Николай Шмелев - В бой на штурмовиках

На втором заходе в самолет Орлова попал зенитный снаряд, машина стала непослушной.

— Орлов, ты подбит… Выходи из боя, — приказал ему командир.

— Успею, товарищ командир. Мы еще повоюем, — ответил Петр.

Да, в такой обстановке летчик с разрешения командира мог выйти из боя и под прикрытием истребителей вернуться. На худой конец, если не оставалось возможности долететь до аэродрома, он мог бы приземлиться на фюзеляж в расположение своих войск, перелетев через линию фронта.

Но лейтенант Орлов считал для себя железным законом — бить врага, пока глаза видят землю, а руки способны управлять самолетом. И он не вышел из боя.

Напрягая все силы, Орлов повел трудно управляемый «ил» в очередную атаку. Перед самым пикированием второй снаряд пробил броню и разорвался внутри мотора. Самолет окутался черным дымом…

Все, кто летел справа и слева от самолета Орлова, с волнением ждали, какое он примет решение. В наушниках шлемофонов наступила тишина, лишь легкое потрескивание говорило о том, что рация Орлова включена.

— Петя, горишь! — не выдержав, выкрикнул кто-то. Эти слова прозвучали как просьба сохранить свою жизнь. Может быть, и услышал этот крик мужественный Петр Орлов, а может, снаряд, разорвавшись в кабине, вывел из строя рацию или сам летчик был ранен. Что бы там ни было, но Петр молчал. Летчики видели, как лейтенант Орлов ввел свой горящий самолет в пикирование. Машина, окутанная дымом, неслась прямо на станцию, в центр скопления вражеских эшелонов. Черные клубы дыма и сильный взрыв возвестили о геройской гибели коммуниста Петра Ивановича Орлова.

«Это он нам цель указал», — подумал каждый летчик. В наушниках, словно отвечая на последний призыв Орлова, раздалась команда:

— В атаку! Добьем врага!

Не ушли с этой станции вражеские эшелоны. Штурмовики носились на бреющем, поливая врага из пушек и пулеметов. Сплошное море огня бушевало внизу.

На свой аэродром штурмовики вернулись, израсходовав все боеприпасы.

Через несколько дней войска 3-го Украинского фронта заняли станцию Чаковец. Выяснилось, что на путях осталось более десяти разбитых железнодорожных эшелонов с танками и артиллерией.

Это произошло 3 апреля 1945 года. За героизм и мужество, проявленные в боях за Родину, лейтенанту Петру Ивановичу Орлову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

За две недели до окончания войны Евгений Озеров почувствовал недомогание: появились головные боли, несвойственная его возрасту вялость. Видимо, сказались непрерывные бои, возросшая на организм нагрузка.

Евгений обратился к полковому врачу капитану медицинской службы Оскару Ефимовичу Брудному. Осмотрев Озерова, врач сказал:

— Давай-ка покажу я тебя венгерскому профессору.

На другой же день они поехали на машине в город Сомбатель, где жил профессор.

Брудный, оказывается, успел познакомиться с профессором, поэтому тот принял коллегу с особым радушием. Выслушав просьбу врача, он сразу же осмотрел больного, просмотрел результаты лабораторных анализов, задал Брудному несколько вопросов, касающихся службы летчика. В заключение профессор поставил диагноз: резкое истощение нервной системы. И как вывод: больному нужен отдых, постельный режим и полное спокойствие, исключающее всякую служебную деятельность. Впоследствии для укрепления здоровья необходим курс санаторно-курортного лечения.

Возвратясь в полк, Брудный тут же положил Озерова в санчасть под наблюдение врачей и медсестер.

Первые дни, как положено, Евгений отсыпался. Но потом он все чаще в мыслях стал возвращаться к своим боевым товарищам, с кем прошел столько смертельно опасных дорог войны. К тому же волновали события на фронте: наши войска штурмуют Берлин, а он вот вынужден лежать на больничной койке…

Утром 9 мая Евгения разбудила частая беспорядочная стрельба. Не понимая, что происходит, он вскочил, подбежал к окну, распахнул створки. На улице творилось невообразимое: шум, крики «ура», бойцы пляшут, палят в воздух из карабинов.

А через несколько минут к Евгению буквально ворвались летчики Романцов, Антипов, Пащенко, за ними прибежали воздушные стрелки и техники эскадрильи. Все наперебой заговорили:

— Командир, вставай! Победа! Война окончилась…

Озеров кинулся к товарищам.

— Неужели все, ребята? Касатики мои!..

Боевые друзья жали руку командира, обнимали его.

Всех охватило искреннее ликование, глубину которого трудно было измерить. Наконец Пащенко сказал:

— Полку объявлено построение. Ты как, пойдешь, отпустят тебя медики?

— Братцы, в такой-то день кто меня задержит? — воскликнул Озеров.

Он снял халат и надел свою форму. На его погонах было теперь четыре звездочки. Два дня тому назад Евгению присвоили воинское звание капитан.

Личный состав 707-го авиаполка стоял под развернутым Красным знаменем, летчики слушали приказ о конце боевых действий. Неподалеку стояли в ряд штурмовики. На некоторых выделялась памятная надпись: «XXV лет Башкирской АССР». Этих самолетов осталось немного. В боях были потери, вражеские снаряды не щадили ни людей, ни машин. И тем не менее на линейке стояли дорогие сердцу каждого авиатора боевые самолеты-ветераны, немые свидетели всенародной помощи фронту, безмолвные участники подвигов, которые совершали летчики 707-го Краснознаменного, ордена Кутузова Дунайского штурмового авиационного полка.

А над строем неслись слова победного приказа о великой исторической миссии советских воинов, о немеркнущем подвиге советского народа и его героической армии, в составе которой мужественно, бесстрашно сражались советские летчики.

За героический подвиг, проявленный при выполнении боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года летчикам Михаилу Николаевичу Антипову, Ивану Васильевичу Пащенко, Петру Ивановичу Орлову (посмертно), Николаю Илларионовичу Сербиненко и автору книги было присвоено высокое звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Летчик-истребитель Александр Иванович Колдунов удостоен второй Золотой Звезды Героя Советского Союза.