Николай Шмелев - В бой на штурмовиках

Вокруг штурмовиков и истребителей вдруг вскипают черные шапки разрывов — открыли стрельбу вражеские зенитки.

— Озеров! — раздается в наушниках тревожный голос Антипова. — Я подбит, заклинило мотор. Иду на вынужденную.

— Миша! Тяни к своим, за Днестр! — приказывает ведущий. — Мы прикроем!

Штурмовик Антипова развернулся и стал круто планировать к Днестру. Мотор не работал. Что будет с летчиком? Ведь это первый бой на «илах», в полку еще никто на вынужденную не садился.

Наблюдая за самолетом Антипова, летчики поняли, что ему не дотянуть до берега Днестра. Вот подбитый штурмовик выходит из планирования. Под ним впереди раскинулся обширный сад. Отчетливо видно, как грузный «ил» стремительно несется над макушками больших яблонь, усыпанных зрелыми плодами. Сначала в эфире было шумно, все наперебой давали Михаилу советы. Затем голоса стихли.

Свалив несколько деревьев, штурмовик ударился о землю и пополз. Вот у него оторвалось правое крыло. Машина продвинулась еще немного и уперлась носом в ствол яблони.

Что с Мишей? Неужели…

Некоторое время самолеты кружатся над садом, ждут. Вдруг летчики увидели, как Антипов сдвинул фонарь, медленно вылез из кабины и встал во весь рост.

— Жив! Жив! — слышались в эфире радостные возгласы.

Антипов помахал рукой боевым друзьям. Штурмовики еще раз прошли над ним и взяли курс на аэродром.

…Через день Михаил вернулся в полк. Все лицо его было в синяках и кровоподтеках. Прежде чем рассказывать о подробностях вынужденной посадки, он раскрыл парашютную сумку, доверху набитую спелыми яблоками, и поставил ее перед летчиками.

— И бывает же так, — с трудом улыбаясь, сказал Антипов. Лицо его покрылось румянцем, а на правой щеке выступило красное родимое пятнышко. Так бывало с ним всегда, когда он сильно волновался. — Недавно гонял мальчишек, которые ломают ветки в саду у матери, а теперь сам срубил машиной с десяток прекрасных яблонь, — закончил Миша и с досадой махнул рукой.

Не успели отведать яблок, как снова поступил приказ на боевое задание. Теперь предстояло ударить по опорному пункту в деревне Спея. Вокруг нее стояли автомашины с боеприпасами и продовольствием, а в стороне две артиллерийские батареи.

— Уничтожаем артбатареи! — услышали в наушники летчики приказ командира группы Озерова. — Они южнее деревни, — добавил он, вводя штурмовик в пикирование.

Все самолеты сделали по два захода на батареи. Но ни одной бомбы на цель не упало. Попасть в нее оказалось очень трудно, тут требовалось большое мастерство, а этого-то летчикам и не хватало. Но батарея все же была подавлена огнем пушек и пулеметов.

Озеров принял решение перенести удар на автомашины и деревенские дома, которые почти все были оборудованы под огневые точки. Четыре захода шестерка сделала по этим целям. Два дома и девять автомашин загорелись. Уже двадцать четыре минуты летчики вьются над Спеей. Деревня в огне и дыму. В наушниках слышны ликующие голоса летчиков-истребителей.

— Вот это штурмовики! Молодцы, ребята! Бейте их, снарядов не жалейте!

— Прибедняетесь, «горбатые», — добавляет кто-то из летчиков-истребителей. — «Мы молодые, опыта у нас нет!» А сами носом землю роете, как заправские умельцы!

— Прекратить болтовню! — строго одернул Озеров. В эфире все стихло. Штурмовики собрались и легли на обратный курс.

За первый день наступательной операции полк сделал почти сто боевых вылетов.

А тем временем наступление войск фронта успешно продолжалось. Смелыми и напористыми действиями пехота и танки при поддержке авиации сметали все преграды на своем пути.

С утра 21 августа бои приняли особенно ожесточенный характер. Противник неоднократно переходил в контратаки. Фашистское командование предпринимало все меры, чтобы остановить наступление войск 3-го Украинского фронта.

В ходе наступления воздушные бои не прекращались. Авиация помогала наземным войскам громить отступающего врага западнее Кишинева. Вылеты следовали один за другим.

В тот день первым на боевое задание повел группу штурмовиков командир второй эскадрильи Алексей Крайков. Высокая облачность резко снижала видимость, вражеские истребители могли появиться неожиданно. Так оно и получилось: две четверки «мессеров» вывалились из облаков и с ходу ринулись в атаку. Крайков приказал всем рассредоточиться и войти в облака.

Командир звена лейтенант Зубков, пройдя некоторое время в облаках, решил выйти из них, оглядеться. Но был сразу же атакован двумя «мессерами». Воздушный стрелок сержант Алиев расстрелял все боеприпасы, но фашисты неотступно наседали. У Зубкова снаряды и патроны тоже были на исходе. Группу Крайкова они потеряли. Остались одни. Надо искать выход. Внизу по дороге Кишинев — Тирасполь шли наши войска. Решение созрело мгновенно: уйти под их прикрытие.

Павел Зубков резко направил штурмовик почти в отвесное пикирование. «Мессеры» кинулись за ним. Выведя самолет из пикирования, Павел повел его вдоль шоссе. Пехотинцы тут же открыли по фашистским истребителям огонь из своих зенитных средств и отогнали их. Павел облегченно вздохнул и посмотрел на бензочасы. Стрелка прибора качалась около нуля. Летчику стало ясно, что за период воздушного боя горючее почти все израсходовано. До аэродрома не дотянуть. Мотор чихнул, стал работать с перебоями. Павел повел самолет на посадку. Недалеко от аэродрома Зубков посадил штурмовик на большой луг, а к вечеру техники отбуксировали его на аэродром. За ночь механики залатали все пробоины, устранили повреждения и к утру Ил-2 с хвостовым номером 21 был готов к выполнению очередных боевых задач.

Павел Зубков был одним из немногих летчиков второй эскадрильи, которые имели боевой опыт полетов на машине По-2. Он совершил более 150 боевых вылетов ночью. Это давало ему возможность творчески осваивать новую машину непосредственно над полем боя и изыскивать наилучшие тактические приемы. Так, при штурмовке населенного пункта Расковцы он атаковал невзрачный на вид сарай. При этом он решил проверить точность прицеливания и поражения цели реактивным снарядом. Известно, что реактивные снаряды имеют большое рассеивание и, как результат, малое количество попаданий. Павел точно прицелился по сараю, нажал на гашетку пуска и эрэсы сорвались с направляющих. Снаряды разорвались внутри сарая и тут же последовал сильный взрыв. Склад боеприпасов был уничтожен.

В районе Сарата-Галбены воздушная разведка обнаружила до 100 танков и автомашин. Много сил штурмовой и бомбардировочной авиации было брошено на уничтожение этой техники.

Плотно позавтракав, летчики сидели под крылом самолета Евгения Озерова. Командир подводил итоги боевой работы за прошедший день. Особое внимание он обратил на один общий недостаток — неумение держаться в боевом порядке «круг» на строго определенной дистанции друг от друга при атаке цели. Многие увлекаются, поздно выводят самолет из пикирования на недозволенной высоте, что ведет к разрыву боевого порядка. Этого допускать нельзя, так как нарушается огневое взаимодействие между штурмовиками, что облегчает действия истребителей противника.