Николай Шмелев - В бой на штурмовиках

Дружба советского и венгерского народов скреплена кровью героев, отдавших жизнь ради мира на земле.

В марте 1945 года немецко-фашистское командование предприняло контрнаступление в районе озера Балатон.

Главный удар гитлеровцы нанесли между озерами Балатон и Веленце. Кроме того, последовали два вспомогательных удара. Один из них — из района Дольний Михоляц — Валпово на участке обороны 4-го корпуса болгарской армии и частей 3-й югославской армии.

В ночь на 6 марта гитлеровцам удалось в некоторых местах форсировать реку Драва и развернуть наступление на позиции болгарских и югославских войск.

Гитлеровское командование считало, что болгарские войска, не имевшие боевого опыта, не окажут серьезного сопротивления. Однако солдаты болгарской армии сражались стойко. Они не пропустили вражеские дивизии в тыл войск 3-го Украинского фронта.

Большую помощь болгарским частям оказывали артиллерия, авиация, реактивные минометы и танки советских войск. В этих боях принимал участие и 707-й авиаполк.

Группы штурмовиков вылетали на боевые задания под прикрытием истребителей 194-й авиадивизии. Летчики здесь были молодые, не имеющие достаточного опыта. Зато они отлично пилотировали машины. Смело шли на врага.

Наиболее часто штурмовикам приходилось выполнять боевые задания под прикрытием эскадрильи истребителей, которой командовал старший лейтенант Селиванов. Высокий, светловолосый, крепко сложенный, спокойный и выдержанный, он по срокам службы в авиации был самым старшим, но, несмотря на это, чутко прислушивался к замечаниям и советам более молодых летчиков.

Заместитель Селиванова лейтенант Николай Благов подстать своему командиру — такой же высокий, веселый, неунывающий человек, любитель острой шутки, он и воевал лихо. Остальные летчики этой эскадрильи, прибывшие на фронт недавно, стремились «наверстать упущенное»: война идет к концу, и каждому хотелось отличиться в бою, получить заслуженную награду.

— Летчик без ордена, что самолет без двигателя, — подшучивал над ними Благов.

Каждый вылет летчики тщательно разбирали. Выискивали недостатки в работе штурмовиков, истребителей, Не раз жаркие споры затягивались и после ужина. Это был поиск новых тактических приемов воздушного боя. Ведь все прекрасно понимали, чего стоят ошибки или оплошности в воздухе. Значит, надо изучить свою технику и владеть ею в совершенстве.

Выполнить любое боевое задание в самых сложных условиях и без потерь — незыблемое правило для истребителей и штурмовиков. Но бой есть бой, от потерь не застрахуешься. И если за всю Будапештскую операцию третья эскадрилья потеряла только трех летчиков, хотелось, чтобы в дальнейшем и этого не случалось.

189-я авиадивизия, действовавшая на левом фланге, не раз вылетала на поддержку войск болгарской армии, которые прикрывали фланг и тыл войск 3-го Украинского фронта.

Раннее утро. Механики и вооруженцы готовят машины к вылету. Летчики собрались в домике на краю аэродрома, они готовы, получив боевую задачу, взлететь в любую минуту. Все уже знали, что гитлеровцы перешли в наступление.

Скрипнула дверь, в помещение вошел посыльный и крикнул с порога:

— Командир эскадрильи Озеров, на КП!

Евгений встал из-за стола, натянул шлемофон и выбежал следом за посыльным.

— Кажись, перекуру конец, — оглядывая товарищей, сказал лейтенант Пащенко, когда Озеров скрылся за дверью.

— Да уж пора бы, — пробасил Петр Орлов. Лейтенант раскрыл планшет: — Прикинем вероятное направление.

— Поздно гадать, — отозвался Сербиненко, стоявший у окна: — Командир уж назад бежит, сейчас узнаем.

Озеров быстро вошел в комнату, подошел к столу.

— Касатики, все сюда. Получен приказ, раскройте свои карты. — Выждав минуту, он продолжал: — Немцы подтянули тяжелую артиллерию, бьют по нашим войскам. Наша задача — уничтожить эти батареи. — Командир обвел карандашом кружочки на карте. — Видите? Итак: слева от меня пойдет Орлов, справа — Пащенко, далее — Романцов, Сербиненко, Ивакин, Дорохов, Косарев. Вторая восьмерка выделяется от первой эскадрильи.

Вскоре шестнадцать штурмовиков двумя восьмерками прошли над аэродромом. К ним пристроились двенадцать «лавочкиных». Истребителей вел старший лейтенант Селиванов.

— «Радуга-восемь», я «Орел-один», — докладывал Озерову по рации Селиванов, — места свои заняли, к сопровождению готов…

Под крылом холмы, поля, перелески, голубая ленточка реки.

— Слева впереди артиллерийские батареи, — передал Озеров летчикам. — За мной!

«Ильюшины» друг за другом начали пикирование. Сброшены первые бомбы. Черные клубы разрывов вспухли в расположении огневых позиций фашистских батарей. Летчики быстро замкнули круг. Истребители надежно прикрывали штурмовиков. Четверть часа штурмовали грозные «илы» артиллерийские позиции врага. Батареи были подавлены.

— С запада вижу большую группу самолетов противника, — оповестил Селиванов Евгения Озерова.

— Атаку закончить, сбор! — приказал Озеров.

Самолеты заняли места в общем строю. В это время летчики отчетливо увидели над собой около двадцати «юнкерсов» и пятнадцати истребителей, летевших в сторону реки Дравы.

— Атакуй «юнкерсов»! — приказал по радио Озеров командиру группы истребителей Селиванову. И чтобы тот не беспокоился, добавил: — Не бойся, мы продержимся сами.

«Лавочкины» с разворота устремились на перехват бомбардировщиков. Следом за ними пошла и группа штурмовиков Озерова. Завязался воздушный бой.

Истребители парами атаковали «юнкерсов». Небо исполосовали огненные трассы, черными кляксами повисли в воздухе разрывы снарядов. То тут, то там начали падать сбитые машины. Но фашистские бомбардировщики упрямо шли в сторону оборонявшихся вдоль берега реки болгарских частей, чтобы обрушить на них бомбовый удар.

— Благов, прикрой, атакую! Бью ведущего! — передал Селиванов своему заместителю и направил самолет в пикирование.

Расстояние между ведущим бомбардировщиком и истребителем Селиванова быстро сокращалось. Вот он поймал в сетку прицела «юнкере» и нажал гашетку. Трасса пронзила бомбардировщик. В тот же миг из вражеского самолета была выпущена ответная очередь. Машину затрясло, в моторе что-то застучало. Истребитель Селиванова задымил, но летчик продолжал сближение. До вражеского самолета оставалось метров пятьдесят. Селиванов отчетливо видел стрелявшего по нему воздушного стрелка. Он нажал на гашетку, но пулеметы молчали: кончились боеприпасы.

А пламя уже пробивалось в кабину. Резким движением Селиванов откинул фонарь. Упругие потоки воздуха ворвались в кабину. И тут же раздался треск. От сильного таранного удара Селиванова выбросило из горящей машины.