откуда я знаю. Наверно, бревна были да сплыли. Полвека деревья место осваивали, вот и подъели корневища и фундамент, и остатки стен. Ничего там не опознать.

— Бабушка, может, про колодец рассказывала? Или ямы выкопаны были. Мусор-то куда выбрасывали? — поинтересовалась дочь. — Давай от мусора плясать начнем.

— Не знаю, не знаю. Какой там мусор отыщется после стольких лет? — пробормотал Оськин.

В голове его из глубин памяти вдруг всплыли воспоминания матери о том, как она закопала под окнами в палисаднике сломанные ходики. На вопрос, зачем часы было в землю зарывать, ответила, что в деревенской школе ботаничка научила. Дескать, зарытое в землю железо приводит к усиленному росту растений и кустарников. Ничего в доме не найдя, матушка, в то время пятиклассница, обратила внимание на валявшиеся в углу сарая сломанные ходики. Стрелки, механизм, гири — все у них сделано было из железа, из-за чего жалели, наверно, выкинуть. «Зарою, никто не хватится!» — подумала тогда школьница.

Оставшись в доме одна, забралась с лопатой в палисадник. В нескольких метрах от стены избы выкопала в клумбе ямку, уложила туда ходики, присадила саженец сирени и все аккуратно зарыла. Удивительно, но с рук сошло. Со временем любовалась подрастающая девочка на дивные, как ей казалось, результаты эксперимента. Куст прижился, пышно цвел и был, пожалуй, чуть выше соседних.

Вот она, зацепка!

— Рысенок, железные ходики там где-то зарыты. Может, поищем? — спросил Оськин у дочери.

— Металлоискатель нужен, — прозвучало в ответ.

— Где его взять? — удивился Дмитрий довольно толковому замечанию.

Машина подъезжала к деревне.

— Попрошу у знакомых ребят. Будет тебе металлоискатель на следующий заезд, — обрадовала обещанием дочь.

Смотрины прошли быстро. Любоваться было не на что. Заросший деревьями и кустарниками пустырь даже обойти не удалось. Где тут стояли постройки, где располагались входы-выходы, в жизнь не догадаться.

— Джунгли, — коротко подытожила супруга.

— И металлоискатель не поможет. Не пройти тут с ним, папуля, — добавила Галина.

— Участок наш. Начну приводить его в порядок, — успокоил не то семейщиков, не то себя Дмитрий. — Дела надо доводить до конца.

После недолгого обеда на природе, «как вы, дорогие, и просили», Оськин засобирался в обратный путь. Предстояло проехать по летней дороге те же самые пятнадцать километров. «Если пилить, корчевать собираюсь, то завтра поутру созову ребят на помощь. Приедем на полдня. Вечером ресторан должен принимать посетителей, значит, в три дня, как штыки, должны быть на работе. Послезавтра снова сюда возвращаюсь, и так до победного конца», — определился с планами Оськин.

Через неделю он привез семейщиков на адрес «деревня Бритвино, улица Первая, дом один», что на деле означало деревенский пустырь. В этот приезд участок кардинально изменился. По краям его остались стоять три сосны, две черемухи и несколько кустов рябины. Стволы, ветки и корневища спиленных деревьев сгрудились в стороне и ждали своего приговора.

Увидев результаты ежедневных поездок отца, дочь воскликнула: